Русская религиозная аксиология - Вячеслав Лукьянов

По Ильину, возрождение Отчизны возможно «через сочетание и примирение трех основ, трех законов духа: свободы, любви и предметности». Из этих трех великих основ всякой человеческой жизни и культуры ни одна не может быть упразднена или упущена: необходимы все три и все три обусловливают одна другую взаимно. Как полагал религиозный философ, вся современная культура «сорвалась» на том, что не сумела «сочетать эти основы и блюсти эти законы». Она захотела быть культурой свободы (и была права в этом), но она не сумела стать культурой сердца и культурой предметности (что запутало ее в противоречии и привело ее к великому кризису). Ибо «бессердечная свобода» стала свободой эгоизма и своекорыстия, свободой социальной эксплуатации, что привело к классовой борьбе, к гражданским войнам и революциям. А «беспредметная и противопредметная свобода» стала «свободой беспринципности, разнуздания, безверия, «модернизма» (во всех его видах) и безбожия».

Если бессердечная свобода, по словам Ильина, ведет к несправедливости и эксплуатации, то беспредметная свобода ведет к духовному разложению и социальной анархии. Однако бессердечная и беспредметная несвобода ведет к еще более тяжкой рабской несправедливости и глубокой деморализации. С точки зрения религиозного философа, свобода необходима человеческому инстинкту и духу, как воздух телу. Но она должна быть наполнена «жизнью сердца и предметной воли». Чем больше сердца и предметной воли у человека, тем менее опасны ему соблазны свободы и тем больший смысл она приобретает для него. Задача состоит «не в отмене свободы, а в ее сердечном наполнении и предметном осуществлении».

О чем пишет Ильин? Представляется, что он ставит чрезвычайно актуальную для современной социокультурной ситуации проблему: фактически он утверждает ведущую роль ценностноориентационной, и, прежде всего нравственной составляющей образования. Именно нравственность, а не сами по себе знания определяют внутренний облик личности. Поэтому формирование ценностных ориентаций личности, ее нравственности одновременно выступает и ядром процесса воспитания и критерием его эффективности. Напротив, неразвитость ценностного сознания личности выступает как один из главных признаков социокультурного кризиса в обществе[186].

Настоящая предметность, по Ильину, имеет два измерения: «субъективно личное и объективно ценностное». Первое измерение, «субъективно личное», определяет, действительно ли человек предан своей жизненной цели, искренен ли он в этой преданности, целен ли он в этой искренности и, наконец, действует ли он согласно этой преданности, искренности и цельности. Второе измерение, «объективно ценностное», определяет, не ошибся ли он в выборе своей жизненной цели, действительно ли его «предмет» «Предметен», действительно ли его «цель священна и правда ли ею стоит жить и за нее стоит бороться и, может быть, умереть». Это важно, поскольку в жизни возможны разные пути и перепутья[187].

Действительно, обращаясь к понятию «предметности», Ильин фактически ведет речь о картине мира личности и ее стержне – ценностях, на которые личность ориентируется. С точки зрения религиозного философа, «жить предметно» – значит связать себя (свое сердце, свою волю, свой разум, свое воображение, свое творчество, свою борьбу) с такой «ценностью, которая придаст жизни высший, последний смысл». Каждый человек призван к тому, чтобы «найти эту ценность», связать себя именно с ней и верно осмыслить на ее основе свой труд и направление своей жизни. Такое общее представление о том, что (говоря современным языком) образует высшие диспозиции личности, Ильин дополняет и конкретизирует. С его точки зрения, «воспитать к предметности» значит вывести человеческую душу из «состояния холодной индифферентности и слепоты к общему и высшему»; открыть человеку глаза на его «включенность в ткань мира, на ту ответственность, которая с этим связана, и на те обязательства, которые из этого вытекают; вызвать в нем чутье и вкус к делам совести, веры, чести, права, справедливости, церкви и родины»; преодолев свое безразличие, человек должен найти себе «настоящее и достойное содержание жизни» – он «должен цельно полюбить нечто такое, что на самом деле заслуживает цельной любви и преданного служения»; отучить человека от «узкого и плоского своекорыстия», от того «шкурничества» и той «беспринципной изворотливости», при которых невозможно никакое культурное творчество и никакое общественное строительство; стать «предметным человеком» – значит «преодолеть в себе примитивный и безоглядный инстинкт личного самосохранения, тот наивный и циничный эгоизм, которому недоступно высшее измерение вещей и дел».

По Ильину, в этих двух требованиях содержится «азбука предметного воспитания». Человек, не обуздавший «своего практического эгоцентризма, не открывший себе глаза на свое призвание – служить, не научившийся преклоняться перед высшим Смыслом и Делом, перед Богом, будет всегда существом социально опасным». Поэтому предметность освобождает не только от душевного безразличия, но и от скудости и пошлости личного эгоцентризма.

По его мысли, вне этого – «всякое вообще воспитание мнимо и призрачно и всякое вообще образование мертво и формально». Самое важное, что должны дать человеку семья и школа, – «это предметно-открытый взор, предметно живое сердце и предметно готовую волю». Человек должен видеть и понимать «ткань Божьего Дела на земле, чтобы знать, как можно войти в нее и как следует включать себя в ее жизнь, – чтобы сердце его отзывалось на явления и события в этой ткани, как на важные драгоценные, вызывающие радость и горе, чтобы воля была способна и готова жертвовать этой ткани своим личным интересом и служить ей не за страх и не за долг, а за любовь и за совесть»[188].

Концепция Ильина оказывается важной для понимания целей воспитания и определения критериев его эффективности. Действительно, у каждого из нас нет выбора – верить или не верить во что-либо, поскольку экзистенциальная потребность иметь объект поклонения и ценностные ориентации – присуща любому человеку[189]. Однако эта потребность может быть удовлетворена различными способами. Основные из них: (а) освоение и принятие религиозной картины мира и религиозных ценностей, лежащих в ее основе (именно эта позиция находит свое выражение в концепции И. А. Ильина); (б) освоение и принятие ценностей гуманитарной культуры, и формирование на этой основе соответствующей картины мира; (в) поклонение идолам (власти, разрушения и т. п.). Это – те основные типы ценностных координат личности (и соответственно, основные типы картины мира личности), опираясь на которые личность оказывается подготовлена к тому или иному типу поведения. Задача воспитателя как раз и заключается в том, чтобы подвести воспитуемого к внутреннему принятию определенной системы ценностей, а также к отторжению псевдоценностей.

Именно поэтому Ильин и подчеркивает, что «жить предметно» – значит связать себя (свое сердце, свою волю, свой разум, свое воображение, свое творчество, свою борьбу) с такой «ценностью, которая придаст жизни высший, последний смысл». От этого будет зависеть то, что человек «излучает» в мир (термин И. А. Ильина). Принятие системы ценностных координат дает индивиду возможность самостоятельно определять ценность поступающей информации, и при необходимости «отфильтровывать» ее. Без такого рода «фильтра» вхождение в новое информационное пространство, возникшее в России, может оказаться губительным в нравственном отношении, может возникнуть «болезнь духа» (термин Ильина).

На наш взгляд, Ильин, исходя из религиозных оснований своей концепции, ставит важный для современного секулярного общества вопрос: главной задачей системы воспитания в современном мире является формирование системы ценностных координат личности, ее картины мира. Однако в условиях секуляризации, т. е. процесса освобождения определенных сфер общества и культуры от господства религиозных институтов и символов (П. Бергер), происходят не только позитивные изменения (например, освобождение личности от религиозной зависимости, её автономизация), но и изменения негативного плана. Ценности секулярного человека оказываются десакрализованы, т. е. лишены всякого притязания на абсолютную значимость. Происходит релятивизация ценностей (ценности сегодня – это то, что определенная социальная группа в определенное время считает хорошим). В этой связи человек зачастую теряет свой «духовный центр» (Н. А. Бердяев), он не знает, на что ориентироваться. Отсутствие духовного центра приводит к «ценностной слепоте», когда личность подменяет проблему добра и зла вопросом об относительно полезном и сравнительно вредном (= утилитаризм). В свою очередь «духовная слепота» ведет к подмене духовности ее суррогатами.