Разведка - это не игра. Мемуары советского резидента Кента - Гуревич Анатолий Маркович

Наша беседа закончилась тем, что мы приняли решение постараться уточнить вопрос, действительно ли готовится восстание в Париже и что предпринимают немцы.

Рассказывая обо всем, что составляло нашу встречу с Озолсом, Паннвицу, я услышал от него, что удивительным ему представляется то, что движение Сопротивления не сумело осведомиться о проводимой немецкими властями в Париже подготовке к его защите от союзников. Он поделился якобы имеющимися у него сведениями, что немцы предпримут ряд мер для запугивания населения и предотвращения возможности восстания. В то же время криминальный советник сообщил мне и о том, что сменивший на посту командующего немецкими войсками генерала Карла фон Штюльпнагеля, якобы тоже замешанного в заговоре против Гитлера 20 июля 1944 г., генерал Дитрих фон Хольтиц (военный комендант Парижа) занимает какую-то странную позицию. Есть все основания полагать, что Гитлер его назначил не случайно, что он ему вполне доверял и считал, что только он сможет выполнить в полном смысле слова его приказ о разрушении Парижа, но ни в коем случае не допустить его сдачи ни восставшим вооруженным французам, ни союзным войскам. Позднее я узнал, что действительно Дитрих фон Хольтиц был уже известен как разрушитель многих городов, в том числе и Варшавы. Доводилось слышать и такое утверждение, что якобы Гитлер приказал не сдавать Париж, а в случае надвигающейся опасности разрушить значительную его часть, не стесняться самых ожесточенных репрессий.

Паннвиц поручил мне при первой же встрече с Озолсом или Лежандром предупредить их о возможности тяжелейших боев за Париж и неисчислимых жертв. Этот разговор состоялся у нас в первых числах августа 1944 г. Я еще сумел об этом предупредить Лежандра.

Вдруг совершенно неожиданно меня привели из занимаемых нами комнат в кабинет Паннвица. Когда я вошел, мне стало страшно. Не только потому, что я увидел Паннвица с совершенно изменившимся лицом, но и заметил, что он спешит, сортируя хранившиеся у него в сейфе, в письменном столе и в шкафах папки с документами.

Криминальный советник, обратившись ко мне, отрывисто произнес: «Надо подготовиться к отъезду... Мы еще не получили указаний "Центра"... Я еще верю в данное вами обещание... Вам надо немедленно встретиться с Золя и предупредить его, что в соответствии со сложившейся обстановкой вы покидаете Париж... Вы будете сопровождать верных вам немцев... Ему надлежит принять все меры предосторожности для себя, своей семьи, Лежандра и всех французских патриотов... Когда Париж будет в руках союзников и сюда прибудут представители Советского Союза, Золя должен с ними установить связь и передать от вашего имени, что вы сопровождаете немецкие части и будете пытаться не потерять с Директором связь... Я лично буду вас сопровождать на эту встречу... Не знаю, где находится Ленц... У вас есть возможность связаться с Ленцом, если нет, то попытайтесь сами назначить встречу...»

После этого отрывистого обращения ко мне Паннвиц поручил препроводить меня в наши комнаты. Признаюсь, я был настолько взволнован, что не задал Паннвицу ни одного вопроса.

Маргарет, увидев меня в возбужденном состоянии, взволнованная, отбежала от люльки, где спал наш Мишель, приблизившись ко мне, задала вопрос: «Что случилось?» Я не знал, что отвечать. Сразу же нажал на кнопку звонка, и сейчас же прибежала Кемпа. Я попросил, чтобы меня срочно принял Паннвиц. Кемпа убежала, и через несколько минут меня препроводили в кабинет начальника зондеркоманды. Увидев меня, он тоже несколько растерялся и, не говоря ни слова, посмотрел в мою сторону.

Я незамедлительно выпалил несколько вопросов: «Кто должен подготовиться к отъезду? Mapгарет с Мишелем тоже уедут с нами? Где Стлука и будет ли он нас сопровождать? Если вы не знаете, где Ленц, то пускай Стлука и еще кто-либо из сотрудников зондеркоманды проводят до того места, где я должен оставить вызов Золя. Можно сделать это быстро? Где Отто Бах?»

Хейнц Паннвиц, присев в кресло, ответил, сказав при этом, что действительно мне надо немедленно поехать и сделать вызов Золя на утро следующего дня. Он подчеркнул, что Маргарет и Мишеля в Париже оставлять опасно, он примет меры к их личной безопасности. Отто Бах собирается вместе с нами отбыть из Парижа. С некоторым удивлением он спросил, почему меня интересует Стлука? Действительно, где находится Ленц, он не знает. После этого он позвал Кемпу и поручил ей предупредить Стлука и еще одного сотрудника о том, что мы сейчас отправимся в город. Обращаясь ко мне, он сказал, что после возвращения из города я должен буду зайти к нему, так как он хочет посоветоваться со мной, какие документы могут интересовать, какие из них надо сохранить.

Не заходя к нам в комнату, подготовив условленную записку для Золя, я, как всегда под охраной выехал в город. Поездка продолжалась буквально около получаса. Вернувшись на улицу Курсель, я прежде всего попросил, чтобы меня проводили в наши комнаты, а через пятьдесят минут Стлука сопроводил меня в кабинет шефа.

Надо было успокоить Маргарет. Как это сделать, я не знал. Предупредить ее о нашем скором отъезде не решался, я понимал, что у нее может возникнуть обычный вопрос: не будем ли мы снова подвергнуты разлуке? Поэтому я, стараясь казаться совершенно спокойным, заверил ее, что об этом речь не идет. Дело в том, что в Париже ожидаются тяжелые бои и мы должны быть в более спокойном месте.

Вернувшись в кабинет Паннвица, я пробыл там довольно долго. Были просмотрены уже отобранные им документы, которые он считал нужным сохранить. Просмотрели и те, которые он отложил, не зная, могут ли они нам пригодиться. До того как меня отпустить, начальник зондеркоманды еще раз поинтересовался, почему я хотел знать, будет ли вместе с нами Стлука. Я ему ответил в общих словах, что если он не изменил своего решения быть до конца вместе со мной, то нам надо иметь рядом хорошего радиста, которому мы могли бы доверять. Я подчеркнул, что Стлука мне кажется именно таким человеком.

Я считал еще преждевременным раскрывать перед Паннвицем тайну, что мне уже удалось завербовать Стлука и даже пользоваться его услугами без предупреждения криминального советника. В действительности к этому времени я уже вполне доверял Стлуку, так как именно он задал первым вопрос о возможном нашем сотрудничестве. Тогда он мне рассказывал и о том, что «сотрудничал», помогая чем мог, с Венцелем, радистом в Бельгии, который сумел сбежать еще 1942 г. из гестапо, находясь в котором участвовал в радиоигре по линии Ефремов (гестапо) – «Центр».

Я счел необходимым сообщить Паннвицу и о том, что, передвигаясь сейчас в машине по Парижу, я заметил, что усилились посты и патрули немецких солдат, а город абсолютно тих. Паннвиц, посмотрев внимательно в мою сторону, как мне показалось, искренне, тихо сказал, что у него имеются все необходимые данные о том, что со дня на день может вспыхнуть в Париже восстание. Несмотря на то, что представитель де Голля, находящийся в Париже, сдерживает ситуацию, подготовку восстания усиленно форсирует коммунист Анри Роль Танги, якобы являющийся офицером в звании полковника. Фамилию руководителя, подготавливаемого восстание, немцы узнали от захваченного ими бойца движения Сопротивления. Кроме того, указал Хейнц Паннвиц, французы из движения Сопротивления уже не скрывают, что готовятся участвовать в освобождении Парижа от немцев. Полицией и армейскими патрулями были обнаружены на стенах города афиши с призывом к вооруженному восстанию. В это должна была внести свой решительный вклад начавшаяся 10 августа забастовка железнодорожников. Точных данных у Паннвица еще не было, но он высказал мнение, что даже во французской полиции началось движение за поднятие вооруженного восстания в самые ближайшие дни. Исходя из этого, он принял решение не дожидаться начала восстания и открытого наступления союзников на Париж и направиться в Германию. Мне трудно судить, откуда у Паннвица появились сведения, но он утверждал, что Шарль де Голль сумел добиться согласия на то, что для освобождения города в Париж первыми смогут вступить французские воинские части.