Меню холодных блюд - Яна Розова

– Позовите директора! – возмущенно завопила бомжеватая тетка. – Вы знаете, кто я? Я – консультант по вопросам ментальных дивергенций губернатора области. Мне набрать его номер?

– Попробуйте, – нагло заявила Илона, прехорошенькая фигуристая девица лет двадцати восьми. – Что вы выдумываете! В администрации люди не так одеваются!

– Много вы знаете! – повысила тон оборванка. – Чем вы тут торгуете! Обувь для покойников? В таких туфлях ходить нельзя!

Илона огляделась. Ей очень не хотелось, чтобы свидетелем этого скандала стал кто-то из настоящих покупателей. Она попыталась оттеснить эту ненормальную к двери, втолковывая ей, что тут не комиссионка, а элитный бутик. Тогда бомжиха схватила туфлю из самой дорогой пары и швырнула ею прямо в дверь, за которой находился кабинет директора магазина.

Эта последняя выходка вывела Илону из себя.

– Что вы делаете? – взвизгнула она, пытаясь заломить бомжихе руки.

К ее сожалению, тщедушная скандалистка была сильнее. Справиться с ней не удавалось, да еще и в дверях показались новые, явно приличные покупательницы, которым не стоило бы видеть подобную некрасивую сцену.

– Позовите Вадима! – толкнула Илона в бок вторую продавщицу, а сама направилась встречать входящих.

Феня поняла, что она добилась своего.

Через минуту на пороге появился Вадим, спортивного вида мужчина лет тридцати, ухоженный, но не чрезмерно, хорошо одетый, но без показухи.

Быстро разобравшись в ситуации, он вежливо поздоровался с неприятной теткой в заношенных вещах и пригласил ее в свой кабинет. Произошедшее в его кабинете навсегда осталось для него загадкой.

Переступив порог кабинета директора «Инфузории-туфельки», скандальная дама радостно засмеялась, увидев фотографии на стенах:

– Я так и думала! Это же Марлен Дитрих! У нее день рождения в декабре.

С этого мгновения она превратилась в сущего ангела: извинилась перед Вадимом, его сотрудницами и, более того, купила те самые невозможные оранжевые туфли Леди Гага.

Покидая «Инфузорию», Феня радовалась глупости своих конкурентов в одинаковой степени бессовестно, безжалостно и беззлобно. Теперь она знала, как исправить их ляпсус.

…Услышав, что шансы заполучить Вадима растут, Олеся приехала в агентство уже через пятнадцать минут. Проинструктировав ее, Феня заставила девушку записаться на прием к косметологу, выдала ей распечатки лучших статей из Интернета о Марлен Дитрих, велела посмотреть «Голубого ангела», «Нюрнбергский процесс» и что-нибудь еще с участием Дитрих.

– Не пытайтесь ей подражать, – инструктировала клиентку Феня. – Постарайтесь заинтересоваться Марлен, узнайте о ней побольше. Расскажите о ней подругам так, чтобы они заслушались. Найдите в ее характере, судьбе, привычках что-то общее с собой, понимаете? Придете ко мне сдавать экзамен через пару дней, а потом я найду способ познакомить вас с Вадимом!

После ухода Олеси довольная собой Феня отправилась на встречу с Васей.

Лед и пламя

– Феня, сейчас мы поедем в изолятор временного содержания, – на ходу инструктировал Вася.

Всего несколько секунд назад Феня поднялась в его кабинет в агентстве «Просто Бонд» на четвертый этаж, но он даже присесть ей не позволил.

– Нашего Гуравани сейчас выпустят, за ним сын приехал, – продолжал он, выскакивая из кабинета и торопя Феню.

Васе, отслужившему в десанте, ОМОНе и еще каких-то структурах, было привычно воспринимать задачи в полевых условиях, на бегу, без обеда и возможности обдумать полученную информацию. Но Феня такие фортели не любила. Чего прыгать? Зачем одновременно говорить? Отстав от коллеги на две площадки, она (мысленно) шипела и ругалась.

– Ты чего плетешься? – Подняв голову, Вася выглядывал в лестничный пролет. – Феня, ты знаешь, кто его сын?!

– Уже догадалась, – мрачно ответила Феня. – Кострищев.

– Как ты сообразила? – восхитился детектив. – Ну голова! Представь: папа – коммунист и бомж, а сын – капиталист и мироед.

– Просто в голову пришло. По принципу абсурдности.

– Есть такой принцип? – Вася всегда был немножко наивным.

– А разве нет? – Дурное расположение духа Фени начало развеиваться. Догнав наконец детектива, а было это уже возле машины, она спросила: – А чего нам туда ехать?

– Ты с Кострищевым поговоришь!

– Да о чем?

– О поджогах!

Довольно бесцеремонно Вася запихнул консультанта в машину, вскочил на водительское место. «Патриот» рванул с места в карьер.

Они успели. Кострищев, разумеется, привез следователям кучу бумаг, в которых говорилось, что задержанный полицией – человек невменяемый, психически нездоровый, нуждающийся в лечении. Он предъявил все эти документы и выписки, осененные гербовыми печатями, благословленные множеством очень важных людей, не поленившихся поставить свою подпись. Но полиция, взяв документы, не отдала свою жертву сразу. Константин Васильевич был вынужден поджидать отца в машине.

Феня вдруг объявила Васе, что готова побеседовать с Кострищевым. На женское обаяние рассчитывать не приходилось, поскольку кокетничать консультант по брачным вопросам за свою жизнь так и не научилась, но были еще варианты.

– Константин Васильевич, – Феня постучала костяшкой указательного пальца по стеклу «сааба» Кострищева. – Я – член партии вашего отца, меня зовут Александра Фенина. Мои товарищи хотят организовать митинг в поддержку нашего лидера. Хочу вас поставить в известность!

– Не надо митингов, – донесся до нее голос из глубин автомобиля. – Уходите!

Как ни присматривалась Феня, разглядеть человека внутри машины она не могла. Нарочито громко, в надежде рассердить Кострищева, консультант заговорила снова:

– Послушайте, Леопольда Бен-Гуравани взяли на поджоге маленького домика, а мы хотим спалить целый квартал! Нам только немного денег не хватает – на бензин. Мы продолжим дело вашего отца!

Задняя дверца «сааба» приоткрылась.

– Сядьте, что ли, в машину! – гневным шепотом предложили ей. – Что вы орете на всю улицу?

Феня нырнула в кожаный салон.

– Я и не знал, что у моего папы есть последователи, – сказал ей человек очень хрупкой конфигурации, сидевший на заднем сиденье. Кострищев, оказывается, имел привычку ездить с водителем.

Большие карие глаза рассматривали Феню бесцеремонно, но не фамильярно.

– Хочу попросить вас от имени отца – не надо ничего жечь. У меня и так неприятности будут из-за этих домиков! Придется за подвиги папы расплачиваться.

– Почему? Владельцы сожженных домов продадут вам свои участки задешево! А вы построите там то, что хотели.

– Тю! – воскликнул досадливо Константин Васильевич. – Да не надо мне! Я уже отказался от этого проекта. У меня больше нет ни сил, ни желания на новое строительство. Сдаю торговые площади, которые давно уже построил, на это и живу.

– Но проект-то шикарный! – воскликнула Феня, не видевшая этого проекта никогда в жизни. Она просто знала, что все эти проекты – шикарные. А как иначе?

– Я в эти игры уже наигрался, понимаете? – сказал Кострищев. – Вы знаете, какой это адский труд – строить дома? Никаких денег не захочешь.

– Вы серьезно? Больше не хотите строить?

– Не то чтобы не хочу, – наморщил костистый лоб Константин Васильевич. – Устал. Бояться устал. Вы слышали, что моего зама три года назад застрелили? Он взятку одному чиновнику зажлобил. Просто кому-то не заплатил и – в расход!..

– Вот оно что, – задумалась Феня.

– А вы со своими товарищами и не думайте что-то жечь! – Кострищев погрозил ей пальцем. – Я не собираюсь вас защищать, сядете все в тюрьму!

Феня рассматривала его небольшое лицо, аккуратно вылепленную голову, плечики двенадцатилетнего мальчишки, торчащие коленки. Кострищев, казалось, сильно болел в детстве, словом, было в нем что-то такое жалостливое, отчего она тут же настроилась на его волну.

– Мне кажется, что вы очень любите своего отца, – заметила она.

– Как я могу папу не любить? Да, он странный человек, и в детстве я почти его не видел. Папа все путешествовал, искал что-то. Вы слышали про Шамбалу? А вот он ее нашел. С тех пор его мозг и ослаб.

– Но он известный человек в городе, политик, – осторожно намекнула Феня, боясь обидеть этого миниатюрного образцового сына.

– Чем бы дитя ни тешилось, – вздыхая, ответил тот. – Это мне недешево обходится, но я справляюсь. Кто-то на любовниц деньги тратит, а я – на своего отца.

– И куда вы теперь его повезете? За вашим папой присмотр нужен. Вдруг он еще чего начудит?

– В санаторий он поедет. В закрытый…

Попрощавшись с Кострищевым, Феня вернулась к «патриоту», а Васе сказала:

– Пришло время искать второго поджигателя.

– Валера сказал, чтобы мы закруглялись с бесплатными делами.

– Но дома горят!

Детектив ласково улыбнулся ей, будто говорил с больной: