Джинн из прошлого - Василий Головачев

– Что? Переворот? «Оранжевую революцию»? Сброс земного правительства?

– Это мелко для них.

– Мелко?

– Я ещё не полностью разобрался в деталях противостояния инвазеров и постразумных систем…

– УММов?

– В том числе. Но тенденции их вмешательства обозначились чётко. До сих пор инвазеры доказывали, что они замахиваются на очень большие задачи. Возможно, мы их даже не в состоянии оценить.

– Пессимизм – нездоровое мироощущение, – буркнул Бондарь.

– Можно подумать, ты у нас оптимист, – заметил Смехов, краем уха прислушивающийся к разговору гостей. – Итак, подробности таковы. Ева Рутберг отвлекла руководство базы. Некто в облике пилота патрульного модуля свободно проник на базу, поднялся на борт фрегата в тот момент, когда Ева флиртовала с и.о. начальника базы, и фрегат взлетел.

В кабинете наступила тишина.

– Так просто! – проговорил Бондарь с недоверчивым удивлением.

– Очень просто и изящно, – поморщился Смехов. – История с фрегатом «Бигль» нас ничему не научила.

– Тогда диверсантам помогли инвазеры, – напомнил Ромашин.

– А сейчас разве не помогли? Не сработала ни одна антинанитная система, ни одна опознавательная директория! В простоте захвата пограничного спейсера как раз и кроется преимущество угонщиков: они-то были не простые люди и владели способом дистанционного воздействия не только на людей, но и на квантфотонную аппаратуру! И второе: Ева Рутберг тоже является агентом инвазеров. Кирилл был прав.

Бондарь криво улыбнулся.

– Надо было сразу брать её за петельки, когда она ещё была в России.

– Ну да, без всяких на то оснований.

– Зато теперь основания есть.

– Будем работать в этом направлении. – Смехов перевёл взгляд на кареглазого правнука Калаева. – Что скажешь, Антон? Нам действительно позарез нужно знать, что Ульрих предпримет после угона. Если, конечно, это сделал он.

– Можешь не сомневаться, – угрюмо сказал Бондарь.

– Привык опираться на факты. Ульриха на базе никто не видел.

– Инвазеры пытались «зачистить» наш Универсум, – заговорил Грин-Калаев, – с помощью направленной инфляционной «бомбы».

– Ты имеешь в виду Великую Пустоту? Ничего себе – бомба!

– Этот процесс затормозили некие ангелоиды, о которых мы знаем только то, что они обитают где-то в центре Галактики и представляют собой стадию постразумного этногенеза. То есть, по моему разумению, мы – как цивилизация в целом – оказались в этих супериграх между молотом и наковальней.

– Это как? – полюбопытствовал Бондарь.

– Уровень конфликта между инвазерами и ангелоидами превышает все наши возможности на порядки.

– Так уж и на порядки.

– Ты вспомни, – сказал Смехов, – как мы пытались остановить и развернуть «свист» за орбитой Плутона. Один этот солитон мог разрушить всю Солнечную систему! А теперь прикинь уровень всех солитонов, остановивших инфляционное расширение Великой Пустоты. Или энергетику самой Пустоты.

– И всё же именно мы остановили инвазеров!

Грин-Калаев посмотрел на Смехова.

– Нет смысла доказывать, – кивнул директор ФСБ, – кто кому помог и кто кого остановил. Ангелоиды почему-то доверились нам, а это уже признание нашей состоятельности.

– Мне никто не доказал, что ангелоиды существуют.

– Селим утверждал, что они существуют, а я ему верю.

– Есть гипотеза… – начал Грин-Калаев.

– Позже, Антон. Что ты хотел сказать насчёт Ульриха?

– Его используют.

– Это и так понятно, – отмахнулся Бондарь. – Кстати, зачем это инвазерам? Каким бы мощным пси-оператором Хорст ни был, инвазеры намного сильнее его. Они что, сами не могут доделать начатое? Боятся запачкаться?

– Возможно, имеются какие-то этические законы высших порядков, которые должны соблюдать и они.

– Не верю, что их логика допускает соблюдение каких бы то ни было этических законов.

– Кирилл, дай договорить, – сказал мягко Ромашин.

– Я хочу сказать, – после паузы продолжил молодой эфаналитик, – что если инвазеры не добились решения проблемы прямым путём, то пойдут, как говорится, в обход. И Хорст необходим им для реализации этого варианта.

– Но какова их цель, чёрт возьми?!

– Ликвидация помехи.

– ФСБ? Или ты имеешь в виду человечество?

Антон наметил улыбку.

– Я имею в виду ликвидацию пула УММов всей нашей Метавселенной.

– Круто! – восхитился Бондарь. – А мы кто для них? Промежуточное звено?

– Хотите вы этого или нет, но человечество – матрица какого-то УММа. Именно поэтому нас и пытаются нейтрализовать, чтобы этот УММ не появился.

Бондарь поскрёб подбородок, не спуская удивлённого взгляда с лица Антона.

В воздухе раздался тихий звонок.

Мужчины замерли.

– Общий! – встрепенулся Смехов.

– Тревога в формате «три А»! – заговорил инк кабинета. – Две минуты назад совершено нападение на Юршорскую хронолабораторию под Воркутой! Центральная шахта комплекса уничтожена! Есть жертвы среди персонала!

– …душу мать! – выдохнул Бондарь.

Смехов снова придвинул к виску мнемолепесток эмкана, окунаясь в призрачный мир многодиапазонных связей ФСБ с другим миром.

Ромашин склонил голову к плечу.

– Вот для чего Хорст угнал фрегат!

– Чтобы уничтожить хронолабораторию?

Антон Грин-Калаев покачал головой:

– Вряд ли.

– Что ты имеешь в виду?

– Мне кажется, цель была иная. Угнать фрегат и, пока не улеглась суматоха на Меркурии, сделать главное дело.

– Опять же – уничтожение лаборатории?

– Захват её основного изделия – хроноинвертора.

Бондарь и Ромашин переглянулись.

– Зачем это им? – с недоверием проговорил Кирилл.

– Инвазеры продолжают гнуть свою политику, – хмыкнул Ромашин.

– Это понятно. При чем тут хронолаб?

– Прямо сражаться с нами за место под солнцем они не решаются, если за место под солнцем иметь в виду Метагалактику. Да и не нас они побаиваются. Так, Антон?

– Они нашли другой путь, – кивнул Грин-Калаев.

– Какой?!

– Время.

Наступило молчание.

Бондарь и Ромашин погрузились в размышления.

Смехов беззвучно работал с инком, держа мысле-связь с десятком абонентов сразу. Наконец он вышел из поля общения, глянул на терпеливо ждущих его гостей.

– Дело плохо, судари мои. Я дал тревогу по всем отделам, но, – директор провёл ладонью по лицу, – но это сродни дутью на воду, когда обжёгся на молоке. Вкратце произошло следующее. Над Юршором выпал из «струны» неопознанный фрегат…

– «Мао»! – сцепил челюсти Бондарь.

– Он появился в воздухе на сотую долю секунды, опознать сложно даже спутниковым инкам, ушёл в невидимость, включив режим «инкогнито»… и разнёс в пыль центральный ствол «Хроночума». Защита, разумеется, не выдержала, удар был нанесён из глюка. Никому не пришло в голову накрыть территорию лаборатории зеркалом.