Водолаз Его Величества - Яков Шехтер

– Ну-с, голубчики вы мои, – произнес он, расхаживая перед шеренгой, – месяц вы сладко спали, вкусно ели на казенном довольствии, пришло время ответ держать. Прилепа, ты думаешь, я не заметил твоей ухмылки?

Бочкарев остановился перед богатырем и саркастически оглядел его с ног до головы.

– Расскажи мне и товарищам, что смешного ты нашел в моих словах?

– Не могу знать! – ответил Прилепа.

– Значит, мне просто показалось?

– Так точно!

– Хорошо. Тогда ответь: как должен водолаз вести себя перед погружением?

– Водолаз, спускающийся под воду, – бодро выпалил Прилепа, обрадованный легкостью вопроса, – не должен пить спиртного в течение трех часов перед работой.

– Это ты запомнил, молодец. А еще что?

– За два часа до спуска не должен есть ничего трудноперевариваемого, особенно зелени.

– Молодец! – одобрил Бочкаренко и перешел к следующему в шеренге.

– Что должен сделать водолаз перед спуском?

– Водолаз перед спуском должен убедиться в исправности всего водолазного аппарата.

– Молодец! – он сделал еще шаг. – Без чего водолазу запрещается спускаться под воду?

– Без скафандра.

– Неправильно. Подумай.

– Без аккумулятора Рукейроля.

– Неправильно.

– Без защитных рукавиц.

– Неправильно. Кто знает ответ, шаг вперед!

Артем вышел из шеренги.

– Докладывай! – приказал Бочкаренко.

– Водолазу не должно спускаться под воду без спасательного или сигнального линя.

– Молодец! Шпаришь как по писаному. Можешь продолжить?

– Так точно!

– Продолжай.

– На другом конце линя должен стоять и управлять им попеременно опытный водолаз, пользующийся личным доверием работающего под водой.

– Золотые слова! – воскликнул Бочкаренко. – Каждое кровью водолазов написано. Кровью из разорвавшихся легких. Вот ты, – он остановился напротив Базыки. – О чем должна быть осведомлена прислуга водолазного аппарата?

– О том, что спуск и подъем из воды водолаза должен производиться со скоростью не более двух саженей в минуту! – отчеканил Базыка.

– Отлично! А еще о чем?

– О том, что чем больше глубина, тем медленнее следует поднимать водолаза. Выбрасывание из воды запрещено.

– И это верно. А что еще?

Базыка наморщил лоб, пытаясь вспомнить, и наконец выпалил:

– Не могу знать!

– А кто должен знать, если не сам водолаз? – укоризненно произнес Бочкаренко. – Может быть, Шоронов нам подскажет?

Артем облегченно вздохнул. Они с Шороновым как раз вчера перед сном повторяли это место.

– Прислуга водолазного аппарата, – бодро зачастил Шоронов, – должна быть осведомлена, что в случае несчастья с работающим под водой водолазом небрежное или невнимательное отношение к своим обязанностям подвергает ее по закону ответственности как за членовредительство и убийство по неосторожности.

– Отлично! А теперь главное – сигналы линем. Итак, кто знает, что означает двойное подергивание?

Базыка сделал два шага вперед и доложил:

– Мне много воздуху!

– Вот как! – воскликнул Бочкаренко. – А тройное?

– Мне мало воздуху, – бодро отрапортовал Базыка.

– Ровно наоборот, – бросил Бочкаренко. – Вернись в строй!

Базыка сделал два шага назад и застыл. На его лицо было жалко смотреть.

– Сигналы линем – ваша единственная связь с поверхностью, ваше дыхание, ваша жизнь. Путать их недопустимо. Кто не знает их назубок, не имеет права спускаться под воду. Матрос Шапиро!

– Я! – Артем вышел на два шага из строя и замер по стойке смирно.

– Отвести наличный состав в учебный класс. Даю три часа на повторение материала. Лично проверишь каждого. Через три часа – построение на этом же месте. Кто не пройдет проверки, может собирать вещи и готовиться к отчислению. Все понятно?

– Так точно!

– Исполнять!

Спустя минут сорок Бочкаренко заглянул в класс и, отменив обед, щедро добавил еще час на подготовку. За это время Артем, знавший материал практически наизусть, прошелся вместе с товарищами по всем темам, заставив каждого два раза произнести вслух сигналы линем.

Когда матросы вновь выстроились перед баком, Бочкаренко набросился на них, словно волк на добычу, и неумолимо экзаменовал их почти до ужина.

– Молодцы! – наконец произнес он. – Я доволен. Завтра начинаем учебные погружения в скафандре.

Он пригладил пальцем полоску усов и добавил:

– Обед у вас сегодня будет вместе с ужином. И с полуторной чаркой столового вина в честь успешного завершения теоретической части курса.

Матросы поспешили в столовую, а Бочкаренко подозвал к себе Артема.

– Отправляйся в каптерку, распишись в ведомости, получи деньги.

– Какие деньги?

– Два рубля шестнадцать копеек. За невыпитое столовое вино.

– А я и забыл совсем.

– Ты забыл, а служба помнит. Служба все помнит, никогда не упускай это из виду. И вот еще что… – Бочкаренко понизил голос. – Не знаю, как у вашего роду-племени, а у нас кирпичи в стене друг к другу крепят раствором, а людей соединяют водкой. Хочешь хороших отношений в кубрике – пей с матросами. А если сам не пьешь, хотя бы наливай.

– Как наливать? – не понял Артем.

– Сегодня за ужином все получат полуторную порцию. Только что для таких здоровяков полторы чарки? Ты сейчас деньги в каптерке получишь, сбегай за штофом, я велю, чтобы пропустили. Вечером, перед сном, всех угости. На такую ораву выйдет всего по чарке на брата, а благодарности будет с ведро.

Старший водолаз Бочкаренко оказался прав. Штоф распили в мгновение ока, без закуски, как воду, и разошлись по койкам. Перед тем как лечь, Базыка подошел к Артему и протянул руку:

– Не серчай, я просто не знал, что евреи такими бывают.

– Какими? – спросил Артем, отвечая на крепкое рукопожатие.

– Да своими, как ты.

Комната стала потихоньку погружаться в сон, но медовое добросердечие стояло в ней до потолка, медленными струйками стекая по стенам.

Артему не спалось. Спустя четверть часа он поднялся и, стараясь не шуметь, вышел из кубрика на свежий воздух.

Летняя прозрачная темнота накрыла Кронштадт. Ясная ночь словно приглушила звуки, город затих, уснул, овеваемый сырым ветерком. Артем уселся на еще теплые плиты двора, поднял голову вверх и посмотрел на звезды.

«Прошел месяц после моего отъезда из дома. Армия оказалась совсем не такой страшной, как ее описывали в Чернобыле. Сказать честно, мне даже тут нравится. Правда, сказать об этом некому, друзей завести я пока не успел. Да и вряд ли заведу, матросы в кубрике уж очень чужие, душевных разговоров с ними не получится. Но и за то, что есть, спасибо. Бочкаренко молодец, хорошо присоветовал. Но ведь я и сам мог бы догадаться. Ведь написано в «Наставлениях отцов»: выбери себе раввина и приобрети товарища. Приобрети подарками. Может быть, я зря не согласился в первый раз, когда они меня под руки взяли? Хотя нет, то больше походило на грабеж, вымогательство, а сегодня я сделал подарок. Сам сделал, потому и цена у него иная».

Заскрипела дверь кубрика, в ночной тишине, висевшей над Кронштадтом, этот скрип прозвучал особенно гулко. Прилепа уселся рядом