Боксер-6: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович

— Да что же он так! — с досадой произнес Сеня, наблюдавший за ходом боя рядом со мной. — Он что, не понимает, что такими темпами он весь свой бой в помойную яму спустит!

— Да опасается он, — ответил я. — Думает, что в любом момент травмированная нога заклинит.

— Да просто обидно, понимаешь, — покачал головой Сеня. — Мы же с тобой оба знаем, как Левка может биться, когда захочет! А вот это что он сейчас такое нам тут демонстрирует?

— Ну что же, придется нашего товарища немного замотивировать, — отозвался я.

Выждав момент, когда в перерыве между вторым и третьим раундами Лева подойдёт к углу, чтобы перевести дух, я тоже подошёл к ней со стороны зрителей и, стараясь говорить негромко, но так, чтобы Лёва при этом меня услышал, произнес:

— Левчик, чего ты стесняешься-то? Пробей свой коронный силовой! Ты же его с одного удара можешь уложить!

— Да боюсь я, Миха, — прямо ответил мне Лёва, пытаясь привести в порядок свое дыхание. — Вдруг я сейчас проверну, а у меня опять нога хрустнет. И что тогда? Полный привет же будет, я вместо чемпионата в больничку поеду!

— Не поедешь! — уверенно заявил я. — Если бы твоя травма была такой серьезной, хрен бы ты эти два раунда так спокойно простоял! Да ты бы в первые же десять секунд ужа свалился и тебя бы медики на носилках отсюда унесли!

— Ну все равно, — неуверенно отозвался Лева. — Я понимаю, что это выглядит как детский сад, но пойми…

— Не пойму! — перебил его я, почувствовав, что окончательно рассердился от такой нерешительности. — Лёва, если у тебя так хреново с ногой, то отказался бы от участия сразу! А если уж ты вышел на ринг, так уж будь любезен, работай в полный рост! Ну елки-палки, хотя бы попробуй, что ли, в конце-то концов! Просто попробуй само движение ногой! Не получится — ну значит, и хрен бы с ним. А вдруг получится? Тогда ты своего противника уронишь сразу и насовсем! Это чемпионат, Лева! Чемпионат РСФСР, а не тренировка и не разминка в детском саду! Давай! Действуй, я тебе говорю!

Начинался третий раунд. Лева, с сомнением выслушав меня и покачав головой, все так же с опаской вернулся в центр ринга.

— Вот не пойму я, чего он там все миндальничает-то, — не выдержал Сеня. — Он же своим силовым практически любого угомонить может! Давно бы уже врезал ему как следует и, глядишь, даже третьего раунда, может, не понадобилось бы, потому что с лежачими не дерутся!

— Я ему ровно то же самое пытался втолковать на протяжении практически всего перерыва, — мрачно проворчал я. — Но свою голову другому человеку не приставить же. Вот когда надо проявлять свою решительность и неугомонность, он ее зачем-то выключает. А когда не надо, эх… — я раздраженно махнул рукой.

— Да-а, в лагере он был понаглее, — заметил Сеня. — Ту бы наглость — да прямо сюда. Куда только что в человеке девается…

На ринге Лева тем временем продолжал свою проигрышную тактику — работать как угодно, только не в силовой манере. И это несмотря на то, что возможностей для нанесения хорошего силового удара у него было предостаточно.

— Вот же идиот, а! — не выдержал Сеня. — Миш, ну вот ты мне скажи, кем надо быть, чтобы вот так самому себе всю малину изгадить!

Я ничего ему не ответил, потому что от злости приличных слов у меня уже не оставалось. Действительно, так старательно портить себе весь бой и буквально отпихивать от себя все мыслимые и немыслимые шансы победить — это надо было ещё постараться! И это в тот момент, когда до окончания последнего раунда оставались уже считанные секунды! Когда перед Левой открылась очередная возможность удара, я, неожиданно для себя самого, вдруг заорал во весь голос:

— БЕЙ!!! Сейчас! Не жди, бей!!!

Видимо, мой крик скорее походил на вопль, который подействовал на Леву как хороший пинок под зад. Потому что после того, как я ему все это проорал, Лёва внезапно выбросил мощный силовой удар — и его противник тут же осел на настил.

Через секунду рефери объявил окончание раунда и победу Левы! Мы с Сеней и другими динамовцами ликовали и прыгали от счастья, а вот Лёва, похоже, пока ещё сам до конца не успел понять, что произошло. Ещё бы: ведь он фактически вырвал бой на самых последних секундах!

— Здорово, соперник! — раздался чей-то голос позади нас. Мы с Сеней обернулись и увидели компанию из нескольких боксеров, среди которых я узнал будущего противника Сени.

— Ну привет, — неуверенно произнес Сеня.

— Короче, так, — деловито и с вызовом произнес боксер. — Я предлагаю тебе на ринге порубиться. Согласен?

С этими словами он протянул руку Сене. Тот стоял в нерешительности, не понимая, как ему лучше всего ответить.

— Я… эээ… — замялся Сеня, как будто пытаясь сообразить, чего конкретно от него хотят. — Не знаю даже…

— Сеня, — тихонько проговорил я ему на ухо. — Лучше на такое не соглашаться! Боксер не должен ничем себя ограничивать! А все вот такие договоренности больше похожи на провокацию и ни к чему хорошему никогда не приводят.

Я говорил это скорее для самоуспокоения, потому что в данном случае Сене наступили на его самую больную мозоль. Это было фактически взятие на слабо, а когда такое происходило, Сеня легко поддавался на провокацию. По-моему, для него важнее всего на свете было, чтобы никто и никогда не мог даже заподозрить его в трусости, и для того, чтобы выглядеть смелым, он был готов, наверное, на все. При малейших подозрениях в том, что он испугался, Сеня моментально шел на любые условия, не задумываясь о том, насколько все это безопасно и вообще разумно. А уж тем более когда подобные предложения исходили от толпы нагловатых боксеров. Правда, сейчас он как будто бы задумался, но это скорее от неожиданности.

— Ну так что? — нетерпеливо переспросил его противник, продолжая держать протянутую Сене руку. — Согласен рубиться? Или зассал?

Вот это был уже удар ниже пояса. Сеня без малейших раздумий пожал руку, и боксеры с довольными ухмылками удалились.

— Сеня, вот объясни мне, на хрена ты на это сейчас повелся? — спросил я. — Как ты с ним вообще рубиться собрался? Он же явный панчер-нокаутер!

— Сень, а чего ты с тем типом руку жал? — весело спросил Лева, который как раз в этот момент спустился с ринга и подошёл к нам.

— Мы договорились во время боя работать в рубке, — ответил Сеня.

— Уууу, это ты зря, — покачал головой Лева. — Я уже встречал раньше этого товарища, вот только как его зовут, не помню. Зато помню, что он все свои бои заканчивает досрочно. Ну или по крайней мере, пытается всеми способами это сделать, а если уж совсем никак не получается, то падает сам. Когда ваш выход?

— Да вот, прямо сейчас уже, ждём объявления, — ответил Сеня. Я видел, что он явно поник духом, хотя и изо всех сил старался не показывать этого и держаться так, как будто ничего особенного не произошло. Лёва опять с сомнением покачал головой:

— Это очень неуступчивый и крайне агрессивный человек, — задумчиво проговорил он. — Техники у него, правда, не так уж и много, зато вместо кулаков как будто кувалды железные. Поэтому ему и понадобилась рубка на ринге. Зря ты, Сенька, согласился с ним на размен.

Тем временем в зале уже объявляли выход Сени.

— Слушай, — быстро заговорил я, обращаясь к нему, — подумай о том, что он твой кровный враг. Вот прямо самый заклятый, которого ты ненавидишь всеми фибрами своей души!

— Да ладно тебе нести-то, — нервно отозвался Сеня. — С чего бы мне его ненавидеть-то? Ну придурок, конечно, но мы, может, больше никогда в жизни и не увидимся…

«О, благодарная и легкая работа тренера!» — с тоской подумал я про себя.

— Да не надо никого всерьез всю жизнь ненавидеть, ты сейчас так сделай, на время боя, — начал торопливо объяснять я. — Вложи в свои удары и все остальные движения все свои плохие эмоции, на которые способен!

— Да я понимаю, Миш, о чем ты мне говоришь, — вдруг ответил Сеня. — Но пойми ты тоже: я же не могу вот так просто, ни с того ни с сего, начать злиться на совершенно незнакомого мне человека! Он же мне, по сути, ничего плохого-то еще и не сделал…