Девственники в хаки - Лесли Томас

Филиппа Раскин прибыла в клуб в сопровождении родителей. Отец и мать первыми вошли в распахнутые двери, и она последовала за ними, робко прячась за широкой спиной старшины Раскина. На танцы Филиппа надела любимое розовое платье с блестками, старшина облачился в полную парадную форму со всеми медалями, а миссис Раскин удовлетворилась чем-то желтеньким, с разбросанными по всему полю букетиками мелких роз.

По контрасту с розовым шелком загорелые руки и шея Филиппы выглядели не особенно черными, что было совсем неплохо. Что касается отца, подумала она, то он всегда выглядел представительно, стоило ему нацепить эти свои побрякушки. Серое лицо и серые волосы над оранжерейно-канареечным платьем матери являли собой куда более жуткое зрелище.

Между тем старшина Раскин сунул дочери стакан джина с оранжадом и прошептал:

– А теперь иди и развлекайся. И постарайся быть естественной. Пусть не думают, что ты какая-нибудь герцогиня…

– Или лесбиянка, – поддела Филиппа. Лицо старшины сердито покраснело, но он сдержался.

– Не будем больше об этом, – сказал он, неуверенно оглядываясь по сторонам. – Не принимай слишком близко к сердцу… В конце концов, ничего особенного в этом нет.

– Для меня – есть! – твердо отрезала Филиппа.

Отвечавший за организацию вечера артиллерийский капрал с синими угрями на лице объявил белый танец. Он сразу почувствовал себя увереннее, когда после удручающего начала многочисленные кавалеры расслабились и принялись наперебой ухаживать за гостьями.

Как только Филиппа услышала его призыв, она двинулась вперед, несмело, но решительно. Старшина Раскин, решивший, что дочь движется к дверям с намерением сбежать, попытался загородить ей дорогу, но вовремя остановился, сообразив что Филиппа идет к высокому, худому рядовому, с несчастным видом стоявшему в десятке ярдов от нее.

Старшина Раскин был удивлен, но не так, как Бригг. Бригг поначалу растерялся и решил, что девушка ищет туалет.

– Да, – с дрожью в голосе ответил он, разобравшись, чего хочет от него Филиппа. – Да, конечно. Разумеется.

– Может ты для начала поставишь свою кружку? – предложила Филиппа, которой пристрастие к пиву не нравилось в солдатах едва ли не больше всего.

– О, да, конечно… – спохватился Бригг и, повернувшись на каблуках, сунул свой кубок прямо в руки удивленному Лонтри, который случайно оказался позади него. Бриггу очень не хотелось упустить словно с неба свалившееся счастье. Лонтри поначалу опешил, но, увидев, как Бригг ведет Филиппу в круг, с удовольствием поднес пиво к губам.

А Бриггу все не верилось, что его руки сжимают нежные женские пальцы, что черные волосы Филиппы почти касаются его щеки и что стоит ему набраться храбрости и опустить взгляд, и он увидит тенистую ложбинку в вырезе ее платья. Двигаясь как можно небрежнее, он нарочно направил партнершу в ту часть зала, где скопилось больше всего танцующих, надеясь, что в толчее им придется крепче прижаться к друг другу. Странный жар волнами накатывал на него, и в конце концов Бригг раскалился, как кочерга. Краем глаза он заметил Таскера, отплясывавшего со своей толстушкой, и довольно улыбнулся.

Но Филиппа не желала поддаваться его чарам. Вторично споткнувшись о правую ногу Бригга, она сделала пресное лицо и сказала:

– Зачем ты все время подставляешь мне свой башмак?

Бригг был хорошим танцором, он знал это и был уверен, что его ошибки тут нет.

– Отсутствие практики, – сообщил он со всей галантностью, на какую был способен. – Извините.

Бригг вел партнершу уверенно и быстро, но и это послужило поводом для придирок.

– Не нужно меня подталкивать, – капризно заметила Филиппа и надулась. В результате Бригг сбился с ритма и, зацепившись ногой за ее туфлю, озадаченно пробормотал еще одно извинение. Филиппа продолжала рассеянно жаловаться то на оркестр, то на толпу, то на пропахший пивом воздух. И каждый раз Бригг соглашался. Еще до того как танец кончился, он упросил Филиппу подарить ему еще один тур. Когда музыка зазвучала снова, они успели сделать по залу целых три круга, прежде чем Филиппа, нарушив напряженное молчание, попросила ее извинить и удалилась, оставив Бригга одного под градом широких, понимающих ухмылок.

Разглядев в углу Лонтри, Бригг направился к нему, но по пути споткнулся и чуть не упал.

– Где мое пиво? – хмуро спросил он.

– Я допил его за тебя, – пожал плечами Лонтри. – Мне показалось, ты за ним уже не вернешься. К тому же я решил, что ты не станешь поднимать шум из-за какой-то полпинты.

– Ты ошибся, – отозвался Бригг. – Так что теперь тебе придется возместить мне ущерб.

Лонтри вскинул голову и пронзительно посмотрел на Бригга.

– Хорошо, – неожиданно согласился он и первым пошел к бару. – Как она?

– Кто? – не понял Бригг.

– Ну, не притворяйся, – хихикнул Лонтри. – Разве я ослеп, и их здесь полным полно?

– Настоящая корова, – высказал свое суждение Бригг, пригубив пиво.

Между тем Филиппа чувствовала себя как кусочек корма в аквариуме с рыбками. Одна за другой рыбки подплывали к ней и разевали рты, надеясь отщипнуть хоть крошку, но она только качала головой. Лишь вторично перехватив сердитый взгляд старшины Раскина, Филиппа приняла приглашение на танец.

Час спустя ее разве что не тошнило. Оглядываясь по сторонам в поисках спасения, она вдруг заметила Дрисколла, который подпирал стену в десяти ярдах от нее. Поймав его взгляд, Филиппа узнала в нем человека, на которого обратила внимание в бассейне.

Час спустя Бригг был патетически пьян. Причина этого крылась в том, что он по-прежнему был одинок, как веник в углу. Таскер со своей партнершей уже давно исчезли, очевидно, отправившись на поиски зарослей слоновьей травы. Сержант Дрисколл стоял на том же самом месте, с которого не сходил весь вечер, и глотал пиво, нисколько при этом не пьянея. Филиппа, сидя в кресле в углу, с тоской наблюдала, как ее мать, словно мотылек, перелетающий с цветка на цветок, с пронзительными криками семенит по кругу, исполняя шотландский танец «Веселые Гордоны», и как старшина Раскин, уже изрядно захмелев, что-то громко рассказывает толстому сержанту Фишеру.

Издав губами какой-то невнятный звук, Филиппа поднялась с кресла и стала пробираться к женской уборной, расположенной в дальнем конце зала. Отец заметил ее маневр и, прервав на полуслове свой рассказ, внимательно посмотрел вслед дочери. Герби Фишеру он сказал:

– Она отнюдь не прекрасный цветок Герби, отнюдь… Но все-таки она останется здесь до конца. Главное, не подпускать ее слишком близко к входной двери…

Бригг тоже сходил в туалет и, вернувшись, купил Лонтри последнюю порцию пива. Старшина Раскин и сержант Фишер о чем-то шептались в углу и хихикали, наклонив друг к другу крупные, покрытые испариной головы. Миссис Раскин отплясывала «Белого сержанта» в паре с бледным рядовым. Бригг вышел на улицу.

Филиппа быстро шагала по дорожке к дому. Там был душ, там был прохладный чистый воздух, который – она надеялась – останется таковым почти до утра. Бригг заметил ее почти сразу. Он был крепко пьян и хорошо помнил, как несправедливо с ним обошлись. Не раздумывая, Бригг двинулся следом. Он не видел, как девушка оборачивалась, но Филиппа вдруг заспешила, вероятно заслышав его шаги. Ее спина испуганно напряглась, а рука стиснула на горле наброшенный на плечи жакет. Теперь Филиппа шла значительно быстрее, хотя и не бежала.

Несмотря на это, Бригг легко ее догнал. Оказавшись в каком-нибудь шаге позади нее, он громко сказал:

– Я слышал, как твой старик похвалялся, что не даст тебе ускользнуть.

Филиппа повернула свою темную головку бросив на него острый взгляд через плечо, с вызовом ответила:

– Я вылезла через окно в туалете!

– Вечер действительно получился мерзей, – согласился Бригг. – Впрочем, как и всегда. Ты ничего не могла с собой поделать, верно?

– Терпеть не могу солдат, – призналась Филиппа.

– Я тоже, – согласился Бригг. – Ненавижу солдат, всех до одного.

Девушка молчала, и Бригг продолжил с неожиданной торжественностью:

– Ненавижу солдат, потому что они похожи на твоего старика и на меня самого. Все мы – зануды и законченные мерзавцы.

Напротив гарнизонной прачечной Филиппа еще раз исподтишка посмотрела на Бригга. Он шел за ней на расстоянии двух ярдов и, запрокинув голову, глядел в ночное небо. Небо очистилось, и даже грозовые облака, с утра толпившиеся на горизонте, куда-то пропали. Пиво придало Бриггу уверенности, настроение его улучшилось, и он почувствовал, как много ему нужно сказать.

– Ненавижу армию! – заорал он. – Ненавижу солдат за то, что одних везут черт знает куда охранять водохранилища, а кто-то остается чистеньким. Я ненавижу их за вечно торчащие вверх большие пальцы – вот так!…

Бригг взмахнул рукой и ткнул победно оттопыренным пальцем прямо в Южный Крест.