Желание и наслаждение. Эротические мемуары заключенного - Луис Мендес

– Чем же? – спросил я, догадываясь, о чем может пойти речь.

– Мужчины платят деньги и кладут нам руку между ног. Лезут туда пальцами. Еще им нравится лизать. Всё за отдельную плату. Я разрешаю всё, поэтому хорошо зарабатываю.

Мне стало тошно. На ее личике в этот момент читалось блаженство. Лакомства ее заворожили. А мне так хотелось помочь ей! Я сказал, чтобы она пошла помыть руки. Она недоуменно поглядела на меня: зачем? Но все-таки побежала в туалет. Вернулась очень быстро. Глаза у нее блестели.

Она набросилась на бутерброд, запихав его в рот почти целиком. Я ждал, глядя на нее с состраданием. С едой было быстро покончено. Без обиняков, как будто речь шла о чем-то простом и естественном, она спросила:

– Дяденька, тебе чего-нибудь нужно? Я могу.

У меня в животе все перевернулось. Девочка с грустными глазами на улицах Сан-Паулу… И сколько их таких! У меня снова пропала охота гулять, и я возвратился в тюрьму.

В мое время по улицам бродила какая-нибудь сотня беспризорников. Теперь они исчислялись тысячами, и особенно безотрадную картину являли собой девочки. Никогда дорога до тюрьмы не казалась такой долгой. Чудилось, что у меня в груди дырка. Ни чистота в метро, ни красивые женщины, не в силах были заглушить во мне тоску. Тяжко быть очевидцем насилия в вечернем Сан-Паулу и не находить никакого выхода.

Глава 12

Виолета

Моя подруга Мария Лýсия сообщила мне ее адрес. Написала, что она высокая и красивая. У нее был сын, некоторое время назад она расторгла брак, нанесший ей серьезные душевные травмы. Я был одинок, и старые раны у меня готовы были раскрыться. Но вожделение не отпускало меня, и мне грезились раздвинутые ноги и хорошенькие попки. Казалось, что секс существует отдельно от чувства. Мне нужен был именно секс. Сердце обливалось кровью, да что толку! Сексуальные возможности – призрак мужского здоровья. Годы шли, сидеть мне оставалось еще долго, и женская близость скрасила бы мое одиночество. Мне всегда казалось, что я умру в тюрьме, не отбыв срок до конца. Шли дни за днями, а я старался не думать о будущем. Ждал, что должно что-то произойти. Женщины, которая служила бы только для насыщения похоти, мне не хотелось.

Я написал. Возможность успеха выбрасывала в кровь адреналин. Я описал свои достоинства и попытался оправдать недостатки. А как же иначе? Ответное письмо отличалось осмотрительностью. Она писал о себе, не вдаваясь в подробности. Была она почти на четверть выше меня, угловатая и красивой себя не считала. Работала в издательстве. Ее сына звали Лýсиу, а ее саму – Виолета.

Завязалась переписка. Расцветали чувства. Мало-помалу ей удалось занять место, хоть и скромное, у меня в сердце. Мне нравилась ее простота. Принцесса и – скажем прямо – Лия еще жили у меня в душе. Ей хотелось любить, быть любимой и чувствовать себя защищенной. Мы были нужны друг другу. Виолета настаивала на том, чтобы приехать и побеседовать с глазу на глаз. Наконец мы познакомились. Прежде чем продолжать отношения, она полагала, что важно встретиться. Я внес ее в список посетителей и стал ждать. Всё должно было начаться сызнова: очереди, свидания, долгие часы ожидания за тюремными стенами. Сначала ее шокировали тяжелые ворота, потом она к ним привыкла, словно их и не было.

Она была высокая, смуглая, с каштановыми волосами и карими глазами. Худощавая. Очаровательная улыбка. Я слегка обнял ее, чтобы не испугать, и нежно поцеловал. Ее историю я знал. Нужно было соблюдать осторожность. Ведь она вышла замуж совсем молоденькой и уже беременной, муж ее мало-помалу из принца превращался в жабу. Был груб и сильно пил. Напившись, требовал еды и секса. Работать не любил и не хотел. Он бы скорей удавился, чем устроился на работу. Жил за ее счет. Родился ребенок – хорошенький мальчик, и жизнь ее наполнилась смыслом, который она начала уже было терять. Мужу было на всё наплевать, он жил холостяком. В конце концов она бросила мужа, не приемля его притязаний. Когда он к ночи приходил домой, от него разило перегаром, и ему хотелось от нее секса в каких-то немыслимых позах. Он овладевал ею силой. Дошло до того, что он овладел ею, приставив к горлу нож! Причем неоднократно… Он был ее злейшим врагом. Но сора из избы она не выносила. Замуж-то она вышла против воли родных. Когда у сына начались проблемы с психикой, в ней проснулась мать. Она сообщила родным, попросила помощи и ушла от мужа. Привыкший общаться с женщинами легкого поведения, он исчез из ее жизни и ничего не хотел знать даже о сыне. Их недолгая совместная жизнь оставила глубокий след в ее душе. Сексуальное насилие стало для нее обыденным явлением. Поэтому даже невинные ласки вызывали у нее отторжение. Вот уже лет шесть как она жила одна. Она изголодалась по любви, жаждала наслаждения. Все-таки она была чувственной, и у нее было всё при всем.

Я не спешил. Она вздрагивала от моих прикосновений, но чувствовалось, что она тоже вожделеет и что ей хочется кричать. Она казалась мне хрупкой. Возбуждение прошло. В глазах у нее читалось страдание, но в ее словах ощущалось стремление соблазнить меня. Не знаю, почему, но ей хотелось довериться мне. Она нуждалась в помощи, чтобы побороть свои страхи. Я осознал свою громадную ответственность. Как быть с этой рослой женщиной, с ее желаниями и отказами? Мне слишком хотелось пользоваться успехом и чтобы люди меня любили. Возбуждение миновало. В конце концов, я понимал чужие страдания и способность любить. Принцесса научила меня понимать чужие чувства. Я знал, как гибельно неуважение. Она казалась мне привлекательной, но не более. Никакой страсти, никакого вожделения. Но я был один – значит, надо сделать усилие. Когда мы прощались, я ее обнял, и член у меня стоял. Она не отстранилась – наоборот, старались продлить объятие.

Потом посыпались письма. Страсть разгоралась. После многолетних страданий ей нужно было выплеснуть всё, что в ней накопилось и подавлялось. На следующее свидание она намеревалась прийти с сыном. Он хотел познакомиться со мной. Мальчику было девять лет, но выглядел он гораздо старше. Тело как у подростка, голова как у ребенка. Мы начали беседу. Он мне сразу понравился. Задавал кучу вопросов. Я отвечал, не таясь. Потом он подошел ко мне помериться силой. Мы так увлеклись игрой, что забыли про мать, которая глядела на нас и радовалась. Я полюбил мальчика Лýсиу. А он меня. Ему был нужен мужской авторитет, который он нашел в моем лице.

Письма продолжали сыпаться. Мальчик всё больше ко мне привязывался. Меня трогала его детская чистота, и мне очень нравилось с ним играть. Ясно, что я чувствовал себя с ним непринужденно и почти не обращал внимания на Виолету! Они ревновали меня друг к другу – это чувствовалось. Сказать ли правду? Я полюбил Лусиу как родного сына. Виолета мне нравилась, но в ней не хватало изюминки. Естественного, спонтанного влечения у меня к ней не было.