Персонных дел мастер - Станислав Десятсков

Шведский король, мечтая о лаврах Александра Македонского, не желал никакого мира с Россией, кроме мира победительного. И Петр чувствовал, что бы ему пи писали и ни говорили, что Карл XII без такой окончательной победы ни на какой мир с Россией не пойдет.

Всю зиму и весну 1706/07 года Петр вел непрерывные переговоры о посредничестве Австрии и Англии между ним и Карлом XII. Но союзники с посредничеством явно не спешили. Однако Петр знал: сами слухи, что Россия просит посредничества, усыпляют шведов — стоит ли спешить с походом в далекую и нищую Московию, уходить из богатой Саксонии, с позиции, откуда можно решать судьбы всей Европы, если справиться с царем будет так же легко, как под Нарвой? Царь уже испугался, он уже просит заступничества, с царем мы всегда справимся!

Такие настроения все шире распространялись среди придворных Карла XII и его генералов. И хотя Карл XII свыше полугода стоял в Саксонии и уже наступала поздняя весна — лучшее время для начала кампании, он и не думал пока покидать Саксонию, а напротив, вступил в весьма заносчивые переговоры с австрийским императором о правах единоверцев-протестантов в имперской Силезии.

Вот почему предложение французского посредничества было воспринято Петром с видимым удовольствием. Открывался еще один путь приостановить шведское нашествие.

Более того, возникала надежда, что Карл XII по своей всегдашней горячности сорвет переговоры с Австрией и, не окончив Северной войны, ввяжется в войну на Западе. Поэтому французское предложение царя вполне устраивало.

Петр оторвался от бумаг, встал перед Сонцевым во весь свой огромный рост, посмотрел властно и сразу стал для князя знакомым, привычным.

— Поедешь в Саксонию, тезка.— Сонцев знал, что Петр называл его так только в минуты крайнего расположения, а расположением Петр I баловал его нечасто. Сонцев был старинного строптивого боярского рода, втайне почитавшего себя не ниже Романовых. И хотя сам он оставил давно в покое эти родовые мечтания, учился в Париже и поддерживал все новейшие государевы преобразования, он знал, что доверяет ему Петр, как и Голицыным и Долгоруким, меньше, нежели, скажем, Меншикову. Потому нынешнее поручение его особенно радовало.

Сонцеву надлежало незамедлительно отправиться в Дрезден и вступить там в тайные переговоры с королем Августом и французским послом при шведской квартире Безанвалем, к коему его доставит тайный агент маркиза де Торси.

— Король Август зело скучает по деньгам! — усмехнулся Петр.— Передай ему чек на Амстердамский банк. Да попроси королька задержать шведов подоле. Пускай и далее устраивает им райскую жизнь: балы, фейерверки, бабы! Это он умеет, да и ты, чай, оплошки не даешь!— Петр насмешливым взглядом окинул золоченый кафтан князя.

Сонцев согнулся в изысканном поклоне:

— Судьба дипломата так часто зависит от его портного... Встречают по одежке...

— Знаю, знаю. И потому щегольство твое не осуждаю. А теперь смотри и слушай внимательно...

И, положив на плечо Сонцеву свою тяжелую руку, показал на карту Европы. Сонцев видел эту карту только глазами дипломата. Петр смотрел на нее глазами человека, в руках которого сходятся все нити по управлению страной. Потому даже то, о чем Сонцев знал, открывалось ему сейчас с новой, особой стороны. Трубочка Петра летала над картой Европы, и получалась та общая картина европейского дипломатического концерта, в котором ранее Сонцев улавливал токмо отдельные нестройные голоса.

А понять этот концерт было нелегким и трудным искусством весной 1707 года, когда все смешалось в европейской дипломатической игре.

Ранее все было просто: на западе страны Великого союза — Англия, Австрия и Голландские Штаты — вели войну против короля Франции Людовика XIV из-за испанского наследства. На севере Август и Петр I вели войну со Швецией и тем мешали вмешаться в войну на западе шведам.

Теперь все было опрокинуто вторжением Карла XII в Саксонию, следствием чего стал Альтранштадтский мир и выход Августа из игры. Петр I остался без союзников, и король шведский мог, пренебрегая им как противником, что он уже делал и ранее, вместо похода на Москву двинуться на Вену. Недавние союзные державы, Англия и Австрия, не только не согласились предоставить России свою помощь в посредничестве со шведами, но всячески стали подталкивать Карла XII на восток. Особое старание в этом проявил командующий армиями Великого союза герцог Мальборо.

— Сей дюк публично изблевал к нам яд злобы своей и прямо заявил, что Англия и империя безотложно намерены помогать интересу шведскому,— с горечью сказал Петр.— Намедни ждут его в Саксонию собственной персоной. Испужался союзничек, едет на поклон к Карлу, так что авось тебе и доведется с ним встретиться. Можешь напомнить ему тогда, что еще зимой он обещал через Гюйссена для нас обратное посредничество и даже немалый презент за то взял!— Петр брезгливо поморщился,— Жди всяких пакостей и от бывших доброжелателей австрийских. Как пишет мне Гюйссен, император Иосиф еще в марте обещал шведскому королю полк наш, что на службу к нему поступил под началом Ренцеля, выдать шведам в полон. Почитаю, что сей Иуда выдал уже тех страдальцев на заклание! — Правое веко у Петра задрожало, и Сонцев посмотрел на царя с видимой тревогой. Ему было известно, что это означает начало страшного припадка царского гнева, попасть под который не приведи бог.

Но Петр с видимым усилием сдержал себя, помедлил немного и сказал:

— Передашь через оного Безанваля брату нашему королю Карлу сей мирный трактамент. Ежели Безан-валь заупрямится, изыщи способы увидеть шведского короля самолично и вручи ему наши мирные пропозиции.

Сонцев взял уже свернутый в свиток трактамент, когда Петр снова положил ему руку на плечо, сказал тихо и доверительно:

— Запомни, тезка, сей мирный трактамент предложен мной не по слабости аль от страха, а единственно из желания окончить кровопролитие. И так много пролито крови-то! Почитаю, довольно. И еще: можешь уступить завоеванные лифляндские провинции, но от земель отчил и дедич и Питербурха я не отступаю и ни при каких конъюнктурах не отступлю. И еще помни: мне время, время нужно!

Петр подвел Сонцева к окну и показал рукой на дорогу, по которой шли на север, казалось, бесконечные колонны русских войск.

— Мне время нужно, время!— повторил он,— Пока все дороги на Москву не закроем, нельзя нам баталии разыгрывать. Война не потешные игры, в ней за уроки кровью платят. Так-то, господин посол! Зная характер короля свойского, не жду я от твоего посольства скорого мира, но чаю, поможешь ты задержать шведов. И еще, поедешь ты без верительных грамот. Возьми немногих людей. Смотри, на дорогах сейчас шалят, ну да тебе не привыкать. Хуже будет, ежели тебя шведы за шпиона примут и, яко князя Хилкова, в оковы закуют. Но открывать нам твое посольство при нынешних обстоятельствах в Турции и Польше никак нельзя. И султан турецкий, и паны-конфедераты сразу же решат, что мы мира не от силы, а от слабости просим, и враз переметнутся на шведскую сторону. Потому посольство твое будет тайное!.. Ну как, не испужался?— Впервые вот так Петр спрашивал Сонцева.

Тот поклонился, ответил с достоинством:

— Государь, русские посланцы так же не боятся ради отечества голову сложить, яко и русские воины!

Петр притянул его к себе, поцеловал в лоб:

— Иного ответа от тебя и не ждал, князь Петр! — И, вызвав Головкина, приказал: — Гаврила Иванович, прикажи выдать нашему посланцу саксонские мундиры и паспорта. Поедут в машкерадах, переодетые саксонскими офицерами.

Сонцев хотел было идти, но Петр остановил его, сказал с задумчивостью:

— Ведаешь ли, почему именно тебя посылаю, а не Гюйссена или другого иноземца какого?— И сам же ответил:— Посылаю тебя не за умение, хотя о нем ведаю, а прежде всего потому, что ты русский, а только русский в нынешних конъюнктурах способен быть и дипломатом и воином. Есть дела, в которые иноземцев, как бы ни были они учены, посылать нам не резон.

Сонцев согласно склонил голову, поднялся, когда Петр, точно вспомнив что-то, знаком удержал его:

— Да, за Вишневецкого спасибо. Мятеж мы вовремя упредили, и он ушел к Лещинскому сам-один, потеряв все литовское войско!

— Это не меня, это моего драгуна благодарить потребно, ваше величество.— И Сонцев вкратце рассказал Петру о приключениях Никиты.

Петр выслушал рассказ со вниманием и просиял:

— Вот они, русские солдаты! Они все могут, и Европа, чаю, не раз еще то узрит! Что же ты мне ранее не поведал о сем драгуне? Представь его немедля к чину подпоручика. Ты же знаешь, награждаю не за род — за заслуги!

Перед уходом Сонцев попросил разрешения переодеть его посольство не в мундиры саксонских офицеров, а в костюмы бродячих музыкантов, потому как фортуна всегда благоволит к музам. Петр посмеялся и дал согласие. На том царский прием закончился.