Черные бароны или мы служили при Чепичке - Милослав Швандрлик

После обеда лейтенант Гамачек говорил по межгороду с Непомуками, и на его самоуверенном лице сгустились тучи. Он велел построить роту и объявил:

— Товарищи! Международная ситуация снова что? Международная ситуация снова обострилась! Поэтому командир части объявляет в нашем подразделении повышенную боевую готовность! Восемь человек сейчас же заступают в караул, а остальные соберут вещи, потому что через полчаса я объявлю боевую тревогу! В дальнейшем возможно что? В дальнейшем возможно, что завтра вы вообще не выйдете на работу, а приготовитесь выполнять важные боевые задачи! Будьте готовы ко всему, и не относитесь легкомысленно! Иначе пойдёте куда?

— В жопу, — по традиции подсказал Вонявка, но, как обычно, ошибся.

— Иначе пойдёте на губу! — поправил его лейтенант Гамачек, — Надеюсь, что туда никому не хочется, и вы выполните свои обязанности так, как подобает военнослужащим нашей народно–демократической армии.

После этих слов рота могла разойтись по расположению. Настроение личного состава было отнюдь не таким напряжённым, как международная ситуация. Объявление повышенной боевой готовности никого особо не взволновало и не обеспокоило. Всем было ясно, что со службой всегда связаны некоторые хлопоты, и нет смысла на это долго медитировать. Все неторопливо паковали рюкзаки, и были Гамачеку благодарны за то, что о боевой тревоге он предупредил за полчаса. За это его отблагодарили тем, что построились с полной выкладкой за семь минут.

Лейтенант сиял.

— Товарищи! — сказал он, — Вот это мне нравится! Вы построились за лучшее время, нежели передовые боевые подразделения. Ваша боеготовность что? Ваша боеготовность высокая! Выношу вам благодарность!

— Служу народу! — заорала рота, и особенно в этом деле отличился кулак Вата.

— Тем не менее, товарищи, — продолжал лейтенант, — мы должны и дальше пребывать в готовности! Боевая готовность что? Боевая готовность продолжается! Никто не будет заниматься ерундой, и прежде всего в расположении не будут квасить! Не думайте, товарищи, что я такой тупой и не знаю, что вы по вечерам жрёте»Сенатор»! Я на это закрываю глаза, потому что вы молодые, выполняете план, и должны от жизни тоже что‑то получать! Но когда боевая готовность, все распития алкоголя идут куда?

— В задницу! — вставил на этот раз Вонявка для разнообразия.

— Все распития алкоголя идут лесом, — сказал Гамачек, — и так это сегодня и будет! Так, как вы сегодня выполнили свою задачу при объявлении боевой тревоги, так будьте готовы её выполнить во время всего срока повышенной боевой готовности!

Солдаты могли опять разойтись, они надеялись что боевой тревогой дело и ограничится, по крайней мере на сегодня.

В казарме к Кефалину подошел Покорный.

— Может, тебе лучше отложить поход? — спросил он, — Не то, чтобы я имел что‑то против этой вдовы, но боевая готовность — это всё же боевая готовность. Что, если старикан объявит ещё одну тревогу ночью?

— Исключено, — сказал Кефалин, — мне это совершенно ясно. Старикан получил из Непомук приказ объявить боевую тревогу. А так как он любит поспать, а ночью холодно, он всё исполнил после обеда, и дальше оставит нас в покое. Сегодня абсолютно никакого риска!

— Хорошо бы, — сомневался Кефалин, — Что‑то мне всё это не нравится!

Тут прибежал Душан Ясанек, его лицо лихорадочно горело.

— Собрание комсомольского актива у лейтенанта Троника, — значительно сообщил он, — Начало через десять минут.

Покорный и Кефалин обменялись удивлёнными взглядами и, не говоря ни слова, направились в кабинет замполита. Лейтенант Троник выглядел очень важно, можно даже сказать, государственно.

— Товарищи, — заговорил он, едва комсомольцы сели к столу, — вы, конечно, понимаете, что такое повышенная боевая готовность! Это состояние, когда подразделение должно быть готово немедленно выполнить задачу любой трудности! Я рассчитываю на вас, товарищи, и особенно на рядового Кефалина, как на ротного агитатора, чтобы боевой дух, политическую сознательность и молодёжный энтузиазм вы распространили и на остальных членов подразделения! Товарищ командир и я уверены, что на вас можно положиться! Теперь идите в расположение и настойчиво воздействуйте на тех, кто не понимает значения повышенной боевой готовности, что нельзя к ней относиться легкомысленно или вовсе ей пренебрегать! Это всё, что я хотел вам сказать!

— Что скажешь? — спросил Покорны, когда они с Кефалином вышли из офицерского барака, — Тебе не кажется, что готовится что‑то необычное?

— Глупости, — заявил Кефалин, — именно усиленное изображение того, что что‑то готовится, убеждает меня в том, что на самом деле ничего не готовится. Поэтому я, как комсомолец и ротный агитатор объявляю, что вечером отправляюсь к вдове Шошолаковой!

Сразу после вечерней проверки Кефалин исполнил своё намерение. В наступившей суматохе он выскользнул из барака, перескочил ручей и тропинкой вдоль зарослей вербы направился к Яновицам.

Каких‑нибудь двадцати минут ему хватило, чтобы преодолеть расстояние от части до домика Магды Шошолаковой, где его уже с нетерпением ожидали.

Пани Магда была несчастной женщиной. Когда в сорок шестом году она выходила замуж за страхового агента Шошолака, она и не подозревала, что этот бледный и худосочный мужичок окажется её величайшим несчастьем. Пан Шошолак безмерно любил горячую и темпераментную Магду, трудился только ради неё, и планировал долгую жизнь рядом с ней. Но когда выяснил, что Магда изменяет ему с колбасником Бухтой, без размышлений распрощался с жизнью, повесившись на шнуре от кипятильника. Само по себе это событие не было такой уж страшной трагедией, и Магда бы скоро оправилась. Трудность заключалась в том, что пан Шошолак добровольно ушёл из жизни как раз 25 февраля 1948 года. Окружающие посчитали это политическим выступлением, и кое‑кто утверждал, что Шошолак не мог пережить победу трудового народа. Соответственно поступили и с его вдовой. Любовник, который как раз ловко перескочил из народно–социалистической партии в КПЧ, по тактическим соображениям её бросил, и Магда, причисленная к классовому врагу, могла поблагодарить лишь своё жизнелюбие и энергичность за то, что не воспользовалась шнуром от кипятильника по тому же назначению, что и её супруг. Она вела грустный образ жизни отверженной женщины, и зелёный свет надежды загорелся для неё лишь тогда, когда за городом расположился стройбат.

Только от надежды до её реализации порой бывает далеко. Строгий военный режим, ограничивающий выходы из части до минимума, не способствовал вдовушкиным намерениям. Только этим можно объяснить то, что она нацелилась на солдат, приходящих в город на театральные репетиции, и что, наконец, сошлась с Кефалином, чья статность вызывала большие сомнения. Возможно, этом поспособствовали громкие россказни Черника о его режиссёрской славе и почти европейской известности. Начали даже поговаривать, что Кефалин должен был выступать на гастролях в Большом театре в Москве, но за неделю до премьеры его отца посадили за шпионаж, так что советские товарищи сочли нужным выразить сожаление о сценическом успехе и отправили Кефалина обратно в Прагу. Ясно лишь то, что склонности пани Магды вылились в то, что иногда называют»отношениями».

В тот вечер она приготовила небольшой банкет, и от одного взгляда на стол у Кефалина потекли слюнки. Тут были холодные закуски, торты, пирожные, апельсины, а в раковине охлаждались две бутылки белого вина. Кефалину пришло в голову, что здесь предвидится более длительное отсутствие в части, чем он изначально предполагал. Он ведь происходил из культурной семьи и знал, что неприлично будет наброситься на приготовленное угощение, быстренько покувыркаться в постели и снова натянуть ботинки. Кефалин вздохнул и допустил, что к полуночи он не вернётся.

В эту минуту он и предполагать не мог, что покинет ласковую вдову лишь в половине шестого утра, и что всю обратную дорогу будет бежать, чтобы успеть незаметно смешаться в бойцами, убывающими на работу. И уж тем более не мог предполагать, что вернётся в пустой лагерь, из которого за ночь исчезло всё, что напоминало бы о присутствии войсковой части. Что не найдёт даже собственных вещей, и с ужасом поймёт, что его рота переехала на неизвестное ранее место. Что будет погублена не только премьера, и его отношения с несчастной вдовой, но и его репутация образцового ротного агитатора и комсомольца.

Глава десятая. НАРУШИТЕЛЬ В СРНИ

Кефалин стоял посреди покинутого лагеря и усиленно размышлял, что, впрочем, в эту минуту было бесполезно. Множественные следы от шин грузовиков однозначно свидетельствовали о том, что какая‑либо надежда встретить своих сослуживцев напрасна. Кефалин все яснее осознавал, что ситуация, в которой он ни с того оказался, очень незавидна. Хоть он и недолго прослужил в армии, но знал, что оставление части во время повышенной боевой готовности может иметь скверные последствия. Это было не первое любовное приключение, в котором заключительное слово произносил военный прокурор. Кефалин уныло поплёлся на стройку, надеясь найти там какую‑нибудь информацию. Но его надежды были напрасны.