Благородный Дом. Роман о Гонконге. - Джеймс Клавелл

— Действительно жуткий?

— Да. О, я, конечно, заметил, как Линк смотрел на неё в Абердине, как вы смотрели на него и как она смотрела на вас. — Он отхлебнул чаю, и выражение лица у него становилось все жестче. — Вечеринка, конечно, была ещё та. С неё много чего началось, большая напряженность, серьезная драма. Это так увлекательно, если абстрагироваться от своего участия в ней. Но вам это вряд ли удастся, верно?

— А вы всегда наблюдаете и слушаете?

— Я пытаюсь научиться наблюдать. Стараюсь с толком использовать зрение, слух и другие чувства. Вы такая же. От вас мало что ускользает.

— Может быть, а может быть, и нет.

— Орланду учили жизни Гонконг и Горнт, поэтому, если вы планируете схватиться с ней за Линка, лучше приготовьтесь к жестокому сражению — коль скоро она решила завладеть им, в чем я пока не уверен.

— Возможно ли, что Горнт использует её?

— Насколько я понимаю, об Орланде заботится сама Орланда, — заметил Марлоу, помолчав. — Разве не все дамы такие?

— Большинство дам подстраиваются под мужчину, хочется им этого или нет.

— Судя по тому, что мне известно про вас, вы можете справиться с любым противником.

— А что вам известно про меня?

— Много. — Снова эта легкая, непринужденная, мягкая улыбка. — Что, помимо всего прочего, вы умная, храбрая и что у вас великолепная репутация.

— Я так устала от этой репутации, от этого «лица», Питер. В будущем… — Она улыбнулась такой же теплой улыбкой. — С этого момента в моей книге человек будет завоевывать не лицо, а задницу — или как там вы ещё произносите это слово — или терять её.

Он рассмеялся вместе с ней.

— Вы так это произносите, что можно подумать, все леди только так и говорят.

— Я не леди.

— О нет, вы леди. — И добавил, уже помягче: — А ещё я видел, какими глазами смотрел на вас Линк на том приеме у Данросса. Он вас любит. И будет последним дураком, если променяет вас на неё.

— Благодарю, Питер. — Она встала, поцеловала его и ушла, умиротворенная.

Когда она шагнула из лифта на своем этаже, Ночной Сун был уже тут как тут. Проскользнув вперед, он широким жестом распахнул перед ней дверь и заметил её взгляд, устремленный на дверь в конце коридора.

— Хозяина нет дома, — величественно сообщил он. — Ещё не вернулся.

— Вот ты и ещё раз потерял свою задницу, дружище, — вздохнула Кейси.

— Э?

Она закрыла дверь, довольная собой. Легла в кровать и снова принялась читать. С рассветом книга была дочитана. И она уснула.

58

09:25

Данросс стремительно вывернул из-за угла на своем «ягуаре», легко забираясь вверх по серпантину, потом въехал на подъездную дорожку и остановился в дюйме от высоких ворот. По обе стороны от них шли высокие стены. Через секунду из калитки выглянул привратник-китаец. Узнав Тайбаня, он широко раскрыл ворота и жестом пригласил заезжать.

Сделав поворот, дорожка привела к нарядному особняку в китайском стиле. Данросс вылез из машины. Его молча приветствовал ещё один слуга. Территория вокруг была хорошо ухожена, ниже по склону виднелся теннисный корт, на котором четверо китайцев — двое мужчин и двое женщин — играли смешанными парами. Они не обратили на него никакого внимания, и Данросс никого из них не узнал.

— Прошу следовать за мной, тайбань, — обратился к нему слуга.

Он проводил Данросса в приёмную, и тот постарался скрыть любопытство. Насколько ему было известно, никого до него в дом Типтопа не приглашали. Внутри царила чистота и наблюдалась странная, небрежная, но характерная для китайских жилищ мешанина из прекрасных вещей старинного лака и уродливых современных поделок. На обшитых панелями стенах красовалось несколько дешевых репродукций. Он сел. Очередной слуга налил ему чаю.

Данросс чувствовал, что за ним наблюдают, но не удивлялся: дело обычное. В стенах и дверях большинства таких старинных домов имелись глазки — их было немало и в Большом Доме.

Вернувшись в Большой Дом сегодня утром, около четырех часов, Данросс направился прямо в свой кабинет и открыл сейф. Даже беглый взгляд не оставлял сомнений, что одна из двух оставшихся половинок монет совпадет с отпечатками восковой матрицы Четырехпалого У. Просто никаких сомнений. Трясущимися пальцами Данросс вытащил половинку монеты из сургуча, которым она была закреплена в Библии Дирка Струана, и прочистил её. Она полностью совпадала с оттисками.

— Господи, — пробормотал он. — И что теперь?

Когда он убирал матрицу и монету назад в сейф, взгляд остановился на заряженном автоматическом пистолете и пустом пространстве, где когда-то хранились папки АМГ. С тяжелым сердцем он закрыл сейф и пошёл спать.

На подушке лежала записка:

Папуля дорогой, разбуди меня, пожалуйста, когда будешь уходить. Мы хотим посмотреть на квалификационные забеги. Целую, Адрион.

P. S. Можно я приглашу Мартина на скачки в субботу? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

P. P. S. Думаю, что он супер.

P. P. P. S. Ты тоже супер.

P. P. P. P. S. Ты поздно вернешься, да? Сейчас 3:16!!!

Он прошёл на цыпочках к её комнате и открыл дверь, но она крепко спала. А когда уходил утром, пришлось стучаться дважды, чтобы разбудить её.

— Адрион! Полседьмого.

— О! Дождь идет? — полусонным голосом спросила она.

— Нет. Но скоро пойдет. Открыть шторы?

— Нет, папа дорогой, спасибо… Ничего страшного, Мартин не… будет не против. — Она хотела зевнуть, но глаза у неё закрылись, и она почти мгновенно снова заснула глубоким сном.

Умиленный, он слегка потряс её, но она так и не проснулась.

— Ничего страшного, папа. Мартин не…

И теперь, вспомнив её прелестное личико и слова жены про таблетку, он решил серьезно проверить Мартина Хэпли. На всякий случай.

— Ах, тайбань, извините, что заставил ждать.

Данросс встал и пожал протянутую руку.

— Рад видеть вас, мистер Тип. С огорчением узнал, что вы простудились.

Тип Токто было за пятьдесят: седеющие волосы, приятное округлое лицо. Он появился в халате, глаза красные, нос заложен, голос с хрипотцой.

— Все этот паршивый климат. На прошлые выходные ходил на яхте с Шити Чжуном и, должно быть, подзастудился. — Акцент у него был чуть американский или, может, канадский.

Ни Данроссу, ни Аластэру Струану так и не удалось ничего выведать о его прошлом. Положение Тип Токто в банковских кругах националистического Китая (до 1949 года) оставалось загадкой и для Джонджона, а также остальных банкиров. Не преуспели даже Шити Чжун и Филлип Чэнь, наперебой развлекавшие Типа. Китайцы прозвали его Устрицей.

— Скверная была погода, — любезно согласился Данросс. — Слава богу, пошёл дождь.

Типтоп указал на человека рядом с собой.

— Это мой коллега, мистер Лян.

Человек был ничем не примечательный. Мятый маоцзэдуновский френч, мятые брюки. Холодное, настороженное выражение на недвижном лице. Он кивнул. Данросс тоже кивнул в ответ. За словом «коллега» могло скрываться что угодно: от босса до переводчика, от комиссара до охранника.

— Хотите кофе?

— Благодарю вас. Вы не пробовали принимать витамин С? — Данросс терпеливо начал формальную беседу, которая всегда предшествует раскрытию истинной причины встречи.

Вчера вечером, ожидая Брайана Квока в баре «Квэнс», он подумал, что предложение Джонджона стоящее, и потому позвонил Филлипу Чэню с просьбой организовать встречу сегодня с утра. Данросс мог позвонить Типтопу напрямую, но это было бы нарушением китайского протокола. Люди цивилизованные всегда действуют через посредника, с которым обе стороны поддерживают дружеские отношения. В случае отказа никто — ни ты, ни другая сторона, ни посредник — не теряет лица.

Он слушал Типтопа вполуха, поддерживая вежливый разговор и удивляясь, что они беседуют по-английски: ведь был ещё Лян. Это могло значить, что «коллега» Типтопа также прекрасно говорит по-английски или, возможно, не понимает ни кантонского, ни шанхайского диалекта, которыми владел Типтоп, — Данросс мог бегло объясняться на обоих. Они с Типтопом ходили вокруг да около, и Данросс ждал, когда банкир в конце концов предоставит ему возможность заговорить о деле. И вот момент наступил.

— Вам, должно быть, доставляет немало беспокойства это падение фондового рынка и ваших акций, тайбань?

— Да-да, верно, но это не падение, мистер Тип. Это лишь санация для повышения конкурентоспособности. Рынок — всегда взлеты и падения.

— А мистер Горнт?

— Квиллан Горнт есть Квиллан Горнт, и он всегда наступает нам на пятки. Под небесами все вороны чёрные. — Данросс старался говорить как ни в чем не бывало, а сам задавался вопросом, сколько ещё знает этот человек.