Первый кубанский («Ледяной») поход - Сергей Владимирович Волков

5 марта. В Кореновской армии был предоставлен отдых, а вечером армия вступила в Усть-Лабинскую станицу.

6 марта. В этот день армия сделала переход почти в 50 верст до вечера и наступление с боем на станицу Усть-Лабинскую, которая была взята корниловцами, шедшими в авангарде.

7 марта. Переход в Некрасовскую и дневной отдых.

8 марта. Утром армия переправлялась через реку Лабу, ведя весь день непрерывные бои, и заночевала в районе хутора Киселевского.

9 марта. Переход на хутор Филипповский.

10 марта. Выступив из хутора Филипповского, армия заняла с боем станицу Рязанскую и двинулась в аул Несшукай.

11, 12 и 15 марта. Переход армии в черкесские аулы: Несшукай, Понежукай, Гатлукай, Вочепший, Шенджий.

14 марта. Соединение с Кубанской армией в ауле Шенджий.

15 марта. Армия выступила в Ледяной поход в станицу Ново-Дмитриевскую и, перейдя вброд речку Черную, штурмом к вечеру взяла станицу.

16–23 марта. Восемь дней был предоставлен отдых армии в Ново-Дмитриевской.

23 марта. Наступление на станицы Григорьевскую и Смоленскую.

24 марта. Наступление на Георгие-Афипскую.

25 марта. Переход в аул Панахес.

26 марта. Подход армии к переправе у Елизаветинской и начало переправы через Кубань.

27 марта. Наступление на Екатеринодар.

С утра 27 марта большевики перешли в наступление со стороны Екатеринодара и начали теснить наше сторожевое охранение, стараясь охватить его левый фланг. Поддерживая свое сторожевое охранение, Корниловский полк сдерживал натиск красных, расходуя свои резервы. Большевики продолжали наседать. Партизанский полк в это время уже был подтянут к восточной окраине станицы в ожидании приказания. В 3 часа дня начальник 2-й бригады генерал-майор Богаевский приказал командиру Партизанского пехотного полка отбросить противника.

Партизаны густыми цепями в три линии, под прикрытием пулеметного и редкого артиллерийского огня, без выстрела двинулись в атаку по обе стороны большой дороги из Елизаветинской в Екатеринодар. Главный удар командир Партизанского полка направил на кирпичный завод, расположенный на высоком берегу Кубани и господствующий над окружающей местностью. Большевики не выдержали стремительной атаки партизан и в беспорядке бежали к ферме Екатеринодарского сельскохозяйственного общества. С бугров, впереди взятого завода, куда к генералу Казановичу подъехали генерал Богаевский и командир Корниловского полка полковник Неженцев, было видно, как орудия большевиков и линейки с пулеметами сворачивались и поспешно отходили по направлению к Екатеринодару.

Существует мнение, что нам в тот же день следовало атаковать наличными силами Екатеринодар, но при этом упускают из виду, что все это происходило во второй половине дня, что до Екатеринодара было еще далеко и что в сборе был один только Партизанский полк (800 штыков), а Корниловский занимал очень растянутое расположение и на сбор его потребовалось бы немало времени.

Во всяком случае, легкость, с которой партизаны отбросили большевиков, произвела большое впечатление на зрителей, и, по-видимому, доклад кого-нибудь из них повлиял на решение Корнилова атаковать, не ожидая переправы генерала Маркова – решение, имевшее роковое влияние на исход всей операции. Уезжая в станицу Елизаветинскую, генерал Богаевский сказал мне, что атака Екатеринодара предполагается по окончании переправы всей армии, и предоставил моему усмотрению: оставить ли весь полк на ночь на взятых позициях или отвести его на ночлег в станицу, оставив на линии кирпичного завода сторожевое охранение. Я предпочел последнее, зная, что переправа не может закончиться раньше вечера следующего дня, и не желая лишать людей удобного ночлега и ожидавшего их ужина. Отведя полк с наступлением темноты в Елизаветинскую, я получил приказ по армии, в котором подтвердилось сказанное мне генералом Богаевским, то есть 28 марта 2-я бригада должна была оставаться на занимаемых местах, а остальные части – продолжать переправу. Корниловский полк, оставшийся после моего выдвижения вперед на второй линии, был также собран и отведен в станицу.

28 марта. В 2 часа ночи я совершенно неожиданно получил новый приказ, согласно которому бригада генерала Богаевского должна была атаковать Екатеринодар 28 марта, не ожидая переправы остальных частей.

Во исполнение этого приказа генерал Богаевский предписал: Партизанскому полку атаковать западную часть города, а Корниловскому, наступая левее его, Черноморский вокзал; пластунский батальон полковника Улагая составил резерв бригады. По прочтении приказа первым моим побуждением было идти к генералу Богаевскому и просить его добиться отмены этого распоряжения: я был уверен, что сил бригады недостаточно для овладения городом и преждевременная атака поведет к тому, что наши без того небольшие силы будут введены в дело по частям и вместо планомерной атаки получатся разрозненные действия отдельных частей.

Поспешная атака не давала нам и выгод внезапности: мы уже достаточно обнаружили наши намерения. В поспешном отступлении большевиков я не видел ничего особенного: мне ни разу не приходилось видеть, чтобы не только большевики, а и всякий другой противник выдерживал в открытом поле штыковую атаку, предпринятую с действительной решимостью довести ее до конца, а тем более – атаку добровольцев Корниловского похода. Зато густые массы отступающего противника позволяли судить о его подавляющем численном превосходстве, и нельзя было быть уверенным, что в наступлении на Елизаветинскую принимает участие весь гарнизон Екатеринодара.

Однако, подумав, я понял, что в 2 часа ночи мне едва ли удастся добиться отмены приказа, выйдет только потеря времени, а его и без того осталось не много до рассвета. Я сделал свои распоряжения для предстоящего наступления. Свой 2-й батальон я направил правее большой дороги на ферму, одну из сотен 1-го батальона развернул левее (севернее) дороги, две остальные сотни этого батальона оставил в своем резерве за центром боевого порядка.

Когда я начал уже наступление, ко мне подъехал генерал Богаевский и сказал, что по непонятному недоразумению Корниловский полк не получил своевременно приказа и запоздал наступлением, поэтому он советует мне приостановить наступление до выхода корниловцев на одну линию со мной. Я ответил, что остановка поведет к напрасным потерям и ослабит порыв, а потому я возьму ферму и хутора, расположенные левее дороги, и на этой линии выжду подхода корниловцев. После ожесточенного боя была взята ферма, хутора заняты легко.

Около полудня большевики, подведя резервы из Екатеринодара, под прикрытием сильного артиллерийского огня перешли в наступление всей линией, стараясь охватить мой левый фланг. Корниловский полк все еще не подошел. Введя в дело свой резерв, мне удалось удержаться на хуторах севернее дороги, несмотря на то что один из наших пулеметов был подбит снарядом. При этом ранен двумя пулями рядом со мной командир 2-й сотни подъесаул Лазарев.

На ферме дело обстояло хуже: после упорного боя мой второй батальон был вынужден оставить ферму, после того как был смертельно ранен