Трезубец Нептуна - Александр Прозоров

– Кстати, сэр Платон, – повернул голову толстяк. – Вы обратили внимание, что во время судебного заседания никто не удосужился установить нашу личность?

– Разумеется, сэр, – кивнул Рассольников. – Согласно конституции этой планеты, установление личности подсудимого способно оказать влияние на суд, поскольку может вскрыть родственные отношения, личные связи, прежние заслуги или недостатки преступника. Поэтому, по местному законодательству, суд устанавливает только сам факт совершения правонарушения человеком, попавшим на скамью подсудимых, вне связи с его личностью.

– Эй, животные, – женщина извлекла из другого кармана раздвижную указку и постучала ею по прутьям клетки. – Согласно законодательству Ершбика, неразумные существа, над которыми не назначено опекунство, не имеют права владеть каким-либо имуществом, и оно должно быть передано в государственную казну. Вы обязаны передать нам все сведения об имеющемся у вас имуществе и счетах для последующей конфискации.

– Чего-о?!! – тут уж обалдел даже повидавший виды археолог. – Мало того, что нас ни за что, ни про что в клетку посадили, так мы вам еще и деньги свои должны отдать?!

– Согласно имеющимся у нас сведениям, – подал голос один из мужчин, – более крупная особь имеет в своем распоряжении как минимум тридцать семь тысяч оболов. Вы должны немедленно передать их в распоряжение Ершбика! Ей, ты, толстый! К тебе обращаются.

– Гав! – сказал Теплер Вайт. – Гав-гав, гав!

– Придуриваться начинаем? – с интересом поинтересовалась женщина.

– Ну что вы, леди, – улыбнулся Атлантида. – Просто, согласно судебному решению от седьмого полыжуна, он считается безмозглым животным, разговаривать по-человечески права не имеет, и ваши слова понимать не способен.

– А что означает слово: «вивисекция», он тоже не способен понять? – ласково поинтересовался мужчина.

– Не знаю, – облизнул археолог мгновенно пересохшие губы.

Вайт презрительно рассмеялся и гавкнул еще несколько раз, демонстративно встав на четвереньки.

– А вы, стало быть, разговариваете? – повернулась женщина к Рассольникову.

– Я, милая леди, закоренелый правонарушитель, – с достоинством кивнул Атлантида, – и мне на решение вашего суда форменным образом наплевать.

– Очень хорошо, – почему-то обрадовалась женщина. – Вы передадите нам свое имущество?

– Ну что вы, леди, – рассмеялся Платон. – Ведь я убежденный правонарушитель! Выполнять требования закона для меня – как нож острый!

– Про нож это вы хорошо вспомнили, – плотоядно пошутил один из мужчин, но женщина остановила его, положив ладонь на плечо:

– Подожди. Это животное кажется мне достаточно рассудительным существом. – И она снова обратилась к Атлантиде: – Отложим пока вопрос вивисекции. В конце концов, все мы воспитаны в традициях гуманизма и стремимся всемерно заботиться об условиях содержания зверей в наших зоопарках и живодернях. Наша комиссия может признать вас обитателем Харакорских солончаков. В таком случае по условиям содержания вы получите доску шириной сорок семь сантиметров и длиной в два метра, и солонку, для сдабривания приносимой вам пищи. Подумайте, мой дорогой, доска и солонка вместо вивария. А ваше имущество вам все равно больше не понадобится. Ни-ко-гда. Подумайте. Минут шесть вам хватит?

– А когда я получу доску?

– Немедленно.

Рассольников задумчиво прикусил губу, потом кивнул:

– Хорошо. Я дам вам адрес, пароль для охранной системы и отговорку для полиции. А вы прикажете служителю этого… э-э-э… учреждения, давать нам только мытые фрукты и овощи?

– Животные не нуждаются в мытых продуктах, – сухо ответил мужчина. – Но мы можем попросить его выбирать вам корм получше. Чисто из доброго к нам отношения. К тому же, если хотите, мы передадим вашим родственникам номер партии мыла, которое из вас сварят. Партию можно выкупить и захоронить в соответствии с принятыми у вас обрядами.

Самое ужасающее – мужчина говорил абсолютно серьезно!

– Шесть минут прошло, – сообщила женщина.

– Планета Гея-Квадрус, – поморщившись, признался Атлантида. – Поселок Лаперуз, Приморская аллея, торцевой дом. Пароль для охранной системы: «Семнадцать-три, косяк-наперекосяк, семь-сорок». Если появится полиция, можно сказать, что вы действуете по поручению Антона Непейводы. Счетов у меня сейчас нет, наличные оболы хранятся в сейфе. Сейф – в стене, на кухне, налево от входа, спрятан под настенным светильником. Код записан на обратной стороне световой панели.

– Вот и умница, – кивнула женщина.

– Когда мне дадут доску и соль?

– Сейчас мы положим решение комиссии на рабочий стол обработчика скота, и он переведет ваш режим содержания на солончаковый. А второму животному, если у него настанут моменты просветления, сообщите, что он может послужить очень важному делу. У нас на планете знаменитый доктор Кучвил ведет крайне важные для космических полетов исследования по вопросам реанимации пострадавших от кислородного голодания. В частности, о том, сколько раз можно без вреда для здоровья реанимировать организм, в течение пяти минут находившийся в бескислородной среде. Ему крайне нужны подопытные животные. Они почему-то дольше пяти суток не выдерживают. Сейчас у него есть два образца… Но дня через три могут понадобиться новые. Мы вас завтра еще навестим, зверюшки.

Комиссия распихала бумажки и указки по карманам комбинезонов и удалилась.

– Вы думаете, они говорили это всерьез, сэр Платон? – заговорил нормальным языком миллионер.

– А как же, – пожал плечами Рассольников. – Человечество на протяжении всей своей истории ставит подобные эксперименты со всякого рода крысами-кроликами-собачками. А поскольку по закону мы с вами, сэр, нынче что-то среднее между мышью и обезьяной, то и обращаться с нами можно соответственно. Привяжут вас к креслицу, наденут на голову пластиковый мешок, и оставят так минут на пять. А когда вы умрете, проведут сеанс реанимации, дадут отдышаться и опять оденут на голову пакет. И так на протяжении пяти дней – пока вы окончательно не отдадите концы. Потом доктор Кучвил обобщит результаты исследований, передаст комофлоту обоснованные научные рекомендации по поводу того, сколько раз можно безопасно реанимировать погибших из-за неисправностей дыхательной аппаратуры космонавтов, а после какого порога их следует переводить на более безопасную работу – и ведь получит за свои исследования Нобелевскую премию, попомните мое слово. Хотите поучаствовать?

– Вы шутите, сэр Платон?

– Как бы не так, сэр Теплер. Более того, я совершенно уверен, что очень многие исследовательские центры знают про особенности местного законодательства, и специально спускают сюда заказы на научные разработки… Скажем так – трудно осуществимые в обычных условиях.

– Вот уроды!

– Зачем вы так, сэр? Ведь подобные исследования и вправду способны спасти жизнь сотням и тысячам людей. И обогатить еще несколько десятков.

– Что вы имеете в виду, сэр?

– Да уж не коммерческое использование полученных результатов. Вот вам, например, сэр Теплер, предложили выбрать между возможностью умереть несколько десятков раз от удушья в исследовательском кресле или всего лишь один раз от того, что вам перережут горло. И заметьте, за то, чтобы вам перерезали горло, вам еще нужно доплатить несколько миллионов оболов.

– Точно! – мгновенно ухватил суть дела матерый бизнесмен. – Они не устанавливают личностей осужденных, и государство не может истребовать их имущества официальным порядком. Оно просто не имеет понятия, с кем имеет дело, и какие деньги есть у осужденного.

– Вот именно, – кивнул Рассольников. – А то, что вы им расскажете под пытками, изящно называемыми вивисекцией, знают только они сами. И все полученное могут спокойно положить себе в карман. И, главное, они ничем не рискуют – ведь все «научные эксперименты» ставятся исключительно над животными. Ни одна галактическая ассоциация по защите прав человека вмешаться не может – «людей» они защищают по высшему разряду, а положение «животных» их не волнует.

– На Ершбике действует какой-то «орден Защиты Животных», сэр, – напомнил толстяк.

– Ничего они не добьются, сэр, – отмахнулся археолог. – Вы только подумайте, какие тут деньги крутятся! Вчера двоих мужиков зарезали: значит, каждый из них откупился. А те, что не откупаются, приносят доход по линии научных исследований. Безотходное производство!

– Они еще и мылом торгуют, интеллигенты, – злорадно припомнил Вайт.

– Тихо, сэр, – предупредил Атлантида, подходя к решетке.

По проходу двигался живодер с длинной доской под мышкой.

– Отойди от дверцы, не то шокера схлопочешь, – предупредил «обработчик скота».

Рассольников послушался. Живодер открыл дверцу, кинул доску внутрь:

– Соль вечером принесу, сейчас она вам все равно без толку, – он захлопнул клетку и тщательно запер ее на замок.