Трезубец Нептуна - Александр Прозоров

– Ты куда? – Вайт рванул стол, сдвигая его в сторону. – Мне так неудобно.

– Не-ет! – мужичок быстро отполз обратно под стол. – Не надо! Не надо, пожалуйста!

– Постойте, сэр, – остановил напарника Атлантида. – А ты нас отсюда выведешь?

– Да-да, конечно, – часто-часто закивал полицейский.

– Тогда показывай дорогу.

– Сейчас… Сейчас покажу.

Мужичок выполз из-под стола и побежал по раздевалке, чуть не кубарем скатился вниз, и прижался к стене, пропуская беглецов.

– Вон, туда, – полицейский ткнул пальцем в сторону манящего распахнутой дверью выхода.

– Тебе сказано, показывай! – Вайт ухватил его за шиворот и швырнул на улицу.

Проход из серого окрасился в голубой цвет, послышался треск, запахло озоном. Мужичок распластался на полу. Беглецы переглянулись.

– Вот так, – развел руками Рассольников.

– И что будем делать, сэр?

– Назад…

Археолог выбежал обратно в зал живодерни, подскочил к столу, наклонился над живодером:

– Эх, не дали вы мне его расспросить, сэр… Ладно, помогите.

Рассольников опрокинул бесчувственное тело в короб – как раз туда, куда сливалась кровь жертв; прыгнул следом.

– А вдруг там труба узкая, сэр? – поинтересовался сверху миллионер.

– Вы вспомните, сэр Теплер, какую дрянь мы сюда кидали, – откликнулся археолог. – Гнилые овощи целыми корзинами. Если труба меньше полуметра в диаметре, давно бы забилась.

– А если там измельчитель для мусора?

– А вы его хоть раз слышали?

– Ох, сэр Платон, попадем мы с вами… – Вайт перевалился через край короба и спрыгнул рядом.

– Помогите, сэр, – археолог подхватил постанывающего живодера под мышку. Миллионер взялся с другой стороны, и они двинулись вперед, расплескивая доходящую до щиколоток воду.

Желоба коробов, ведущие от обоих рядов клеток, сошлись, и беглецы уткнулись в высокую решетку. Решетка поднималась над уровнем воды сантиметров на пять, и при большом желании под ней можно было пролезть, но нырять в воду, разбавленную мочой и испражнениями обитателей живодерни Атлантиде не хотелось.

– Пропустите вперед джентльмена, сэр, – Рассольников поставил живодера на ноги и толкнул вперед.

Тот шагнул, потерял равновесие, упал вперед, рефлекторно ухватившись за прутья, и мелко задрожал.

– Так я и знал, – кивнул археолог. – До чего они тут любят электричество! Сэр Теплер, заземлите, пожалуйста, решетку.

Миллионер поставил тесак рядом с решеткой острием вниз, потом наклонил вперед. В клинок ударила ослепительно-белая искра, послышался сочный хруст. Живодер испустил облегченный вздох и расслабился.

– Кажется, где-то перегорели предохранители, – отметил Платон и принялся с плеча бить клинком альпенштока в основание прутьев.

– Что вы делаете, сэр?

– Решетка под током, сэр Теплер, – тяжело дыша, пояснил Рассольников. – Значит, должна быть на изоляторах. Фарфор, фаянс, стекло, керамика… Короче, что-то хрупкое.

– Понял, – обрадовался толстяк, подхватил тесак и принялся мощными ударами помогать напарнику.

Спустя несколько секунд решетка покачнулась. Вайт рванул ее к себе, выворачивая из гнезд и освобождая проход. Почти сразу за решеткой короб упирался в зев трубы примерно метрового диаметра. Атлантида решительно полез туда. Минут через десять они выбрались в трубу уже полутораметрового размера. Здесь можно было идти, пусть полусогнувшись и выше, чем по колено, в какой-то мерзости. Время от времени вверх уходили колодцы с решетками водостока наверху.

– Мне тут надоело, сэр Платон, – не выдержал миллионер. – Воняет!

– Не нравится? Тогда пошли отсюда, – решился Атлантида и по первому же колодцу полез наверх. Остановился на минуту на верхней скобе, вмурованной в стенку, прислушался… Вроде ничего подозрительного… Он поднатужился, приподнимая тяжелую чугунную решетку, толкнул ее в сторону и выбрался наружу – прямо посреди улицы.

Двое прохожих изумленно остановились, созерцая вылезающего из люка джентльмена в белом костюме – правда, слегка помятом – и с изящной тросточкой под мышкой. Но когда следом показался плечистый толстяк с огромным мясницким тесаком, они тут же заторопились по своим делам.

– Сюда! – Рассольников пробежался к ближайшему дому, распахнул калитку, миновал посыпанную мелкой галькой дорожку между цветочными клумбами, толкнул резную, деревянную со стеклом, дверь.

– Кто там? – послышался слева мужской голос.

Атлантида повернул туда, вошел в комнату, оказавшуюся столовой. К обеду беглецы опоздали – грязные тарелки стояли стопкой на столике с колесиками. Семейство из двух мальчишек, молодой женщины и подтянутого мужчины в деловом костюме пило некую коричневую жидкость – возможно, просто чай.

– Как вы относитесь к ордену Защиты Жвотных? – сурово поинтересовался археолог и вонзил лезвие альпенштока в стол рядом с чашкой хозяина дома.

– Да, очень интересно, – подал голос Теплер Вайт и оперся на стол рукой, в которой красовался окровавленный тесак.

Мужчина в деловом костюме сглотнул и заметно побледнел.

– Мы очень уважаем борьбу ордена за права животных, – торопливо сообщила женщина. – Можно сказать, мы ее даже поддерживаем. Да, дорогой?

– Да, разумеется, – кивнул хозяин дома.

– Я рад брат, что мы наткнулись именно на тебя, – порывисто обнял его Атлантида. – Едем! Едем немедленно! Ты должен как можно скорее доставить нас в Морун-Йорк.

– Но я… Так, сразу…

– Или, может быть, нас отвезет леди? – Теплер Вайт повел своими широкими плечами.

– Нет, что вы! – на этот раз страх пошел мужчине на пользу. Отдать ему должное, за жену он испугался больше, чем за себя. – Я отвезу вас сам. Наш глиссер настроен на меня, так получится быстрее. Идемте.

Глиссер у хозяина дома был совершенно новенький, темно-темно-синего цвета. Вот только конструкция его устарела еще лет четыреста назад, и почему на Ершбике производили такое старье, Атлантида не понимал. Неужели не могли перейти хотя бы на столетний утиль? Ведь документацию, за древностью, можно купить за сущие сантимы.

Впрочем, двигатель вышел на линейную импульсацию за считанные секунды, и вскоре глиссер заскользил над поросшей ровной дорожной травой улицей.

– Давай, давай скорее, – нетерпеливо потребовал с заднего сиденья Вайт.

– Нельзя, – тихо объяснил мужчина. – Пока двигатель не прогрелся, на полную мощность выходить нельзя. Межвитковое замыкание может произойти.

– Ничего, ничего, – похлопал его по плечу Рассольников. – Не торопись. Тихонечко поворачивай на запад, и гони к Алагме.

– Но ведь вы говорили в Морун-Йорк! – замотал головой хозяин.

– Это мы для полиции, – жизнерадостно пояснил Атлантида. – Ведь когда эти гончие явятся к вам в дом, супруга наверняка солгать не решится? Вот пусть полиция в Морун-Йорк и мчится. А мы пока спокойненько в Алагму доедем.

– Это же почти тысяча километров!

– Три часа хода, брат, – кивнул Платон. – Рядом с Алагмой в лесу база нашего ордена. Там нас никто не достанет. А ты, если захочешь, можешь остаться с нами.

– Вас все равно догонят…

– На чем?! – расхохотался на заднем сидении Теплер Вайт. – Да мы тут на вашем космодроме все скутера пожгли! И половину полицейских глиссеров тоже. Хорошо развлеклись, правда, сэр?

– Не зря старались, – кивнул Атлантида. Он увидел, что глиссер вывернул между домов на широкую прямую просеку и холодно приказал: – Жми!

Глава шестая

Багрянец

«Профессионального историка учат на протяжении почти десяти лет. На основании накопленного человечеством огромного опыта, он может достаточно уверено отличить обычный земляной холм от древнего кургана, россыпь скал от фундамента доисторического городища, обычный глиняный мусор от осколков древней керамики. В каждого археолога вложено огромное количество государственных средств, каждый из них имеет доступ к ценнейшим архивам, к опыту десятков предшественников. Таким образом, не может идти и речи о том, чтобы археолог имел возможность присваивать себе найденные в результате раскопок артефакты. Здесь и близко не идет речи о найденном случайным прохожим бесхозном имуществе. Нет, мы имеем дело с профессиональной работой специально обученных специалистов по своей прямой обязанности. Как не может землекоп, вырывший пруд по заказу хозяина сада и получивший оплату за труд, считаться владельцем труда, так и археолог, работающий на поверхности некоей планеты, не может стать владельцем извлеченной из раскопа вещи. Это – собственность народа данной планеты и ее правительства, как представителя народа.

Любые попытки обратить исторические артефакты в частную собственность, должны всячески пресекаться галактическим научным сообществом, считаться позором для ученого и просто образованного человека. Так называемым «черным археологам» не должно найтись места в нашей среде!»