Трезубец Нептуна - Александр Прозоров

– Ну, ты как, брат? – похлопал Рассольников его по щекам.

Мужчина жалобно взвизгнул.

– А в душе-то вы, оказывается, садист, сэр Платон, – покачал головой Вайт.

– А как еще мне его в чувство привести, сэр Теплер?

Миллионер взял со стойки недопитый стакан тоника и плеснул его в мужчине в лицо. Тот хватанул ртом воздух и открыл глаза.

– Ну что же ты, брат, – укоризненно покачал головой Вайт. – Орден поддерживаешь, а пару хулиганов разогнать не можешь. Не возьмем мы тебя в лагерь, придется тебе домой ехать.

– Что? Да, хорошо, – бедолага со стоном поднялся на ноги.

Атлантида помог ему взгромоздиться обратно на банкетку и вернулся к своему жаркому.

– На чем мы остановились? – поморщился толстяк. – А, на «красной ласточке». Дайте мне хотя бы колбасы!

С улицы послышался звон разбитого стекла, одиночное вяканье сирены, глухие стуки. Напарники переглянулись.

– Глиссер! – первым высказал предположение Атлантида.

– Мой глиссер? – испуганно вскинулся «брат». – Что с ним?

– За мной! – подхватил с пола банкетку и кинулся к дверям миллионер.

– Эй, а платить кто будет?! – заметался за стойкой бармен.

– Обратись к моим адвокатам, тебе все компенсируют, – привычно отмахнулся Вайт.

– Табурет отдайте! – поняв, что денег не будет, взмолился бармен.

– Да на, так обойдемся! – толстяк обернулся и метнул банкетку. Скорее всего, так получилось случайно, но она вошла точно в середину зеркальной горки, уставленной бутылками и вычурными декоративными фужерами. Полки лопнули, и стекло с мелодичным звоном посыпалось вниз.

– Бандиты, варвары! – схватился за голову бармен.

– Эй, за стойкой! Не плачь! – остановился толстяк. – Я оставлю тебе свою визитку, пришлешь счет на мое имя, тебе все оплатят. – Вайт захлопал себя по карманам. – Вот шпонц, потерял где-то визитки… У вас нет, сэр Платон?

Атлантида пожал плечами и развел руки.

– Короче, заплатят тебе все, не дрейфь, – сделал окончательный вывод Вайт и распахнул входную дверь.

Увидев появившихся мужчин, шпана, сорвавшая свою злость на ни в чем неповинной машине, прыснула во все стороны. Тем не менее, у глиссера уже были разбиты фонари, заднее и лобовое стекло, изрядно помят капот, багажник, боковые панели.

– Он у тебя хоть застрахован, брат? – оглянулся Вайт.

– Немножко… – растерянно кивнул мужчина.

– Тогда все не так страшно, брат, – вздохнул Рассольников. – Поезжай домой. Получишь страховку, купишь новый.

– А он доедет?

– Не сомневайся. Если сразу не взорвался, значит ничего с ним не станет. Езжай с богом.

«Брат» забрался в салон, активизировал программу пилотирования. Спустя секунду зажглась панель «Машина полностью исправна».

– Тогда до свидания? – как-то не очень уверенно спросил он.

– Прощай, брат. Спасибо за помощь.

Убедившись, что его действительно отпускают, мужчина толкнул джойстик вперед – глиссер с залихватским посвистом описал полукруг и, рассыпая осколки стекла, умчался в сторону леса.

– А мы теперь куда, сэр Платон? – повернулся к напарнику толстяк.

– Сейчас скажу, – кивнул археолог. – Значит, дорога входит в город с северо-востока, нам нужно точно на запад. Получается, налево и вперед.

Они обогнули кабак, прошлись вдоль длинного штакетника и по узкой тропинке углубились в лес.

Стоило людям шагнуть под кроны деревьев, как на них тут же обрушилась жаркая, влажная духота, насквозь пропитанная карамельной сладостью. Возникло ощущение, что они нырнули в чан с прозрачной леденцовой патокой, и теперь пробиваются сквозь эту патоку, между уже застывшими бурыми десертными палочками, сахарными петушками и сладкой ватой. В патоке тонуло все: и голубые лучи карлика, многократно отражающиеся от влажной листвы и дробящиеся на все цвета радуги; и звуки, состоящие здесь лишь из деловитого шуршания и редких ленивых чириканий; и ветер, шевелящий листвой где-то наверху, но неспособный спуститься вниз.

По счастью, густых зарослей внизу не встречалось, а отдельные кустарники тропинка благополучно огибала, позволяя двигаться быстро и легко.

– Так вы объясните, сэр Платон, куда мы идем? – поинтересовался Вайт.

– В Севенжог, – оглянулся на толстяка Атлантида. – Тут всего около пятисот километров. Если считать, что скорость пешехода составляет около пяти километров в час, нам потребуется сто часов. Восемь часов отведем на сон. Шестнадцать часов хода в сутки – и за шесть дней дойдем.

– Что-то мне не нравится в ваших подсчетах, сэр, – покачал головой миллионер. – Почему именно в Севенжог?

– А вы думаете, я просто так карту Ершбика каждый вечер по браслету рассматривал? Из здешних округов к Севенжогу не ведет ни одной дороги. Стало быть, в тех местах нас искать не станут.

– Вы меня пугаете, сэр Платон, – Вайт остановился перевести дух. – А почему отсюда туда нет дороги? От этого дурного космодрома сюда, за тысячу верст, дорога есть, а в Севенжог, всего за пятьсот камэ, дороги нет? Может, тут места такие, что даже автономному дорожному роботу не пройти?

– Да что вы, сэр, – Атлантида тоже остановился. – Я по карте смотрел: нормальная, совершенно ровная местность. Гладкая абсолютно. Хотите покажу?

– На месте посмотрим, – отмахнулся миллионер, и двинулся дальше.

Больше они не разговаривали – берегли силы. Единственную фразу за вечер произнес Теплер Вайт, когда они, уже давно потеряв растворившуюся в ягодниках тропинку, несколько раз продрались сквозь густые колючие заросли темно-малинового кустарника, перебрались сквозь широкую полосу бурелома, и прочавкали по руслу неглубокого ручья. Перелезая через рухнувшее поперек дороги и уже изрядно прогнившее дерево почти в три обхвата толщиной, миллионер оглянулся на Атлантиду и неожиданно поинтересовался:

– А вы уверены, сэр Платон, что мы действительно идем со скоростью пять километров в час?

Рассольников отвечать не стал.

Остановились они уже в сумерках, когда Голубой Карлик уступил свое место большой и тусклой зеленой звезде. Выбрали заросшее густым мехом бревно и улеглись по сторонам, глубоко утонув в мягкой подстилке. Над головами немедленно зажужжали комариные стаи. Атлантида услышал из-за бревна громкие хлопки и посоветовал:

– Не трогайте их, сэр Теплер, пусть летают.

– Так кусаться будут!

– Не будут, сэр. Мы для них несъедобные. Все равно, что поленья: посидеть можно, а кусать нечего.

Хлопки прекратились, и спустя минуту донесся радостно-удивленный ответ:

– И вправду не кусаются!

– Вот-вот, сэр. Кстати, тут еще и пиявки есть.

– Вы это к чему, сэр Платон?

– А то, что есть-то они есть, а кусать не будут. Мелочь, но приятно.

– А клещи?

– И клещи есть. Хорошо, правда?

– Послушайте, сэр Платон, – поинтересовался Вайт. – Если вы могли перепилить решетку, почему не сделали это сразу?

– Поймали бы, и трость отобрали, – отозвался Рассольников. – Нужно было сперва узнать, как охраняют, чем следят, каковы защитные системы, куда удирать. Успокоить тюремщиков, выбрать удобный момент… Дамочке той, что вам понравилась, памятник поставить можно. Вся живодерня только на нее и пялилась. И охрана, и остальные зверушки. Если бы ее хоть на пару минут дольше разделывали, никто бы и не заметил, как мы ушли.

– Как думаете, нас поймают?

– Не должны. Наш бледнолицый брат расскажет в полиции, что здесь, поблизости, вооруженная база ордена Защиты Животных. Поэтому так, сразу, никто за нами в лес не полезет. Пока соберут крупные ударные силы, пока произведут разведку местности… Без авиации… Несколько дней пройдет. Надеюсь, мы к тому времени уже в Севенжоге будем.

Теплер Вайт в ответ смачно всхрапнул.

С первыми лучами Карлика на ветвях соседнего дерева некая жизнерадостная птица принялась орать столь азартно, что люди волей-неволей открыли глаза и стали подниматься.

– Ох, подлый петух, – сладко потянулся Вайт. – Как давно я так хорошо не спал! Никаких прутьев под ребрами, никакого журчания под головой. Так бы спал и спал!

– Я так понимаю, – серьезно кивнул Рассольников, – что вернувшись домой, вы обязательно выбросите свою дурацкую гравитационную постель, и прикажете привезти отсюда центнер моха и несколько гнилых бревен?

– Хорошая мысль, – не заметил издевки миллионер. – Обязательно так и сделаю. Все-таки, каждый человек время от времени должен спать на траве, в лесу, ощутить свое единение с природой.

– Только не делайте этого на Земле, сэр Теплер, очень вас прошу, – предупредил Атлантида. – Там у клещей, комаров и пиявок несколько другая диета.

– Да, – сделал вывод толстяк, – перекусить нам сейчас не помешало бы.

– Так пожалуйста, – Платон отошел к невысокому дереву, ветви которого сплошь покрывали иссиня-черные ягоды, подпрыгнул сорвал несколько штук. – Попробуйте, сэр.