Цветы зла - Шарль Бодлер

le français

XCIX

Средь шума города всегда передо мнойНаш домик беленький с уютной тишиной;Разбитый алебастр Венеры и Помоны[101],Слегка укрывшийся в тень рощицы зеленой,И солнце гордое, едва померкнет свет,С небес глядящее на длинный наш обед,Как любопытное, внимательное око;В окне разбитый сноп дрожащего потока;На чистом пологе, на скатерти лучейЖивые отблески, как отсветы свечей.

le français

C

Служанка верная с душою благородной!Ты под ковром травы вкушаешь сон холодный;Наш долг — снести тебе хоть маленький букет.Усопших ждет в земле так много горьких бед;Когда вздохнет Октябрь, деревья обрываяИ между мраморов уныло завывая, —О, как завидуют тогда живым они, —Их ложу теплому и ласкам простыни!Их мысли черные грызут, их сон тревожа;Никто с усопшими не разделяет ложа;Скелеты мерзлые, объедки червяковЛишь чуют мокрый снег и шествие веков;Не посетит никто их тихие могилы,Никто не уберет решетки их унылой.

Когда поют дрова в камине фистулой,На кресле в сумерках с их смутной, серой мглойЯ находил тебя, сидевшую спокойно;То с миной важною, заботливо-пристойнойТы появлялась вдруг в сторонке, на ковреНочами синими в холодном Декабре;Как мать вставала ты с своей постели снежной,Чтоб взрослое дитя согреть заботой нежной,И из пустых очей роняла капли слез…Что мог бы я сказать тогда на твой вопрос?

le français

CI

ТУМАНЫ И ДОЖДИ

И осень позднюю и грязную веснуЯ воспевать люблю: они влекут ко снуБольную грудь и мозг какой-то тайной силой,Окутав саваном туманов и могилой.

Поля безбрежные, осенних бурь игра,Всю ночь хрипящие под ветром флюгераДороже мне весны; о вас мой дух мечтает,Он крылья ворона во мраке распластает.

Осыпан инея холодной пеленой,Пронизан сладостью напевов погребальных,Он любит созерцать, исполнен грез печальных,

Царица бледная, бесцветный сумрак твой!Иль в ночь безлунную тоску тревоги тайнойЗабыть в объятиях любви, всегда случайной!

le français

CII

ПАРИЖСКИЙ СОН

Конст. Гюису[102]

I Пейзаж чудовищно-картинныйМой дух сегодня взволновал;Клянусь, взор смертный ни единыйДоныне он не чаровал!

Мой сон исполнен был видений,Неописуемых чудес;В нем мир изменчивых растенийПо прихоти мечты исчез;

Художник, в гений свой влюбленный,Я прихотливо сочеталВ одной картине монотоннойЛишь воду, мрамор и металл;

Дворцы, ступени и аркадыВ нем вознеслись, как Вавилон,В нем низвергались ниц каскадыНа золото со всех сторон;

Как тяжкий занавес хрустальный,Омыв широких стен металл,В нем ослепительно-кристальныйСтрой водопадов ниспадал.

Там, как аллеи, колоннадыТянулись вкруг немых озер,Куда гигантские наядыСвой женственный вперяли взор.

И берег розово-зеленый,И голубая скатерть водДо грани мира отдаленнойПростерлись, уходя вперед!

Сковав невиданные скалы,Там полог мертвых льдов сверкал,Исполнен силы небывалой,Как глубь магических зеркал;

Там Ганги с высоты надзвездной,Безмолвно восхищая взор,Излили над алмазной безднойСокровища своих амфор!

Я — зодчий сказочного мира —Тот океан порабощалИ море в арки из сафираУпорством воли возвращал.

Вокруг все искрилось, блистало,Переливался черный цвет,И льды оправою кристаллаУдвоили свой пышный свет.

В дали небес не загоралисьНи луч светила, ни звезда,Но странным блеском озарялисьЧудовищные горы льда!

А надо всем, огнем экстазаСжигая дух смятенный мой,Витало, внятно лишь для глаза,Молчанье Вечности самой!

II Когда же вновь я стал собою,Открыв еще пылавший взор,Я схвачен был забот гурьбою,Я видел вкруг один позор.

Как звон суровый, погребальный,Нежданно полдень прозвучал;Над косным миром свод печальныйБесцветный сумрак источал.

le français

CIII

СУМЕРКИ УТРА

Уж во дворе казарм труба задребезжала,Уж пламя фонарей от ветра задрожало.Вот час, когда ползет больных видений ройВ подушках юношей отравленной мечтой;Когда, как красный глаз, от лампы свет багровыйПятно кровавое на день бросает новый,Когда ослабший дух, с себя свергая плоть,Как лампы — день, ее не может побороть;И словно милый лик, где ветер свеял слезы,В дрожащем воздухе плывут ночные грезы;Вот час, когда нет сил творить, любить, лобзать.

Над крышами домов уж начал дым всползать;Но проститутки спят, тяжелым сном обвиты,Их веки сомкнуты, их губы чуть раскрыты;Уж жены бедняков на пальцы стали дуть,Влача к огню свою иссохнувшую грудь;Вот час, когда среди и голода и стужиТоска родильницы еще острей и туже;И если закричит, пронзив туман, петух,Его напев, как вопль, залитый кровью, глух.Туманов океан омыл дома столицы,Наполнив вздохами холодный мрак больницы,Где внятнее теперь последний горький стон;Кутила чуть бредет, работой утомлен.

В наряде розовом и призрачно-зеленомЗаря над Сеною с ее безлюдным лономСкользит медлительно, будя Париж, — и вотОн инструменты вновь заботливо берет.

le français

ВИНО

CIV

ДУША ВИНА

В бутылках в поздний час душа вина запела:«В темнице из стекла меня сдавил сургуч,Но песнь моя звучит и ввысь несется смело;В ней обездоленным привет и теплый луч!

О, мне ль не знать того, как много капель потаИ света жгучего прольется на холмы,Чтоб мне вдохнула жизнь тяжелая работа,Чтоб я могла за все воздать из недр тюрьмы!

Мне веселей упасть, как в теплую могилу,В гортань работника, разбитого трудом,До срока юную растратившего силу,Чем мерзнуть в погребе, как в склепе ледяном!

Чу — раздались опять воскресные припевы,Надежда резвая щебечет вновь в груди,Благослови ж и ты, бедняк, свои посевыИ, над столом склонясь, на локти припади;

В глазах твоей жены я загорюсь, играя,У сына бледного зажгу огонь ланит,И на борьбу с судьбой его струя живая,Как благовония — атлета, вдохновит.

Я упаду в тебя амброзией священной;Лишь Вечный Сеятель меня посеять мог,Чтоб пламень творчества зажегся вдохновенныйИ лепестки раскрыл божественный цветок!»

le français

CV

ВИНО ТРЯПИЧНИКОВ

При свете красного, слепого фонаря,Где пламя движется от ветра, чуть горя,В предместье города, где в лабиринте сложномКишат толпы людей в предчувствии тревожном,

Тряпичник шествует, качая головой,На стену, как поэт, путь направляя свой;Пускай вокруг снуют в ночных тенях шпионы,Он полон планами; он мудрые законы

Диктует царственно, он речи говорит;Любовь к поверженным, гнев к сильным в нем горит:Так под шатром небес он, радостный и бравый,Проходит, упоен своей великой славой.

О вы, уставшие от горя и трудов,Чьи спины сгорблены под бременем годовИ грудою тряпья, чья грудь в изнеможеньи —О вы, огромного Парижа изверженье!

Куда лежит ваш путь? Вокруг — пары вина;Их побелевшая в сраженьях седина,Их пышные усы повисли, как знамены;Им чудятся цветы, и арки, и колонны,

И крики радости, покрытые трубой,И трепет солнечный, и барабанный бой,Рев оглушительный и блеск слепящий оргий, —В честь победителей народные восторги.

Так катит золото среди толпы людейВино, как сладостный Пактол[103], волной своей;Вино, уста людей тебе возносят клики,И ими правишь ты, как щедрые владыки.

Чтоб усыпить тоску, чтоб скуку утолить,Чтоб в грудь отверженца луч радости пролить,Бог создал сон; Вино ты, человек, прибавилИ сына Солнца в нем священного прославил!

le français