Расплата по счетам (СИ) - Романов Герман Иванович

Матусевич сделал паузу, не хотелось говорить такое, но приходилось — без доверия к Вирену никак нельзя. Да и политическая ситуация с долговременным расчетом того настоятельно требовали.

— Потерпел поражение, и поверьте мне, он его «сдаст» противнику и прикажет войскам отступить.

Николай Александрович внимательно посмотрел на Вирена — у того на лице ни капли удивление, одно сплошное понимание и хладнокровие. Через полминуты начальник штаба эскадры, сверкнув золотом контр-адмиральских погон, ни на йоту не изменив свой скрипучий голос, спокойно произнес:

— Я понимаю вашу мысль, никто как бывший военный министр не сделал, вернее, не захотел делать то, что послужило бы нашей основой в войне с японцами. Он и Витте фактически занимались саботажем всех наших приготовлений к этой войне. Думаю, ваше письмо императору Николаю Александровичу, благо вы сейчас имеете возможность прямого к нему обращения, и станет тем окончательным доводом, который приведет к смене командования Маньчжурской армией. Или к вашей отставке, причем разделить ее придется и мне — ведь я тоже поставил подпись под рапортом наместнику. Ибо эти две персоны есть изменники, которые предали своего монарха…

— Тут не стоит торопиться с обвинениями, Роберт Николаевич — они не предатели в прямом смысле слова. Лучше назвать оных сановников «агентами влияния» Французской Республики при императорском дворе — обыденное явление, повсеместное, так сказать, известное с древних времен. Ведь давно известно, тот, кто платит, тот заказывает музыку. Позиция Куропаткина понятна — он видит врагом нашей страны исключительно Германию, хотя с Пруссией мы воевали полтора века тому назад, за интересы австро-французской коалиции, кстати. А потому любая наша война на Дальнем Востоке для него категорически неприемлема. А раз так, то желания французов вполне понятны — лучше поражение Российской империи, чем ее победа над японцами. Потому что в этом случае мы попадем в большую зависимость от займов парижских банкиров, и те нам будут диктовать свои условия.

— Тут не только французы, Николай Александрович, тут еще и британцы замешаны, и не в меньшей, а то и большей степени. Не зря фельдмаршал Кутузов частенько приговаривал, что «англичанка завсегда гадит», и не раз вполне откровенно говорил, что если этот «проклятый остров» опустится на морское дно, то он даже не вздохнет от жалости. Мы ведь хорошо помним как с нами в Крымскую войну обошлись — французы лишь притворные «друзья», англичане же откровенно враждебны. Иначе бы против кого мы «иноков» с «рюриковичами» бы строили, да «богинь» вместе с ними.

— Согласен с вами, Роберт Николаевич, кому-кому, однако «туманному Альбину» упрочнение наших позиций в Маньчжурии и Корее совсем ни к чему. А вот поражение Российской империи позволит добиться многого, и главное серьезно упрочить свои позиции в Китае. Причем без прямого участия в войне, исключительно японскими руками, их союзника, кстати, на котором политика «блестящей изоляции» и закончилась, как раз после смерти престарелой королевы Виктории.

Матусевич отпил горячего чая, посмотрел в раскрытый иллюминатор — на эскадре прекращались работы, команды ужинали. Но обстрел из тяжелых орудий шел беспрерывно, беспокоящий — японцы практически не отвечали, испытывая недостаток боеприпасов, и главное — у них стало заканчиваться продовольствие, солдаты скоро начнут голодать, на одном гаоляне долго не продержатся. А еще имеется масса раненых, которых нужно лечить, выхаживать, но нет ни медикаментов, ни крыши над головой, если не считать брезентового полотнища палаток. И большинство не выживет, скончается в муках — никакой эвакуации проводить русские не дадут, как и пресекут подвоз боеприпасов и продовольствия. Выбивать японцев с позиций, что те заняли на Зеленых и Волчьих горах, уйдя в круговую оборону, то еще сомнительное удовольствие, и кроме напрасных потерь ничего не сулит. А так сбившись на территории полтора десятка на десяток верст, неприятель со временем потеряет возможности для сопротивления — главное тут не жалеть снарядов, давить исключительно артиллерийским огнем.

— Цинично выражаясь, Роберт Николаевич, мыы бросили дохлятину, и теперь нужно ждать, кто ее поедать начнет первым. Но Куропаткин здесь не нужен — вся его слава и репутация «полководца» совершенно «дутая». Сражался против туркестанских басурман, не знающих регулярного устройства, да еще под началом действительно талантливого полководца — вот в отблесках славы генерала Скобелева и «пригрелся». Нет, как администратор хорош, потрясающая работоспособность, тут Алексею Николаевичу не откажешь. Но как полководец никудышен, разработанный им план войны никуда не годится, как и те, что нам подсовывал Авелан с Рожественским из Петербурга, и покойный Витгефт из Мукдена. Назвать бездарностями их нельзя, но планы действительно таковы, как и меры воплощения их в жизнь!

— Тут я с вами полностью согласен — увод отряда Чухнина неимоверная дурость, только спровоцировала японцев на войну. Зиновий Петрович тоже хорош — навязал «Ослябе» и «Авроре» сопровождать миноносцы. Вроде знающий моряк, но глупость за глупостью…

— Не дай бог нам всем увидеть, что он натворить сможет, — Матусевич нахмурился, прекрасно зная, чем закончился поход 2-й Тихоокеанской эскадры Рожественского в Цусимском проливе 14 мая 1905 года. И этот человек возглавляет Главный Морской Штаб — изучив бумаги и переписку они с Виреном уже более здраво оценивали всю бестолковость адмирала. Впрочем, такими в русском флоте все должности забиты, только сейчас сама война начала проводить «отсев», выдвигая на первые роли достойных.

Занятие Дальнего наделало много шума, как в столице и городах России, так и самом мире. И царь оценил эту победу по достоинству — сам Николай Александрович получил большой крест святого Георгия 2-й степени, Эссен с Виреном вслед за Щенсновичем ощутили «тяжесть» от «орлов, вспорхнувших» на погоны — стали контр-адмиралами. Многие офицеры получили вместе с ними новое чинопроизводство с наградами. Солидная толика перепала и армейцам — Стессель получил «золотое оружие» с бриллиантами за «отбитие у неприятеля Дальнего», Фок стал генерал-лейтенантом, и вдобавок с крестом Георгия на шее, а теперь после боев на нангалинских позициях точно такое же «золотое оружие» получит с соответствующей случаю гравировкой. Рапорт уже отправлен наместнику, благо японские миноносцы теперь старались держаться от берегов Квантуна на отдалении.

— Впрочем, мы еще можем оставить Рожественского в Петербурге, если там соблаговолят новые корабли нормально и без всякой спешки достроить, а нам передадут только то, что отсюда увели. Устаревшие броненосцы нужны для постоянного прикрытия Дальнего, тогда всю эскадру мы сможем задействовать у вражеских берегов. Охраной собственных гаваней войну не выиграть, нужно атаковать неприятеля и навязать ему свою волю.

— Сил у нас недостаточно, чтобы взять под контроль Желтое море, особенно сейчас, когда стало ясно, что ремонт «Севастополя» надолго затянется, и его нельзя использовать в составе эскадры. Нужно отзывать ВОК, но тогда велика вероятность, что…

Вирен замялся, не зная, что сказать, и Николай Александрович пришел ему на помощь, усмехнувшись:

— Формально флотом командует Скрыдлов, получивший за потопление «Идзумо» георгиевский крест 3-й степени на шейной ленте. Но сейчас ситуация несколько изменилась, вы не находите, Роберт Николаевич? Вряд ли наместнику, с которым мы нашли «общий язык» понравятся притязания Николая Илларионовича. К тому же он главнокомандующий сухопутными и морскими силами, и сможет найти ту форму решения, которая позволит нам с вами остаться здесь, а Скрыдлову отправится обратно в Петербург, чтобы принять под командование 2-й Тихоокеанской эскадрой, вернее ее части. А вот вице-адмиралу Безобразову можно остаться во Владивостоке, только состав ВОКа станет другим. Думаю, там будет вполне достаточно иметь дивизию вспомогательных крейсеров и бригаду из двух «богинь», которой можно придать и «Чийоду». А вот «Богатырь» с «Победой» и «рюриковичами» нужны здесь — стянув все силы в кулак мы сможем диктовать Того свои условия, благо к этому сроку «Баян» войдет в строй.