Часы любви - Меган Маккинни

– Все мы живем чьей-то милостью… разве не так?

Она посмотрела прямо в глаза Тревельяна. Как ни странно, в них не было насмешки – только боль – и это смутило ее.

– Но мне в самом деле пора к лорду Чешэму, – проговорила Равенна негромким голосом.

Ниалл кивнул, и Равенна вздохнула с облегчением. Не дело это, чтобы одинокая женщина находилась с глазу на глаз на пустынной лестнице с хозяином дома. Она вдруг вспомнила Сэди, девушку, помогавшую в школе кухарке. Сэди нравилось уединяться с мальчишкой-конюхом. Когда ее застали с ним, девицу выгнали с работы; потом Равенна встретила ее на улице – в жалкой бедности и с новорожденным младенцем. Воспитанницам было запрещено даже узнавать ее, однако сердце Равенны исполнилось сострадания к бедняжке. Возвратившись в школу, она собрала все монеты, которые сумела найти, завязала их в носовой платок и отдала кухарке, чтобы та передала деньги Сэди. Через несколько дней Равенна получила записку с благодарностью, продиктованную несчастной посудомойкой. Миссис Лейтон, директриса, обнаружила бумажку в корзине для мусора и так разгневалась, что за контакты со «шлюхой» Равенне пришлось провести три дня в заточении – в собственной комнате без гостей и еды.

Теперь все это казалось дурным сном, однако в свое время событие было слишком реальным. И человек, целиком ответственный за то, что ей пришлось пережить в школе, глядел на нее как на незнакомку.

– Мне и в самом деле пора к лорду Чешэму, – сказала она, холодком слов отгоняя чувство близости, порожденное темнотой и тесным помещением. – Пожалуйста. Я вынуждена просить вас проводить меня или показать нужную дверь. Я пришла сюда не для того, чтобы сидеть в пустой гостиной.

Ниалл отметил внезапную холодность, однако лицо его сохранило невозмутимость.

– Конечно. Позвольте отвести вас к Чешэму. Он ждет вас, вне сомнения, затаив дыхание.

Резко схватив девушку за руку, Тревельян повлек ее за собой с лестницы. Захлопнув ногой потайную дверцу, он подвел ее к камину и поставил на место золотой подсвечник.

Обнаружив свою руку в его крепкой ладони, Равенна была настолько потрясена, что несколько долгих, полных смятения секунд не могла ни заговорить, ни вырваться от Тревельяна. Он поглядел на нее, и девушка с новым потрясением ощутила, что холодный, черный сердцем злодей ее детских лет умеет улыбаться, когда это угодно ему.

– Ты стала не такой, как я предполагал, Равенна, – сказал он негромко. – Вынужден признать, ты стала совсем другой, чем мне представлялось.

– И что же вам представлялось? – Она чуть не задохнулась, такими странными были его слова.

– Похоже, я представлял тебя… менее ценной. Более обыкновенной. Такой, как твоя мать.

– Вы… вы знали мою мать?

Тревельян тряхнул головой.

– Не совсем. Я просто имел некоторое представление о ней, и представлял тебя такой же, в особенности когда обнаружил сегодня в поле – перепачканную дикарку. Но теперь я сомневаюсь в том, что ты такая, как Бриллиана. Быть может, английская школа все-таки сослужила тебе добрую службу. Тебя можно считать просто застенчивой. Если бы я не знал обстоятельства твоего рождения, то подумал бы, что ты – леди.

Потрясение, только что лишавшее ее дара речи, развеялось словно дым. Боль и негодование сменили его. Равенна глядела на Тревельяна, ощущая заново вспыхнувшую в душе ненависть. И против собственного желания позволила яду выплеснуться на язык.

– Так, значит, на ваш взгляд, я не вполне леди, лорд Тревельян? Тогда я скажу вам, что вы – глупец, не понимающий разницу. Девушки в Веймут-хэмпстедской школе – в тюрьме, куда вы меня упекли, – принадлежали к богатым и благородным семьям, однако души их были мелкими, а сердца холодными. И если вы не умеете разбираться в подобных вещах, то мне жаль вас.

Она попыталась освободить свою руку, но Ниалл не отпускал. Разъяренная Равенна опустила взгляд. Ей хотелось указать ему на то, что неприлично держать так ее за руку, но вдруг его кольцо со змейкой моргнуло ей в свете очага рядом с ее кольцом. Так она и думала: они идентичны… гадюка Тревельянов.

Мгновение она стояла в оцепенении. Их соединенные руки, наконец, привлекли к себе внимание и Тревельяна… и с некоторым смятением на лице он тоже поглядел на эти парные кольца.

Судя по сдержанному гневу, промелькнувшему в его глазах, Равенна уже ожидала, что Ниалл, наконец, обвинит ее в краже кольца из замка. Она всем сердцем надеялась, что может положиться на отца Нолана, который, конечно же, подтвердит ее рассказ, но, как ни странно, Тревельян промолчал. Он отнял руку и отступил в гневе.

– Лорд Чешэм ждет, – сказал Ниалл деловым тоном, хотя лицо его выражало нечто другое. – В конце коридора повернешь налево, потом направо. Двери приемной открыты. Мимо не пройти.

– А как же вы? – спросила она, озадаченная тем, как быстро он изменил ситуацию. Это она собиралась вырваться, но Ниалл отверг ее. Равенна поглядела на Тревельяна, и вопрос о кольцах уже готов был сорваться с ее губ, однако его напряженная поза подсказала ей, что ответа не будет.

– Я буду там через минуту. Нужно кое-что сказать Гривсу.

Она вдруг подумала, что благородному Гривсу предстоит хорошая взбучка от хозяина; судя по выражению глаз Тревельяна, в этом не приходилось сомневаться.

– Налево, а потом направо? – переспросила Равенна.

– Да. Именно так. Иди же, пока… – голос его дрогнул. Он долго и пристально глядел на нее и потом сказал: – Теперь ступай.

Равенна прижала к груди черную шаль. В комнате сделалось холодно, и она с радостью покинула ее.

Глава 10

– Равенна! Ну, вот и вы! А мы уже собирались оставить упования и покончить с жизнью от разочарования.

Лорд Чешэм шагнул из ярко освещенной приемной в темный коридор. Равенна пряталась в тенях, не зная, как приветствовать его.

Чешэм выглядел красавцем в вечернем костюме – темно-синий фрак и белый галстук с толстым узлом как нельзя лучше подчеркивали черты светловолосого Адониса – тем не менее даже теплая улыбка и предложенная рука не могли стереть из ее памяти лицо Тревельяна, его взгляд, опущенный к их кольцам. Этот взгляд до сих пор окутывал Равенну прочной невидимой паутиной, смущая ее даже теперь.

– Поглядите, кого я отыскал в коридоре, – объявил Чешэм, не дожидаясь, пока она надлежащим образом поприветствует его. Граф проводил ее в приемную, отделанную, как показалось Равенне, всеми сорока оттенками ирландской зелени. На окнах висели пышные, цвета фасоли портьеры, а пол почти полностью исчезал под изумрудно-зеленым ковром турецкой работы. Подбитые конским волосом кресла и бархатные диваны были немного потертыми. Короче говоря, приемная во всем отличалась от рассчитанно холодной гостиной. Предметы мебели слегка не подходили друг к другу, и Равенне сразу стало уютнее.

Граф Фабулозо и месье Ги де ла Коннив стояли у фортепиано, держа рюмки коньяка в наманикюренных пальцах. Поклонившись ей, они немедленно вернулись к самым выгодным для себя позам. Граф казался гигантом в бледно-голубом фраке, облегавшем его фигуру. Ги был одет в костюм серого цвета, который очень шел к его глазам.

– Позвольте мне предложить вам освежиться, Равенна. Где же Гривс? – осведомился Чешэм, не обнаружив дворецкого в комнате.

Усадив ее на бархатную кушетку, он отошел к столику с напитками, чтобы налить ей шерри.

– Вот вы и здесь, моя дорогая. – Чешэм с улыбкой вручил ей бокал. – Должен сказать, что вы надели очаровательное платье…

Взгляд его так быстро скользнул на ее грудь, что Равенна даже решила, что это ей померещилось.

– Спасибо, – ответила она, чуть задохнувшись, не зная, может ли «спасибо» явиться должным ответом на такой взгляд.

Пригубив шерри, она взглянула на Ги, сидевшего на соседней кушетке.

– Ах, прекрасная Равенна, несравненная и при свечах, и в утренней росе. – Взяв руку Равенны, он припал к ней губами, жаркими и влажными, что было, пожалуй, не столь уж неприятно; однако едва Ги принял позу, явно рассчитанную на то, чтобы покорить ее, Равенна с трудом заставила себя подавить смех.

– Дворецкий долго, долго водить девушка, – вступил в разговор граф, решивший привлечь ее внимание.

– Он – хитрый лис, этот Гривс. Знает, как все устроить.

До этих слов Равенна даже не подозревала, что лорд Реджинальд находился в комнате. Он подмигнул ей из недр кресла, украшенного поблекшим за несколько веков ручным шитьем.

– Что вы хотите этим сказать? – спросила она, чувствуя себя неудобно в мужском обществе. – Он отвел меня не туда, куда надо, и ничего не устроил, а все запутал.

Рамсей многозначительно улыбнулся.

– Лорд Тревельян… кстати, а где он? Наш хозяин сегодня забывает о своих обязанностях. Я бы сказал, что это просто преступление – не видеть такую красоту.

Равенна покраснела. Она не привыкла к столь откровенным комплиментам, да и не считала себя красавицей. Другое дело Кэтлин Куинн. Эта девушка прекрасна, как ангел, и утонченна, как сама королева. Равенна считала себя во всем противоположной Кэтлин. Темноволосая, мрачная по характеру и – невзирая на все старания воспитателей Веймут-хэмпстедской школы – прежняя дикарка. Кровь Бриллианы оказалась сильнее кнута.