Пыль под ветром - Александр Рубан

— Хорошо, я постараюсь, — серьёзно ответил Антоша и поправил мизинцем очки, неловко отведя винтовку в сторону.

— Вот оружие тебе не понадобится, — сказал вожак. — И даже помешает. — Он протянул руку, и Антоша неохотно отдал ему винтовку.

— А откуда начнём? — спросил он, вставая.

— Пассажиры с детьми, похоже, в последних купе. Значит, начнём отсюда. Если придётся начать… Иди.

Когда они снова остались вдвоём (не считая мертвеца и всё ещё молившегося напротив), молодой человек вплотную придвинулся к Илье и прошептал в самое ухо, щекоча бородой:

— Шестнадцать.

— Что? — переспросил Илья, от неожиданности вслух. У него из головы не шла винтовка, которую вожак унёс в купе проводника.

Молодой человек откашлялся и проговорил вполголоса:

— Да просила меня баба: лети самолётом! — Он ткнул Илью локтем в бок. — Сэкономил, называется… — Потом сова сунулся бородой в ухо и зашептал: — Четырнадцать прошли. Двоих пронесли. Двое в тамбуре. Главарь девятнадцатый. Раненые не в счёт, очкарик тоже. Итого шестнадцать. Понял?

— Не совсем, — шепнул Илья.

— Начнут с нас, — шёпотом объяснил молодой человек. — Значит, начинать надо нам.

— Как? — усмехнулся Илья. Но, кажется, он уже знал, как. Молодой человек, впрочем, тоже.

— Я сейчас придумаю жалобу и пристану к очкарику, — горячо зашептал знаток астрономии. — Он пошлёт меня к главарю. Там — по обстановке… Твоё дело — говорить, что главарь пока ещё жив и диктовать условия от моего имени.

— Глупо, — шепнул Илья. — Там дети. И красивые девушки.

— Придумай чего поумнее, — обиделся молодой человек.

— Ладно, — шепнул Илья.

— Только думай быстро: вон он уже идёт. Очкарик. А если…

— Ладно, — повторил Илья. — А вы молчите и ничему не удивляйтесь. Договорились?

За окнами вагона уже слегка посветлело — и вся надежда была на этой слабый, неверный, сероватый, но всё-таки свет.

— Антоша! — позвал Илья, когда очкарик поравнялся с ними. — Можно вас на пару слов?

— Для вас я Антон Ибрагимович, — сухо ответил Антоша, останавливаясь напротив купе, и поправил очки. Он очень старался выглядеть интеллигентным и, в общем, преуспевал. Вот только смотрел он в сторону, а это сейчас никак не устраивало Илью.

— Это ваше настоящее имя? — спросил Илья, надеясь вывести Антошу из себя или хотя бы немного сбить с толку.

— Разумеется, — отвечал не сбитый с толку Антоша, опять поправляя очки. Как будто именно они удостоверяли подлинность его имени.

— И вы не боитесь называть его мне?

— Вам — нет.

Вот чёрт, он опять смотрит в сторону!

— Значит, меня… действительно..?

— Возможно, и даже очень. Судите сами: во-первых, именно из вашего окна стреляли в наших людей, а вы не помешали стрелявшему. И, во-вторых, именно вы сидите с краю.

— Выходит, мне и надеяться не на что? — жалобно спросил Илья.

Молодой человек кашлянул. Ему не нравился такой поворот беседы с очкариком, и он готов был внести коррективы… Илья незаметно ткнул его локтем в бок.

— Надейтесь на Бога, — посоветовал интеллигентный Антоша. — А ещё лучше — на благоразумие российских властей. Я буду надеяться вместе с вами. — Он тонко, как ему наверное, казалось, улыбнулся, глядя поверх головы Ильи. И это уже было лучше, чем в сторону.

Ну — ещё один шажок. Маленький.

— Вы очень плохой актёр! — заявил Илья.

— Что? — удивился Антоша, и взгляды их наконец-то встретились. На мгновение. Этого было достаточно.

— Ух ты! — выдохнул знаток астрономии, глядя на серо-стальные языки пламени над обессмыслившимся лицом очкарика.

— Пройди в купе. Быстро! — шёпотом приказал Илья, дождавшись, пока в глазах Антоши за толстыми линзами очков не загорелся уже знакомый святой и высокий смысл. — Сядь! — он указал на скамью напротив, и Антоша поспешно сел рядом с убитым. — И слушай меня внимательно, Антон Ибрагимович, а отвечай только шёпотом.

— Вы экстрасенс? — восхищённо шепнул слева молодой человек, но Илья только досадливо отмахнулся. Объяснять ему, что всё это только снится Илье? Что на самом деле Илья сейчас висит на краю чего-то непонятного и вот-вот свалится в клокочущую вонючую бездну? Не поверит, и вообще некогда…

Спустя полминуты они уже знали численность и диспозицию террористов в вагоне. О целях акции Илья не стал спрашивать, не сочтя это важным. Достаточно и того, что ему не нравились средства… Молодой человек оказался прав: террористов было девятнадцать, в том числе шестнадцать боеспособных — теперь уже действительно не считая Антоши. Раньше знаток астрономии зря не принимал его в расчёт. Антоша, оказывается, блестяще владел кун-фу, а винтовку действительно носил «для понту» (интеллигентность с него как сквозняком сдуло).

— Кун-фу — дело стоящее. Может, и пригодится, — шёпотом похвалил Илья. Антоша залучился преданностью и счастьем. — Но сейчас мне нужен Анаша, — продолжил Илья. — Живым. Ты сделаешь вот что…

Через две минуты опасный Анаша тоже принадлежал им (точнее, Илье) душой и телом. Человеком он оказался недалёким и кровожадным и рвался на страшные подвиги во славу Ильи, втолковать ему разумную программу действий оказалось делом нелёгким. Ладно хоть говорил шёпотом, как было ему велено сразу же.

Илью, старательно прячущего глаза от пассажиров, и хитро озирающегося молодого человека подконвойно провели в последнее купе, где можно было разговаривать уже без опаски. Там он и подчинил почти всю остальную банду, кроме двух тяжелораненых и главаря.

Что-то подсказывало Илье, что с ним не следует торопиться, а следует оставить его на потом. Быть может, Илье не понравилась подозрительная нечувствительность главаря к происходящему в двух шагах от него, за тонкой перегородкой. А может быть, насторожил невнятный рассказ Антоши (точнее сама невнятность его рассказа) о неких «электрических» мигренях, часто и сильно досаждавших его недавнему хозяину, и о том, что глаза вожака во время приступов становились «глубоки и ужасны». На молодого же человека эта информация произвела обратное действие, преисполнив решимости «брать, пока не поздно — ведь пластом же лежит!». Но лишь когда до появления спецназа оставалось, по расчётам молодого человека, минут десять, Илья наконец решился.

Всё так же подконвойно (надо же было, чёрт возьми, создать себе алиби, исключить путаницу в предстоящих показаниях пассажиров!) их провели обратно. Отстранив Анашу, вознамерившегося уже ломать дверь прикладом «калашника», Илья вежливо постучал. Всё в нём противилось этой встрече, и пришлось ещё раз напомнить себе, что это всего лишь сон.