Суровая мужская проза - Андрей Бондаренко

В восемь часов пятьдесят пять минут армейский пятнистый фургон (американский аналог российского «Урала»), остановился на крутой излучине мелкого безымянного ручейка, ширина которого не превышала тридцати-сорока сантиметров.

Обычно в этом месте две группы «ооновских» дозорных расходились в разные стороны, оставляя Чёрное ущелье южнее. Но на этот раз, во-первых, группа была лишь одна. А, во-вторых, и маршрут был кардинально противоположным: им предстояло перебраться через Чёрное ущелье и обследовать его южную кромку.

Дозорные вылезли из-под пятнистого брезентового тента, спустились на землю (вернее, на грязно-жёлтый песочек), тщательно проверили походную амуницию, огнестрельное и холодное оружие, правильность настройки раций, душевно попрощались с водителем и, взвалив на плечи тяжёлые рюкзаки, проследовали на юг.

Примерно через четыреста пятьдесят метров они вышли к обрыву.

– Ну, в общем-то, это и не совсем обрыв, – заглянув вниз, задумчиво хмыкнул Белов. – Так, просто очень крутой склон. Градусов так пятьдесят-шестьдесят по отношению к линии горизонта. И не более того. Общая протяжённость – на уровне ста двадцати метров. Ничего страшного, короче говоря. Прорвёмся…. Закрепим две связанные между собой надёжные верёвки вон к тому валуну, другой верёвочный конец спустим на дно ущелья и будем спускаться?

– Пожалуй, не стоит заморачиваться с верёвками, – решил Лёха. – Только время потеряем. По-простому спустимся. Ибо природное раздолбайство (по утверждению уважаемого Виталия Палыча), является неоспоримым и наиважнейшим конкурентным преимуществом всего русского народа в целом. А заслуженных и авторитетных генералов, ясен пень, надо неукоснительно слушаться…

И они спустились «по-простому», то бишь, на собственных камуфляжных задницах, старательно тормозя толстыми рифлёными подошвами армейских ботинок.

Не обошлось, как водится, и без досадного происшествия: в самом конце спуска Белов не смог надёжно затормозить, вследствие чего неуклюже перевернулся пару раз через голову и – от души – впечатался физиономией в крутой холмик, состоявший из смеси рыжего песка и чёрно-серого каменного крошева.

– Ну, вот, кажется, нос разбил, – с трудом поднявшись на ноги и осторожно трогая правой ладонью лицо, резюмировал Артём. – Даже кровь капает, так его и растак…

– Капает-ет-ет-ет, – разнеслось над ущельем. – Так его-его-его…. Растак-так-так-так…

– Ничего себе – эхо.

– Ничего-го-го-го…. Эхо-хо-хо-хо…

Петров, скорчив рассерженную гримасу, поднёс указательный палец к губам, призывая к тишине, протянул напарнику вскрытую упаковку с одноразовыми носовыми бумажными платками и взмахом руки обозначил направление предстоящего маршрута.

Через пару минут, когда кровь перестала капать и сочиться из носа Белова, они двинулись дальше.

«Это Чёрное ущелье – очень странное место», – размеренно шагая по грязно-жёлтому песку, местами покрытому островками тёмно-зелёного мха и жёлто-фиолетовых лишайников, подумал Лёха. – Очень, очень и очень. Из серии – страннее ещё поискать надо…. Во-первых, я был железобетонно уверен, ознакомившись с генеральской картой, что Чёрное ущелье достаточно узкое, от силы – метров четыреста-пятьсот. Ошибался, надо признать. Раз, наверное, в десять-двенадцать. Очередной пустынный казус (он же – нежданный сюрприз), в действии, мать его…. Во-вторых, эти пушные мхи и разлапистые лишайники. Ну, не видел я в тутошних знойных краях ни того и ни другого, мол, неподходящий для них климатический пояс…. В-третьих, здесь всё вокруг наполнено неясной тревогой, ощущением близкой опасности и призрачной белёсой дымкой. Под каблуками армейских ботинок тихонько поскрипывает мелкая серо-чёрная галька. А местное чуткое эхо, откровенно глумясь и насмехаясь над нами, временами превращает этот тихий скрип в громкий и зловещий визг, разносящийся – как кажется – по всем закоулкам ущелья. И это – однозначно плохо. В том смысле, что неизвестный противник (если он, конечно, находится где-то поблизости), уже предупреждён о нашем внеплановом визите. Впрочем, тьфу-тьфу-тьфу, будем надеяться на лучшее. То бишь, на сегодняшнюю полную безлюдность, нас с Тёмным, естественно, не считая.… В-четвёртых, однозначно ощущается какая-то нездоровая и подозрительная сырость. Практически через каждые пятьдесят-семьдесят метров под ботиночными подошвами звонко хлюпает водица, это тонюсенькие ручейки, прихотливо змеясь и петляя по дну Чёрного ущелья, образуют жёлто-мутноватые лужицы…. На округлых серо-розовых валунах задумчиво грустят разноцветные ящерицы. Змеи, пауки и скорпионы активно ползают и шастают по низенькой каменистой террасе. Бр-р-р! Гадость какая…. Всё? Нет. В-пятых, имеет место быть специфичный воздух: слегка горьковатый и непривычно-плотный…. Оригинальный такой запах, надо признать. И, вместе с тем, однозначно-знакомый…. Ага, вон – сквозь белёсую туманную дымку – проступает высокий продолговатый холмик, склоны которого густо покрыты какими-то высокими и стройными кустами. Стоп-стоп…. Это же разнообразные амариллисы[4], низкорослые фиалковые деревья и разлапистые кусты дурмана. Хрень полная и отвязанная. Откуда здесь, в самом сердце Сахары, взялись растенья, свойственные предгорьям американских Анд и Кордельеров? Да, блинчики подгоревшие, очередная навороченная шарада…. Опа, дурманящие ароматы всё усиливаются и усиливаются. Не к добру это, мать моя женщина добродушная…»

– Голова кружится, – хрипло выдохнув, сообщил Тёмный. – Ресницы слипаются. Как бы – незаметно для самих себя – не впасть в состояние коварного наркотического опьянения…

– Подстрахуемся, не вопрос, – решил Петров. – Достаём противогазы и оперативно напяливаем их на благородные «грушные» физии.

– Может, Алекс, не надо? Жарко же.

– Отставить разговорчики! Выполнять, старший лейтенант…

Через два часа с небольшим дозорные (или же разведчики?), успешно пересекли Чёрное ущелье с севера на юг, освободились от противогазов, взобрались, приложив немалые усилия, вверх по склону и, перевалив через кромку обрыва, вновь оказались в пустыне.

– Ох, чёрт знает, что такое, – с трудом восстанавливая дыхание, проворчал Белов. – На спуск затратили всего-то две-три минуты, а на подъём – час без четверти. Пропотел, считай, до последней нитки, до сих пор мышцы рук-ног-плеч-спины слегка подрагивают, мать его…. Может, передохнём?

– Согласен, п-привал, – прохрипел Лёха. – В лёгких колет, словно бы в них насыпали – без всякой меры – местного раскалённого п-песка. Да и попить-покушать было бы, честно говоря, совсем н-неплохо…

Освободившись от походной амуниции, они вволю напились кипячёной воды, слегка разбавленной грейпфрутовым соком, и перекусили. Так, ничего особенного: толстые соевые галеты с питательным крабовым маслом, по пакетику орехового ассорти с изюмом и по банке говяжьей тушёнки. Вообще-то, изначально в составе «ооновского» сухого пайка никакой тушёнки не было и в помине (да и быть, априори, не могло). Но дальновидный генерал-лейтенант Громов, зная пищевые привычки и предпочтения своих подчинённых, добился-таки некоторых существенных изменений – с чётким российским уклоном. Типа: – «Слуга царю, отец солдатам…». Всё, как и полагается…

По завершению трапезы они старательно прибрались на месте привала, дотошно распихав по карманам рюкзаков пустые жестяные банки, целлофановые обёртки и бумажные обрывки, а после этого присели на плоскую чёрную каменную плиту – перекурить и поболтать.

– Значит, у вас с мисс Вандой Паулс – всё всерьёз? – несуетливо извлекая из пачки мятую сигарету, поинтересовался Тёмный.

– Всерьёз, по-взрослому и надолго, – предупредительно «щелкнув» зажигалкой, подтвердил Петров. – Серьёзней, просто-напросто, не бывает. Без дураков и дур. Последним штатским гадом буду…. Поженимся, короче говоря, в самое ближайшее время. После окончания этой алжиро-ливийской эпопеи, я имею в виду.

– А как же быть…м-м-м, с реальными и некомфортными бытовыми моментами-условиями? Ты, к примеру, проживаешь в суровой и беспокойной России, а нежная мисс Паулс, наоборот, в беззаботно-сонной Австрии…. Где, если не секрет, планируете свить уютное семейное гнёздышко?

– Ванда переедет ко мне в Санкт-Петербург.

– Серьёзно? Бросив интересную и перспективную работу? И отказавшись от успешной профессиональной карьеры в известной международной корпорации?

– Зачем же что-то бросать и, тем более, от чего-либо отказываться? – удивился Лёха. – Компанию «На Краю Земли», как всем известно, интересуют – прежде всего – разнообразные «медвежьи углы и уголки». А в нашей многострадальной и бесконечной России такого добра – навалом. Практически без счёта. Хоть залейся и закопайся…. Я уже рассказал невесте (чисто для начала), про два профильных объекта. Вернее, про два интересных и очень-очень перспективных «медвежьих угла». А Ванда, в свою очередь, наспех набросала первоначальные сценарии будущих развёрнутых репортажей и оправила их – по электронной почте – в Фельден. Генеральный директор компании, внимательно ознакомившись со сценариями, тут же сообщил о своей безусловной заинтересованности. Мол, российский туристический рынок является (в плане посещения богатыми и очень богатыми клиентами), весьма интересным и многообещающим…. Короче говоря, миссис Ванда Петрова-Паулс скоро будет переведена (после торжественной церемонии бракосочетания), в Санкт-Петербург, в качестве «эксклюзивного представителя» (то есть, представительницы), компании «На Краю Земли» в России. Ничего, как видишь, хитрого. И семейная жизнь будет полноценной. И успешная карьера моей будущей супруги не пострадает. То есть, станет ещё успешнее…