Кампучийские хроники - Виктор Притула

Война во Вьетнаме уже пять лет как окончена. Теперь уже не Вьетнам подвергается агрессии, а сам он увяз в Кампучии. Блестящий декабрьский блиц-криг 1979 года обернулся затяжной войной в джунглях. Причём «красные кхмеры» как тараканы всякий раз ускользают в щели на тайской границе, пересечь которую чревато большой региональной войной.

Ник Нику всё сложнее играть роль первой скрипки в системе иновещания на страны Азии. Вьетнаму нечем хвалиться. Экономика, усугубляемая военными расходами и санкциями со стороны Запада, трещит по швам. Кампучия — это выигрышный материал. «Поля смерти» пока еще остаются в цене.

— Могу я чем-то быть полезным?

— Спасибо, Игорь, — говорит Слон. — Если понадобится, я воспользуюсь твоей помощью, но у нас здесь своя программа.

— Как угодно, Николай Николаевич.

— Пожалуй, мне пора на встречу с вьетнамскими и кхмерскими товарищами, чтобы обсудить все вопросы по съёмкам. Танечка, спасибо за угощение, — говорит он Мышке.

Мы прощаемся до вечера.

Ну что же. Наше дело предложить помощь. Мы — хозяева, Слон и его группа — гости. А если у вас всё схвачено, — думаю я — флаг вам в руки. Только вот почему-то сильно в этом сомневаюсь. За те четыре месяца, что мы работаем в Кампучии, из разных обрывков разговоров, случайно брошенных фраз, взглядов и жестов людей, с которыми довелось общаться, я сложил для себя некую мозаику политической ситуации, в которой оказалась страна. В массе своей кхмеры боялись вьетнамцев. А в сельской местности, где «красные кхмеры» располагали определённым влиянием, этот страх был смешан с ненавистью. Кроме того, в стране существовало роялистское подполье, не терявшее надежд на возвращение Сианука и реставрацию монархии, что, в конце концов, и произошло.

Ошибка Ник Ника заключалась в том, что он с самого начала решил иметь дело исключительно с вьетнамскими советниками Тху и Тхо. Они и подложили ему свинью. Официально вьетнамские советники не могли обязать отдел печати МИД НРК удовлетворять все пожелания группы «дань ти» Солнцева. А кхмерские друзья, будучи не лыком шиты, решили неназойливо показать, что всё таки у себя дома они хозяева. Поэтому Ник Нику была предложена протокольная программа северо-корейского образца с посещением образцово-показательных объектов. А их в Пномпене — кот наплакал.

В шесть вечера на город обрушивается тьма кромешная. Солнце здесь восходит едва ли не в три утра и стремительно скатывается за горизонт в шесть вечера. Переход от режущего глаза света к полной темноте так резок, что, кажется, будто небесная канцелярия отключила солнечную лампу одним щелчком выключателя.

Ник Ник вновь угощается из огромной миски с фруктовым салатом «тропикана» и через слово сыплет «говенцом».

— Нет, ты представляешь, эти болты (имеются в виду советники Тху и Тхо) только разводят руками. Мол, программа, которую я направлял через Ханой, ими не была получена. А на согласование всех вопросов с кампучийскими товарищами уйдет не меньше недели. Какая неделя? Это катастрофа. У нас командировка всего на десять суток. Но главное, Игорь, — это поездка в Сиемреап и съёмки Ангкор-Вата! Я еду в посольство встречаюсь с Моториным, а он мне, что вы, Николай Николаевич! Риск смертельный! Он что, гандон себе на голову натянул и думает страну так увидеть! Все они здесь кхмерского говенца объелись!

— Может коньячку, Николай Николаевич?

— Спасибо, дорогой. Угости ребят. Мне нельзя. Нет, я сойду с ума. Дима, ты представляешь, эти суки саботируют на всех уровнях. Единственная надежда на Михаила Юрьевича.

Дима Серебряков хранит невозмутимость Чингачгука.

Ну и ну! — думаю я, — неужели Слон рассчитывает на то, что резидент «ближних» станет решать его проблемы. Это уже полный отрыв от реальности.

— Вы встречались с Чум Бун Ронгом?

— Его нет в Пномпене, — говорит Ник Ник. И тут же добавляет, — он что, такая важная птица?

— Он не птица, — говорю я Слону, — он тигр!

— Ты преувеличиваешь.

— Нисколько. Всему, чего мы здесь добились с Пашкой, мы обязаны ему. Прежде всего возможностью работать. Организацией поездок на объекты. Этой виллой, мидовским «жигулёнком», водителем Муем, нашим переводчиком и куратором Сомарином… Всем!

Ник Ник задумывается.

— Игорь, ты спрашивал, нужна ли нам ваша помощь…

— Завтра я поговорю с Сомарином, его брат Ук Чап близок к Чум Бун Ронгу и Хун Сену.

Слон смотрит на меня с интересом удава почуявшего кролика в высокой траве. Хун Сен — министр иностранных дел НРК. (Сейчас он премьер-министр Королевства Камбоджа. Первый человек в стране при декоративном короле Сиануке и его строптиво-склочном семействе. Точнее король со своим семейством сейчас состоят при Хун Сене. Ай да «розовый кхмер»! Ай да, сукин сын!). Практически только Хун Сен может разрешить поездку в Сиемреап с предоставлением транспорта и охраны. Но для этого нужно время. У Солнцева его нет.

— Так, так. А теперь, как говорят штирлицы, отмотаем эту плёночку назад. Где ты, хвастунишка, прокололся?

— Но я обязан был им помочь!

— Молчи, дурачок пафосный! Обязан. Кому и чем? Когда тебя уничтожали доносами, люди которым ты делал добро, отплатили тебе содействием доносителям. Те же Толя Абрикосов и Веня Халдеев, они что, не знали посольскую интригу. И не Слон ли был одной из причин твоего изгнания?

— Откуда мне знать. Слон и Халдеев умерли. Бог им теперь судья. А я всё ещё жив и даже набрасываю эти заметки. И кто-то их читает. И кому-то они, может быть интересны, а для кого-то, м.б., и поучительны. И прекрати это грёбаное резонёрство. Ты надоел мне со своими поучениями. Где раньше то был?

— Да там же, где и ты!

Опустим приём в посольстве СССР по случаю очередной годовщины ВОСР. Видел я его в белых тапочках. От Ук Сомарина к Ук Чапу, от Ук Чапа к месьё Ви Сало…

Поднесли ему скромные дары «большой советской делегации». На самом деле, это все мои закупки деликатесов из посольской лавки в Ханое. Кому и чего объяснять. «Се пти кадо пур ву, месьё Ви Сало! Ноз ами сон тре бон ами. Иль безуан а вотр эде!» Короче помогайте нам, месьё Ви Сало, и Гостелерадио СССР вас не забудет.

Большой начальник что-то обещал. Ник Ник челночил между резидентом М.Ю. и советниками Тху и Тхо. В короткие минуты отдыха съедал небольшой тазик фруктового салата «тропикана» и щедро потчевал нас своим фирменным говенцом в адрес всех и вся. 10 ноября его группа должна была выехать на трёх машинах с охраной в Сиемреап.

На дворе жаркое утро 9 ноября 1980 года.

Смерть уже поджидает советских докеров, притаившись на 73 километре дороги от Пномпеня в Кампонгсаом. Гибель советских специалистов в Народной Кампучии в нашей печати практически не освещалась. Мои попытки найти хоть какое-то упоминание об этом в Интернете увенчались одной публикацией во Владивостокских СМИ.