Ларец с опасным сюрпризом - Евгений Сухов

Шерстнев, согнувшись, кропотливо собирал всякую мелочевку в небольшой пластиковый пакетик. Ударив по глазам, ярко блеснула вспышка фотоаппарата – техник-криминалист фотографировал следы.

– Капитан, как вы думаете, сколько здесь было человек? – спросил у него Никольский.

Осмотрев комнату с отчетливыми следами на полу, Федор сказал:

– Полагаю, что человек пять.

– Эти следы не могли быть оставлены несколько дней назад?

– Не думаю… Следы совсем свежие. Растоптана штукатурка. – Наклонившись, он поднял с пола какой-то крохотный предмет и добавил: – Вот еще и окурочек имеется. Тоже весьма свежий, табак еще не слежался. Искурили его этой ночью. Ага… «Мальборо»… Точно такой же найден у будки сторожа. Хм… даже прикус характерен. Обычно сигарету держат губами, а этот будто бы хотел ее перекусить.

– Вполне возможно, что этот человек не имеет к убийству никакого отношения, – предположил Никольский. – Просто покурил на улице, а потом решил взглянуть, что это за дом.

– В связи с произошедшим убийством в это верится с трудом, – сдержанно ответил Шерстнев.

– Возможно… Ладно, все это надо проверить.

– А это еще что такое? – наклонившись, эксперт стал разгребать осколки кирпича. – Серьга с жемчугом…

– Разрешите взглянуть, – сказал Никольский, протянув руку. – Хм… Вряд ли она имеет какое-то отношение к возможному кладу. Хотя и золотая. Не эксклюзив, такое украшение можно купить в любом ювелирном магазине.

– Значит, с ними была женщина.

– Не факт, – возразил Никольский. – Серьгу могли обронить и вчера, и неделю назад. На ней же не написано, когда именно.

– Скорее всего, серьгу обронили недавно. Посмотрите, на ней даже нет известковой пыли. Она лежит поверх ее.

– Верно… Приобщи к делу, – протянул Илья серьгу.

– Уже приобщили. – Шерстнев аккуратно положил украшение в пластиковый пакет.

После тщательного осмотра, пусть в общих чертах, видится дальнейшее расследование. Наступает время, чтобы задавать себе вопросы: что именно и каким образом произошло на месте происшествия? По собственному опыту Никольский знал, что контуры, очерченные в начале расследования, могут иметь устойчивый образ. Эдакая кристаллическая решетка с изменяющимися углами.

– А вы не думаете о том, что было две группы? – вслух предположил он.

– Что вы имеете в виду?

– Пришли кладоискатели, обнаружили в стене клад, а потом следом за ними пришла какая-то другая группа. Не обнаружив клада на прежнем месте, они просто убивают сторожа как возможного свидетеля и уходят.

– Идея красивая… Но нужны твердые факты ее подтверждения. Пока их нет.

Еще через минуту появился дознаватель: краснощекий оперативник с круглой физиономией. Его отвислые щеки слегка подрагивали при каждом движении, придавая всему его облику некоторую незащищенность. Парень больше напоминал заштатного пекаря, съедающего всю невостребованную продукцию. Кто знает, может, некоторые его физические недостатки с лихвой компенсирует нестандартное оперативное мышление?

– Что обнаружили на чердаке?

– Там один сплошной хлам…

– Разумеется, – едко хмыкнул Илья, вспомнив про невыкуренную сигарету, – что еще может быть на чердаке…

Парень не смутился и уверенно продолжил:

– Чтобы сказать что-то конкретное, в этом хламе придется основательно покопаться. Но, что совершенно точно, на чердаке были люди, причем совсем недавно.

– Та-ак, это уже поинтереснее. Откуда такое предположение?

– У самой лестницы остались следы свежей грязи, она даже не успела подсохнуть, а потом, когда возможные участники преступления пролезали на чердак, то кто-то из них зацепился одеждой о торчавший гвоздь и оставил на нем нитки.

– Что за нитки? – по-деловому спросил Никольский.

Из-за спины дознавателя вышел второй эксперт и, показав пластиковый пакет с кусочком ткани, заговорил:

– Мы тоже нашли такие же на втором этаже – зацепились о торчавшую штукатурку… Нитки ярко-малинового цвета, шерстяные. Скорее всего, кофта женская, трудно представить на мужчине нечто подобное.

– Что еще обнаружили? – повернулся Никольский к оперативнику.

– На чердаке много пыли… Мне приходилось бывать на таких старых чердаках. Они какие-то особенные, что ли, в них даже запах разный. У меня сложилось впечатление, что в этом побывали сегодня ночью и основательно подняли пыль, она даже не успела улечься обратно. Возможно, что они что-то искали.

Парень оказался весьма неплохим оперативником. Если вместо пивного бара он будет захаживать в спортивный зал, то будет выше всяких похвал.

– Может, это были какие-то случайные люди? – предположил Никольский.

– Нет. Это были те, что заглянули на второй этаж. Все вещи на чердаке сдвинуты, что видно по границе пыли.

Предположения укладывались в следующую версию. В квартиру поднялись кладоискатели, обнаружили в стене клад, потом решили обследовать чердак. После чего спокойно ушли, прихлопнув при этом сторожа как потенциального свидетеля.

Нет, что-то здесь не вяжется… Зачем же им нужно было убивать сторожа? Не проще ли было дать ему деньги за молчание? А потом, сторож вряд ли мог знать, что именно они искали.

– Товарищ старший следователь, – обратился к Никольскому конопатый, отправленный час назад на поиски очевидцев. – Нашлись свидетели преступления.

– Хорошо… Кто такие? Что они рассказывают?

– Это мужчина и женщина, из разных домов. Примерно в это время, когда произошло убийство, на улице были слышны выстрелы.

– Где они сейчас?

– У себя дома.

– Давай адрес, – сказал Никольский, направляясь к выходу. – Схожу сам. – И, обратившись к сержанту, стоявшему в подъезде, распорядился: – Сюда никого не пускать.

– Слушаюсь, – браво козырнул тот, отступая в сторону.

Глава 9

Свидетели убийства, или Полуночники

Значит, свидетели – мужчина и женщина… Весьма неплохо. В таких случаях картина произошедшего получается пообъемнее: то, что не успел рассмотреть мужчина, наверняка приметит женщина. Женщины народ глазастый и весьма наблюдательный, с невероятно развитой интуицией. Там, где иной наблюдатель видит всего лишь заросли лопухов, они обязательно рассмотрят анютины глазки с васильками. Пожалуй, начинать следует с женщины.

Свидетельница проживала в противоположном доме, выглядевшем неказисто. По внешнему виду он напоминал тот, подле которого было совершено убийство. Здания в Староконюшенном переулке, строенные в аккуратные ряды, очень напоминали друг друга, будто тридцать три богатыря с дядькой Черномором во главе. Отличались они разве что разноцветными фасадами да аккуратными будками подле перегороженных дворов, больше смахивающими на ДЗОТы времен Второй мировой войны.

Возле дома, в котором проживала свидетельница, прогуливался охранник в черной форме (явно с чужого плеча), с невероятно унылой физиономией. Но бдительности не терял, подозрительно посматривал на всякого прохожего, как если бы всерьез опасался террористического акта. Где-то в глубине его зрачков присутствовала грустинка, говорившая о том, что от жизни он ожидал нечто большее, чем нелепое топтание вокруг металлической ограды. Да и вознаграждение могло быть куда более значительным…

Илья Никольский уверенно надавил на звонок. Он ожидал, что дверь ему откроет старушка с недоверчивым взглядом, переломанная подагрой и оттого не умеющая спать по ночам. Эдакая баба-яга городского розлива. Но на порог вышла довольно молодая и миловидная женщина с умеренным макияжем.

– Вы к кому? – удивленно заморгала она.

– Вы случайно не Маргарита Семеновна Бергольт? – едва улыбнувшись, спросил Никольский.

В глазах женщины промелькнуло недоумение. Следовало внести ясность. Достав удостоверение, Илья раскрыл его перед женщиной.

– Старший следователь Илья Тимофеевич Никольский.

– Ах, вот оно в чем дело, – протянула женщина. В грудном низком голосе послышалось откровенное разочарование. – А я было подумала… Впрочем, это уже неважно.

– Рядом с вашим домом было совершено убийство, и я бы хотел услышать, что именно вы видели.

– Как вам сказать…

– Разрешите пройти? А то как-то неудобно разговаривать через порог.

– Пожалуйста. Проходите, – нейтральным голосом произнесла женщина, отступив в полумрак прихожей. – Но я уже все рассказала вашему коллеге, – недоуменно пожала она плечами.

– Если вас не затруднит, Маргарита Семеновна, то я хотел бы услышать от вас все это еще раз. Может, в процессе нашей беседы всплывет какая-нибудь нужная подробность.

– Особенно ничего такого я не видела, все это длилось какие-то мгновения, – повела она плечом.

Занавески в комнате были плотно зашторены, и через плотную ткань материи едва пробивался дневной свет. Однако женщина не спешила распахивать окна, и Никольский подозревал, что в этом заключалась некоторая женская хитрость: она могла выглядеть значительно таинственнее, чем была на самом деле, а кроме того, тусклый свет скрывал значительное количество морщин, обозначившихся под глазами.