Капитан госбезопасности. Ленинград-39 - Александр Логачев

Он открыл вторую раму, осторожно выглянул в окно. Черный, продолговатый автомобиль стоял у подъезда, возле него никого не было. Шофер, надо полагать, сидит на своем месте. Хорошо.

Есть еще вариант. Тех, кто идет, человек пять, не больше. Больше не поместилось бы в машину. Он может справиться даже без оружия. Будь у него оружие, пусть не огнестрельное, пусть «прикиданные» ножи, он бы без дальнейших раздумий пошел на этот вариант. Дело бы решилось ровно за две секунды, чекисты бы ничего не успели понять. Без оружия времени уйдет чуть больше. И кто-нибудь из чекистов может спустить курок. Хотя нет ничего катастрофического в том, что в случае стрельбы возникнет переполох. Пока прибудут новые чекисты, он успеет не то что «прибраться» в квартире, обойдя всех жильцов, но и спокойно скрыться из дома, попутно ликвидировав шофера. Вариант хороший. Но! Даже если чекисты будут держаться кучей, облегчая ему задачу, на нанесение ударов все равно уйдет какое-то время, за которое кто-нибудь проворный успеет выхватить пистолет и сделать выстрел. (А ведь они могут рассредоточиться по квартире и оружие изготовить заблаговременно). И одного выстрела может ему хватить. Даже если он уйдет с линии огня, возможен какой-нибудь дурацкий рикошет. А он не может рисковать, не имеет права. Достаточно ранения, чтобы на операции был поставлен крест. Потому что операция держится на нем одном, дублеров нет.

В квартирную тишь ворвался длинный, настойчивый звонок в дверь. Марина вздрогнула. Звонили и звонили. К трезвону добавилась колотьба в дверь. Били, похоже, ногой.

Он решил. В сложившихся обстоятельствах оставить в живых выгоднее, чем убивать. Навроцкий притянул к себе девушку. Ее лицо оказалось возле его лица.

– Слушайте внимательно и не перебивайте, Марина. – Его голос, как ночной мотылек, чуть слышно трепетал крыльями в ночной комнате. – Я, ваш любовник, ушел от вас ночью, справив свои мужские дела. Познакомились вы со мной сегодня, знаете только имя. Назовете любое. Внешность описывайте верно, но размыто. Ушел я от вас где-то от полуночи до часу, точное время не помните. На столе ничего не трогайте, но сотрите с бутылки, рюмки, вилки, разливной ложки, вазы с салатом и графина с морсом мои пальчики. Сотрете их и с окна.

Звонок надрывался. В коридоре раздалось шарканье, кашель и мужской голос «Чтоб вас всех!»

– Демонстрируйте свою готовность помогать следствию, заливайте их подробностями вплоть до самых интимных. – Навроцкий расстегнул пальто и пиджак, всунул портфель за пояс, быстро застегнулся. – Что я, скажем, говорил в кино, что я говорил о своей работе. Скажем, врал, что тружусь в газете. Они будут вас запугивать, не бойтесь. У них на вас ничего нет, Марина. Они могут рассчитывать только на ваш испуг.

В квартирной дали послышалось «Кто там?», неразборчивый, краткий ответ, потом клацнул дверной замок.

– Я приду за вами через день. К тому времени, я уверен, все уляжется. И мы уйдем вместе.

По коридору затопали, зажгли свет, загудели привыкшие приказывать басы.

– Я не могу уйти без вас, такой у меня приказ, я должен буду его выполнить. Так что ждите. Ну, прощайте, Марина. Все будет хорошо.

Он поднес ее руку к своим губам, поцеловал пальцы.

– Окно за мной затворите очень тихо.

Навроцкий так ловко, бесшумно и быстро оказался по ту сторону окна, едва коснувшись подошвами подоконника, что Марина сначала не поняла, что произошло, а когда поняла и закусила от испуга кулак, то стало очевидным – ее ночной гость не летит к земле, молотя в воздухе руками и ногами. Нет, вот его голова в проеме, он поворачивается к ней анфас, а его пальцы лежат на оконном косяке. Гость подмигивает ей, отпускает брус и скрывается за стеной.

Карниз. Ну, конечно, карниз! Как она забыла?

Навроцкий не забывал о карнизах, расположенных в метре от уровня окон каждого из этажей. Его взгляд обежал двор и дом, когда они с Мариной шли от ворот к подъезду. Граф удивился ширине этих карнизов, словно специально… И тут же отбросил «словно». Конечно, специально, как иначе объяснишь. Да, предусмотрены для противопожарной эвакуации – карнизы тянутся вдоль всего дома, проходят под пожарными лестницами, которых по одной через два подъезда. Еще раз тогда посетило графа удивление – а домушников они не боятся? Ах да, тут же вспомнил Навроцкий, ведь в Счастливом Завтра преступность будет окончательно побеждена, а дома строятся именно под него.

Сейчас Денис Александрович двигался к ближайшей из пожарных лестниц. Карниз шириной в две ладони позволял передвигаться по нему быстро и уверенно.

– Где ее комната? – требовали в коридоре.

Девушка, дрожащей рукой нажимала на задвижку, говоря себе «не спеши, Мариша, спокойно, они еще будут стучать, ждать, пока ты встанешь, оденешься». В дверь комнаты забарабанили.

– Откройте, гражданка! Милиция! Или мы ломаем дверь!

– Сейчас, сейчас! – не выдержала она. – Оденусь!

Руки отказывались слушаться. Закроются когда-нибудь проклятые шпингалеты?! «Не дави, Мариша, не дави, а то стукнет эта железка. Осторожно крути из стороны сторону, она и зайдет»…

…Интересно, подумал Навроцкий, если шофер выйдет из автомобиля, посмотрит вверх, увидит он темный силуэт на неосвещенной стене или нет? Впрочем, шофер не успеет выйти. Через минуту он окажется на лестнице, еще через полминуты на крыше. Когда-то давно, очень давно он научил себя не бояться высоты. Не раз выручало…

Марина тряслась и вытирала то, что ей перечислили, рукавицей для горячей посуды, первым куском материи, подвернувшимся под руку. «Ничего не забыть. Окно, рюмки, бутылка…» В дверь отчаянно лупили. Марина наткнулась на стул и уронила его. Когда она нагнулась, чтобы его поднять, дверь уже начали высаживать.

– Сейчас оденусь! Подождите! – кричала она, продолжая обтирать рюмки и столовые приборы, но уже салфеткой, рукавицу она отбросила, неудобно…

…Был соблазн взобраться по лестнице быстро. Но важнее сделать это аккуратно. Лестница опаснее карниза, она может вздрогнуть по всей длине от неосторожного движения, подняв порядочный грохот. Перед глазами Навроцкого ползли перекладины, руки пачкала ржавчина и обжигал холод металла.

Наконец он выбрался на крышу и, ступая по кровельной жести с осторожностью дворового кота, пробрался вдоль невысоких перил, за которые норовило зацепиться пальто, к открытому слуховому окну. На чердаке его встретила плотная тьма и пыль, сразу забившая рот и нос.

Можно пробраться на другую сторону дома, имеющего форму прямоугольника, и из слухового окна без риска быть обнаруженным посмотреть, как будут уводить Марину и увезут ли ее вообще. Но опять же он не имеет права рисковать. Ему необходимо как можно скорее спуститься по «пожарке» с другой стороны дома и убраться из квартала, делающегося с каждой секундой все опаснее.

«Но что же произошло? – терзался Навроцкий. – Кто и какой совершил промах?» Над этим следовало подумать…

Глава тринадцатая

Допрос

Льется речка в дальний край,Погляди, послушай.Что же, Коля-Николай,Сделал ты с Катюшей?!

Как и всегда в подобных случаях, дверь оставили открытой, чтобы видеть допрашиваемого. Сегодняшняя преступница сидела на привинченном к полу табурете смирно, сложив руки на коленях, опустив голову. В кабинете с выключенным верхним светом и яркой лампой на столе, направленной раструбом колпака на задержанную, девушка казалась актрисой среди декораций на сцене.

– Заинтересовался? Я знал, что заинтересуешься, потому и позвонил прямо оттуда. Крайне подозрительная девочка. Особливо, если обдумать слова ее соседей. Ты ж знаешь, у меня глаз на вражьи морды наметанный.

– Капитан, – Шепелев тронул Хромова за плечо, – я хочу поговорить с ней наедине.

– Это приказ Деда?

– Моя просьба. Мне нужно полчаса. До шести меня нет, и вы не знаете, где я, хорошо?

– Желаю удачи. – Хромов ткнул указательным пальцем в грудь собеседника. – Но со мной дело пошло бы быстрее. Я буду в шестой комнате.

Шепелев закрыл за собой дверь кабинета, прошел к столу, на котором стояла только лампа, телефон и пепельница, полная Хромовских окурков. Капитан сел, выдвинул ящик, убрал в него пепельницу. Девушка голову не подняла, на него не посмотрела. Капитан снял трубку местного телефона.

– Коммутатор? Капитан Шепелев. Прошу вас добавочный триста восемьдесят шесть до шести ноль-ноль не соединять. Звонки капитану Шепелеву направлять по номеру сто семьдесят восемь двадцать семь лейтенанту Гвазава.

Капитан дал отбой.

– Марина, расскажите мне о вашем ночном госте, – повернув лампу, Шепелев перевел ее яркий свет с девушки на стену.

– Я уже рассказывала, – ответила та, не отрывая взгляда от пола.

– Еще раз, пожалуйста.

– А если я не буду?

– Вы не хотите помочь в розыске преступника?