Цель неизвестна - Марик Лернер

— Я разговаривал с солдатами, — обреченно выдаю, прекрасно сознавая какая последует реакция.

— О, да! — с огромным ехидством в голосе, обрадовался он. — Как много проводили опросы и число для сравнения?

— Человек окружен животными, — говорю без особой надежды, — корова, свинья, овца, и лошадь — все они, постоянно касаются людей и общаются с ним. Верно и обратное. Не разумно ли будет предположить, что источник оспы есть заразительная материя особого рода, произошедшая от болезни животного. Случайные обстоятельства изменили эту болезнь и она обрела ту заразную и злокачественную форму, которую мы обычно видим сейчас? Ведь в Библии нет упоминаний об оспе. И в античности тоже.

— По описанию эпидемий в Египте во время исхода, под Иерусалимом или в Афинах не понять чем именно болели люди, — отмел доктор с порога попытку вывернуться. — Это все слова ничем не подкрепленные.

Мне оставалось только пялиться в пол. Вылез называется на свет с гениальной идеей. Помнится в каком-то в очередном забытом году 18-го века Лондонское научное общество признало все это простой случайностью и совпадением, не заслуживающим дальнейших исследований. История просто обязана повториться, только мне от того не проще.

— Лет десять назад, — сказал старик тоном ниже, — нечто подобное, вернувшись из Турции, пыталась пропагандировать леди Мэри Монтегю. Немного оспенного гноя из созревшей пустулы больного натуральной оспой, вносили в руку здорового человека. Это приводило к заболеванию оспой в лёгкой форме. При этом она ссылалась на некие практики восточных знахарок. К сожалению, дело не двинулось. Насколько мне известно, — после паузы закончил. — Про результаты опытов самое разное говорили.

— Так значит, в этой идее есть нечто! — возбужденно выдохнул Тарас Петрович.

— Ей надо было предложить метод дамам. Для сбережения красоты в раннем возрасте попробовать.

Они оба уставились на меня.

— Гладкая кожа многих привлечет. Это ж ужас, на кого иные женщины похожи. Тонна пудры не спасет и не замаскирует недостатки внешности.

— Всем известно, — пробурчал Бидлоо, непроизвольно кивая, на мои речи, — что переболевший оспой вторично не имеет нужды опасаться болезни. А она бывает в двух видах — легкая и тяжелая, причем последняя почти всегда со смертельным исходом. От нее умирает по моим подсчетам 1/6 — 1/8 часть всех заболевших, а у маленьких детей смертность достигает трети. Смерти от оспы достигают трети от общего количества, не считая войн.

А выжившие становятся рябыми и неприятными на вид. Вся кожа в глубоких воронках и ямах. Не зря говорят: «на лице черти ночью горох молотили». Это осталось непроизнесенным, но как раз в тему дамочек. У меня эти сведенья не с потолка взялись. Многие отказывались прививки детям делать и шуму до небес по этому поводу в газетах. Кой чего и почитал по поводу. Удачно вышло.

— А это означает что? — потребовал Николас Бидлоо.

Я почувствовал себя на экзамене, с билетом в руках и полной пустотой в голове. Ответа не имею.

— Ну?

Еще немного и начну мычать на манер Иванова. Не вижу я, чего он добивается. С одной стороны мои слова и ничего больше, с другой имелась некая леди в Англии и выходит идея не так уж глупа. Дальше чего?

— Сама по себе, — назидательно говорит, — самая талантливая догадка без практических опытов ничего не стоит. Можно обладать энциклопедическими знаниями, огромной любознательностью и выдавать на гора кучу изумительных мыслей, но если за ними не стоит тяжелая работа и систематические эксперименты — грош цена такому человеку!

Он опять гремел, лязгая железом и грохоча танковыми гусеницами. Не удивительно, что ученики его боятся. Растопчет, раздавит, но ведь добьется своего беспременно.

— Вывод? — потребовал с нажимом.

— Вы поможете мне доказать теорию при помощи экспериментов, — нагло заявляю.

— Нет! — провозглашает, ввергая меня в серьезнейшее разочарование. Неужели ничего не понял и просто отправит восвояси? — Ты сам проведешь все необходимые опыты!

— Я? Когда? Я учусь в Академии и вынужден зарабатывать на проживание. Здесь нужно время и деньги.

— Время я понимаю, — говорит с ехидной ухмылкой. — А деньги на покупку коровы?

«Чую с гибельным восторгом — пропадаю!». Статейкой не отделаешься, придется доказывать.

— Не обязательно, но желательно. И не меньше трех для чистоты опыта.

— Ты найди сначала.

Так, первый барьер взят. Как ставить опыты имею самые общие представления, но ведь никто не обещал, что будет легко?

— И человека, готового рискнуть.

Это действительно много труднее. Кому охота подцепить оспу? Предложишь такое, недолго и быть прибитым. И очень важно чтоб не болел другими гадостями, сбивает диагностику и желательно достаточно крепкого. А то сдохнет от недокормленности, попробуй убеди, что я не причем.

Если я правильно помню интернет-статьи, вариоляция дает около двух процентов смертности. Почему и бесятся противники прививок. Каждая смерть — это страх и ужас. А про разницу с обычной оспой в десять с лишним раз вспоминать не хотят. До всеобщих прививок умирали не единицы. Десятки и сотни.

Только помри кто при моей помощи не посмотрят ведь на доли процентов. Бить станут по морде, а не по оптимистическим записям. И очень больно. Как бы не насмерть.

— А преступников использовать в обмен на свободу?

— Желаю тебе решпект выразить, — сказал доктор после длинного молчания. С Остерманом надо побеседовать. Глядишь позволит по старой памяти. Только не сейчас. Не ко времени. Впрочем есть тебе чем и без того заняться. — Кажется выйдет из отрока толк, — это уже Посникову. — Два дня тебе…

— Михаил Ломоносов, — подсказываю.

— Два дня тебе представить мне план в подробностях. Что, как зачем и в какие сроки. Любой шаг со мной согласовывать. Языком зря не болтать!

Ага, мысленно соглашаюсь. Еще не хватает, чтобы слухи пошли насчет «доктора норовят пустить эпидемию». Недолго и красного петуха дождаться.

— В пьяном виде не шляться!

Будто уже ловили. Кстати не мешает поверить устойчивость моего нового организма к алкоголю. В старом теле я свою дозу нащупал. Точно соображал когда хватит и ни разу не вляпался в действительно серьезные неприятности. Но там я был хиляк и заранее старался не переходить границу. Сейчас не стоит излишне верить в непрошибаемость и не пытаться всех перепить. Здесь он прав. Количество алкоголя, принимаемое мной на грудь без сомнения другое. Но не сейчас ставить эксперименты на себе и обижаться глупо.

— Ежели выйдет у тебя, народ памятник золотой, в полный рост обязан поставить.

— Я предпочитаю монетами и конечно же не забуду поделиться с научным руководителем, — автоматически выдаю.

— Ты как скотина со мной смеешь разговаривать? — орет он так, что стекло в окне жалобно дребезжит. — Молокосос! Пшел отсюдова вон и не вздумай возвращаться без подробнейшего плана работы! Не будет этого, не будет тебе ничего. Ни денег, ни славы, ни моего уважения!

И что я такого сказал? С удовольствием возьму в научные руководители и имя рядом на обложке диссертации напишу. Он ведь прав. Слова ничего не значат. Теорию, стоит пустить текст в печать, докажут другие. А мне требуется самому сделать нечто. Я ведь уже сейчас вижу несколько направлений экспериментов.

В конце концов, разве все изобретения в мире не стоят на плечах предшественников? Я имею лишь общие представления о методике, принципах и самих болезнях. На нормальную вакцину лучше до поры до времени не замахиваться. Придется хорошо поработать мозгами и руками. Главное получить результат. Это шанс выдвинуться и на реальном полезном для всех материале, а не краденых стишатах!

Глава 13. Реализация проектов

— Где ты пропадаешь? — недовольно вскричал Андрюха, когда я уже под вечер добрел до дома. — Я тебя жду, жду!

Это тот самый пацан, отловленный мной по прибытии в Москву у врат учености. Видимо я поразил его в самое сердце своими познаниями в иностранных ругательствах, потому что на второй день, когда я уже считался официально зачисленным, подвалил с невинной просьбой поделиться столь необходимыми вещами.

«Es stultior asino» — ты глупее осла или «Vacca stulta» — тупая корова, его категорически не удовлетворяли. Делиться более ядреными выражениями не очень хотелось. Он же наверняка продемонстрирует свои новые глубокие познания на уроке и совсем не долго на меня выйти. А здесь все-таки будущих священников готовят. Они правда не чураются и выпить, и еще кой чего, но дело это отнюдь не похвальное. Тем более в столь юном возрасте. Еле отбрыкался обещанием в будущем поделиться.

— А чего случилось?

— Ты ж сам просил мастера найти!

Гнать не стал и правильно сделал. Такого изумительного гида по Москве и за деньги не приобрести. Он знал все закоулки и улицы. Мог рассказать любопытные вещи о многих людях. Уже через пару дней я уловил, что он подворовывает и достаточно удачно. Причем никогда у своих. В академии на данный счет существовал свой неписанный кодекс чести и насчет него просветили меня практически сразу.