Цель неизвестна - Марик Лернер

Я попытался вспомнить, но раньше как-то не задумывался о подобных тонкостях. Пожал плечами в недоумении.

— Так выйдет лучше, — с непробиваемой уверенностью заявляет.

Помнится первые нарезы в стволах делали самой разной конфигурации. В Лувре хранят мушкет одного из Людовиков, так внутри в виде лилии — герба высверлено. Но я точно помню прорезь имелась — так должно быть. При штамповке лишние детали не клепают.

— Отсюда и вот сюда, — черкает он ногтем. — Хвостовик надевается на палочку, — бормочет себе под нос, не дожидаясь пояснений. Сразу ухватил. Продолжая изучение поводил пальцем по линиям и поднял глаза на меня. — А она может быть самой разной. От дерева до золота или изукрашенной. Цена разная.

— Сначала сделай перо, — почти повторяю доктора, — чтоб работало. Потом держалку обсудим.

Он криво усмехнулся. И так ясно, если затея не выйдет придется ему их квалифицированных ювелиров перейти в категорию чернорабочих. Жить уже не на что, разве молоточки с тисочками и резцами распродавать. А без них он никто.

— А почему вот здесь, — он показывает на чертеж, где я изобразил несколько вариантов, — отверстие разной формы? Зачем вообще нужно.

Да чтоб я знал! Оно точно имеется и я видел квадратное, прямоугольное и круглое неоднократно. А зачем никогда не задумывался. Не верю, что для красоты. Какой в том смысл мне просто доложить забыли.

— Так по расчетам выходит, — говорю туманно. — Иначе писать не станет. А форма… Какую тебе удобней, ту и пробивай.

— Светлой памяти ампиратора Петра Алексеевича! — вопит в дупель пьяный тип в форме.

Люди нестройно поддержали, я тоже демонстративно поднял кружку. Один Йоэль излишне увлекшись ничего вокруг не замечает, продолжая мерить на чертеже только ему понятное.

— А он? — с вечной алкашной настойчивостью, требует солдат. — Имеет чего против?

— Выпей, — говорю сквозь зубы.

— А? — не понимает чухонец, оторванный от дела.

— За упокой души Петра II залпом! Быстро!

Он вроде чего-то догадался и вскочив выпил. Рожи сидящих по соседству мне категорически не понравились. Зимой в Москву стягивались толпы беглых и не особо стесняющихся в поведении людей и людишек. Грабежи и мордобой как бы нормальное явление становилось. Естественно и ошивались все эти ошметки рода человеческого не в дорогих ресторанах.

— Уходим, — сгребая чертеж и махая половому, шиплю.

Торопливо сунул ему копейки уже на ходу, почти таща за собой Андрюху. Финский уроженец по папе уже не тормозя устремился за мной к двери. Когда на дороге встал очередной поддатый я не стал разбираться случайно он здесь оказался или нет и двинул в ухо со всей дури, отшвыривая назад. Это только в глупом кино столы при подобном ломаются запросто. Здесь к таким вещам привычные и подготовлены. На века делают мебель. Ее немного, но которая имеется не разломается даже от тарана римских воинов.

Зал взвыл обрадовано при виде разлетающейся от падения тела посуды. Начинается потеха. Только мне это не требуется и отпихнув с пути еще одного вылетаем за дверь, поспешно захлопывая ее за собой. О дубовую плаху что-то бухнуло изнутри. Может очередное тело, а может швырнули чем. Кружкой или тарелкой. Скамейку не удастся. Они тяжеленные, из дубовых плах. Одному не поднять, пупок развяжется.

Я бы справился, да ведь попадешь в кого и на каторгу за убийство. И вообще я в принципе человек мирный и стараюсь зря не конфликтовать. Это у меня сохранилось от прежних времен в полной мере.

— Фу, — говорю, — что за люди, вечно лезут и мешают. Мы их трогали? Ладно. Сделаешь?

Йоэль, не раздумывая, кивнул. Уже хорошо.

— Сроки?

— Не могу точно ответить сейчас. Сам понимать должен, никто такого не делал. А я со сталью не работал. Подобрать правильный сорт металла, чтоб не мягкий, а гнулся и не твердый. И не широкий. Сколько стоит не представляю.

— Сколько могут попросить за вот такой, — я показал на ладони размер кусочка металла. — Да то ж обрезки, просто выкинут. Еще спасибо скажут, если заберешь.

Он посмотрел на меня странным взором. С запоздание дошло, что опять ляпнул нечто странное. Скорее всего здесь ничего не выбрасывают. Вплоть до стружки. Все в хозяйстве пригодится. Например в доме пол посыпать. Не железной конечно, от дерева.

— Хорошо. Ты мастер. Сроки?

— Не меньше недели на первый, — сказал уверенно. — Потом руку набью, проще будет. А сразу подобрать материал, да все точно изготовить не просто. А есть я должен что-то, а работа…

Я почти уверен, что лишку просит, с запасом. Нормальная ситуация. Дополнительно ни сырье, ни дни лишними не бывают.

— Значит так, — прерывая на полуслове, подвожу итог. — С тебя труд, с меня идея и продажа. Прибыль пополам. Справедливо?

— Да, — после паузы признал.

— И чтоб криво не думал — это не последняя моя идея. Есть еще в загашнике.

Конечно имеется — безопасная булавка, скрепка, кнопка, колючая проволока. Только вряд ли они так просто пойдут в продажу. Вещи достаточно специфические и предназначены для образованной публики. Перо в этом смысле намного удачнее и любой грамотей оценит. Просто надо дать понять, что держаться за меня выгоднее и впереди есть и другая работа. Нет смысла кидать, продавая налево.

— Допустим так, — наморщив лоб, признал, — а харчи и на что покупать нужное для дела?

— Копейка в день на питание и железо за мой счет. Инструменты имеются, сам поведал. Потом вычту затраты из твоей половины.

— Не пойдет.

— Я не хозяин, — почти ласково говорю, — ты не слуга, мы в данном деле партнеры. С какой стати стану разбрасываться грошами?

— На копейку не проживешь. Пятак. Потом верну.

— Алтын. Я сам на три копейки в день от академии живу. Хочешь лучше условия, иди ищи.

Я не халявщик, а партнер, пришла неведомо откуда мысль. Давно уже не различаю от кого, но Михайло таких слов знать не может, тогда почему не помню откуда?

— Алтын, — тяжко вздыхая, соглашается. — Но за материал вперед.

Я извлек из внутреннего кармана кучу мелочи. Если и есть такая вещь как прогресс, он безусловно должен начаться с этой крайне важной вещи. Носить монеты неизвестно кем лапанные за щекой, как многие здесь или в мешочке на поясе, которые так и норовят срезать воры, удовольствие сомнительное. А пришить кусок крепкой материи изнутри на одежде дело достаточно элементарное. Разглядеть и спереть содержимое практически невозможно. Не здешним умельцам. Не доросли.

Очень старательно пересчитал на показ и реально для себя, чтоб представлять на каком свете обретаюсь. Расходов предстоит много, а навар неизвестно когда ожидать. Да и не хотелось излишне баловать чухонца. Еще решит, что у меня горшок с золотом имеется и начнет клянчить дополнительно без нужды. Убрал лишнее назад и высыпал остальное в протянутую ладонь.

— Здесь полтина. Каждый день отчет. Да, — спохватился, — ты где пристроился?

— А у меня, — подал голос на удивление долго молчащий Андрюха и очень выразительно подмигнул.

Правильно. И пригляд будет, и матери лишняя копейка за угол. Бывал я у него дома, жуткий домик. Чуть не по самые окна в землю врос. Даже у не слишком обеспеченных соседей смотрится красивее. Нищета натуральная.

После смерти отца они живут не самым лучшим образом. Три малолетние девчонки на шее. Тоже не понять каким макаром в академию умудрился пристроится. Когда сказал из ярыг я и слова такого никогда не слышал. Даже не чиновник низкого ранга, а помощник того. Уж точно не дворянин и права обучаться в столь замечательном учебном заведении вроде нашего не имеет.

Как говаривал папаша, на Руси законы суровые, да никто их не исполняет. Все не по параграфам, а понятиям себя ведут и живут. Видать с давних пор традиция тянется. Запрещено, но если очень хочется, имеешь знакомства или сумеешь показаться али разжалобить, то можно.

Кстати, не мешает пацана напрячь насчет больных коров. Я к примеру очень смутно себе представляю правильный вид гнойников на вымени. Не хотелось бы попасть впросак и стать посмешищем, ухватившись за какую ерунду, не имеющую отношения к коровьей оспе.

Глава 14. Доброволец

— Зачем ты это делаешь? — спросил с изрядным подозрением доктор Бидлоо.

Хирургия для чайников, часть первая, мысленно прокомментировал реплику. Так и знал, непременно заинтересуется. Въедливый до безобразия и почему-то считает, что я обязан знать его лекции ученикам.

Действительно странно смотрится. Тщательно протереть и помыть, положить ножик на металлический поднос, облить его водкой и зажечь. Горит естественно не тот паршивый напиток, что подают в трактирах, а спирт. Ну или почти он. Обошлось мне в немалую сумму добиться нужной концентрации при перегонке. Такого просто не делают.