Пуля для бизнес-леди - Лев Корнешов

Она вчера вечером не просто уснула — провалилась, как в бездонную, темную бездну. И в её «полете» не встретилось ничего, за что могла бы зацепиться память: ни искорки, ни звука, ни шороха. Настя посмотрела на часы: десять утра, а она обычно просыпалась в восемь, чтобы успеть позавтракать и бежать на работу. Можно предположить, что в «пропасть» она опрокинулась где-то после двадцати двух часов, последнее, что она помнила, это фужер водки, который ей протягивал Алексей, и боковым зрением на экране телевизора — вечерние новости по НТВ. Итак, двенадцать часов просто выпали из её жизни, не оставив в ней никакого следа. Неужели Алексей подсыпал ей какую-нибудь дрянь?

Затрезвонил телефон, и Настя, поколебавшись, сняла трубку.

— Настя, ты? — спросил Алексей.

— Нет, не я, — ответила Настя. — Это мой призрак. Я как раз возвращаюсь с того света. Вот сейчас хлопну сто грамм и материализуюсь.

— Что не потеряла чувство юмора — это хорошо, — не удивился её бреду Алексей. — Но мой тебе совет — не похмеляйся, а то развезет. Набралась ты основательно…

— Не ври! — рассердилась Настя. — Это не я набралась, а ты меня напоил… Нет, будет правильно сказать — опоил. Чем?

Алексей засмеялся:

— Продукт был чистейший: джин с тоником. Но ты не беспокойся, на твою девичью честь я не посягал. Все равно завтра в ЗАГС, а там уж — на законном основании…

— Я не хочу за тебя замуж! — решительно сказала Настя. — Я вообще ничего не хочу! — Она дотянулась до бутылки и плеснула в стакан.

— Прекрати пить! — повысил голос Алексей, услышав бульканье, — не то сейчас пришлю Кушкина.

— Пришли, пожалуйста! — хихикнула Настя. — Это было бы очень кстати.

Алексей понял, что она уже завелась, и другим, спокойным и мирным тоном предложил:

— Ладно, Настенька, не ерничай. Нам действительно завтра в ЗАГС, документы уже там, церемония проходит по ускоренной процедуре, я ведь только ради этого прилетел из-за границы, милые чиновницы вошли в мои обстоятельства…

«Интересно, какие сувениры он преподнес милым дамам?» — подумала Настя.

— Времени у нас совсем ничего, — деловито продолжал Алексей. — Поэтому давай так: я звоню тебе уже из редакции, через пятнадцать минут планерка, на ней я и объявлю о нашем бракосочетании, всех приглашу на свадебный пир. Он состоится в ресторане в Доме кино, все уже заказано, аванс внесен…

— Однако быстро же ты развернулся! — ошеломленно сказала Настя. И добавила: — Вот что значит любовь!

Алексей на явную издевку не обратил никакого внимания:

— Ты, дорогая невеста, на работе не появляйся, твое отсутствие сегодня вполне понятно. Но больше — ни капли, слышишь? Ты должна быть завтра красивой, немного томной и в меру растерянной — ведь все произошло так неожиданно и романтично!

— Пошляк! — с чувством изрекла Настя.

— Семейные сцены отложить на потом… А завтра все должно быть по-настоящему, поняла? Деньги в ящике твоего письменного стола. Мобилизуй Нинку и Элю и ша-агом марш по магазином! Свадебное платье и фата, не только не обязательны, но и не желательны, не будем смешить людей. Но все остальное: костюм, шубка, туфли, словом, все — от трусиков до шляпки — должно быть экстракласса. Как говорят на диком Западе — эксклюзив. И чтобы без глупостей! У нас их не прощают! Паспорт не забудь… невеста.

Полковники, наденьте ордена!

Настя сидела одна в пустой квартире и думала, думала. Она все-таки не удержалась и хлопнула ещё пару рюмок коньяка. Настроение было самое что ни на есть паскудное: она давно уже выросла из детских трусишек, научилась многое оценивать трезво, объективно и понимала, что жизнь её строится по чужому сценарию. «Драматурги» сочинили пьесу, и каждый в спектакле играет свою «роль». Но как говорится, роль чужая, а жизнь твоя.

Из задушевных разговоров с Элеонорой за рюмашкой она уже многое знала об Олеге и Алексее. Однажды Элеонора у неё дома крепко набралась, они заболтались до утра, благо была суббота и не надо было топать на работу. Элю развезло и она разоткровенничалась. А может, сознательно хотела заложить Олега и «своего» Алексея, который в последнее время явно охладел к ней. Или предостеречь её, Настю?

По её словам, Олег Петрович Строев с младых, юных лет служил в КГБ. Его по комсомольской путевке направили сразу после средней школы в Высшую школу КГБ, когда «Комитет» возглавляли Семичастный и другие комсомольские вожди. Олег закончил школу блестяще и после этого учился ещё на каких-то специальных курсах. Он «специализировался» на общественных организациях, в частности, на комсомоле.

Настя знала по опыту, что в каждом солидном учреждении на какой-нибудь должности работает кадровый гэбешник. Обычно они сидели в отделах кадров, помощниками и референтами руководителей, но были возможны и варианты.

В её родной газете — и это знали многие — «сотрудники» были в отделе кадров, в международном отделе, один из них был помощником Главного, одна трудилась стенографисткой — стенбюро обеспечивало связь с зарубежными и внутренними собкорами и те, отдиктовав очередной материал для газеты, набалтывали девушкам-стенографисткам много любопытного; другая лихо стучала на машинке в машбюро — там печатались не только статьи для газеты, но и много документов: кого куда назначить, кого снять, обзоры писем, служебные записки по разным проблемам.

Со всеми этими работничками журналисты старались ладить, ибо они могли причинить серьезные неприятности. Допустим, вдруг человек становился «невыездным», за границу даже в туристских группах путь ему был заказан, а почему — он и сам не знал. Или знал, но не очень понимал, как это стало известно «там». У всех на памяти была судьба красивенькой, подававшей большие надежды журналистки из школьного отдела. Она поехала по турпутевке в Берлин. Ее группу поселили в одном отеле с молодежной тургруппой из Голландии, и программы осмотра достопримечательностей, музеев и руин старинных замков совпадали. Она познакомилась с парнем-голландцем, благо и он и она прилично говорили на немецком. Марок, конечно, у неё не было, и когда голландец пригласил её в ресторан, она честно ему это сказала. Парень засмеялся: «Да мы знаем, что вы, советские, приезжаете с несколькими марками в кармане и строгой инструкцией ходить куда бы то ни было только „пятерками“. Но я же тебя приглашаю, значит и платить буду я». В общем, они посетили ресторан, на следующий вечер — модную пивную. Кончилось это, как и должно было кончиться: после одного из вечерних развлечений она оказалась в его номере и ломалась недолго…

После возвращения девица почувствовала, что вокруг неё создается зона отчуждения. Ее перестали печатать, приглашать на творческие «посиделки», ей перестали давать задания. Она пошла к Главному, тот хмуро её выслушал и коротко бросил: «Советую уйти из редакции». И она ушла. В её тургруппе был «сотрудник», от бдительного ока которого не укрылся мимолетный роман с иностранцем да ещё и из капиталистической страны.

Судеб профессиональными доносчиками было сломлено немало, ибо, как правило, это были не очень умные люди, судившие других в соответствии со своими представлениями о том, каким должен быть, как должен себя вести советский человек-патриот.

Олег был умным человеком, не зашоренным на догмах. Его направили в один из московских райкомов комсомола инструктором, он быстро стал секретарем, его перевели на работу в горком. По подсказке «старших товарищей» он вскоре был избран секретарем горкома. Вместе с должностями росло и количество звездочек на погонах, к крупным событиям в жизни комсомола он удостаивался правительственных наград.

Московский горком ВЛКСМ всегда занимал особое место в отлаженной системе «подбора кадров». Оттуда была прямая дорога в ЦК ВЛКСМ, аппарат горкома партии, секретарями московских райкомов партии. Там завязывались нужные связи, шла закалка аппаратной работой, которую не каждый мог выдержать. И именно из таких людей черпали «молодые силы» «команды», которые прибирали к рукам командные должности в стране.

— Ну, хорошо, — сказала Настя Элеоноре, — это вполне вписывается в то, что я думала об Олеге Петровиче, не знала только детали. Но как в компании с ним оказался Алексей Дмитриевич?

— Ах, Дмитриевич? — язвительно засмеялась Элеонора, — с Алешкой проще пареной репы. Он тебя в постельку завалил?

Настя оторопела от такого прямолинейного вопроса.

— Не дергайся! — с пьяной строгостью сказала Элеонора. — Отвечай прямо: да или нет?

— Да, — призналась Настя.

— И не тебя одну! Большой любитель этого дела! А один раз — не очень удачно…

По её словам, произошло это в Хельсинки, на Всемирном фестивале молодежи и студентов. Алексей поехал на фестиваль от своей газеты — освещать. Он был молодым корреспондентом международного отдела, а кому ещё было передавать информацию о фестивале, как не молодому?