Новый Мир ( № 5 2013) - Новый Мир Новый Мир

[54] Украшают дом вышивками и пр. из приданого невесты.

[55] Переодеваемся.

[56] Тело, туловище.

[57] Попросит прощения.

[58] Имеется в виду, конечно, потомок.

[59] Как называть по отчеству.

[60] Тяжелый, неприятный, сварливый человек, которому невозможно угодить.

[61] Называли по имени-отчеству.

[62] Ткацкие станы.

[63] Родовые схватки.

[64] Заливается.

[65] В щёлку.

[66] Пристал.

[67] Огороженное место для выпаса скота.

[68] Косая четверть — расстояние между большим и безымянным пальцами руки.

[69] Бензозаправка.

[70] bom dıa (порт . ) — добрый день, muito obrigado — большое спасибо.

[71] Вонь.

[72] Щёлкнет.

[73] Переешь.

[74] Кашаса — национальный бразильский спиртной напиток из сахарного тростника крепостью 39-40 градусов.

[75] Ясно, отчетливо.

[76] Как можно скорее, со дня на день.

[77] Потерять много крови.

[78] Без груза.

[79] Холодильник.

[80] Придирчиво выбирать.

[81] Назначали наказание.

[82] Тезка.

[83] Не буду молиться вместе со всеми в моленной.

[84] Баловала, нарушала закон.

[85] Показывают.

[86] Пустые.

[87] Ехать.

[88] Здесь : обязанности.

[89] Лужи.

[90] Перепеленывать, ср.: в говоре синьцзянцев зашпилить — запеленать ребенка.

[91] Кузнечиков.

[92] Боливийцам.

[93] Чилийку.

Глядя в небо

Салимон Владимир Иванович родился в Москве в 1952 году. Автор более пятна­дцати поэтических книг. Лауреат «Новой Пушкинской премии» (2012). Постоянный автор «Нового мира». Живет в Москве.

*      *

    *

Скоро распогодилось, и мы

собрались в обратную дорогу.

Снег, покрывший здешние холмы,

на припеке таял понемногу.

Бурая земля была видна

ясно так, что становилось страшно.

Под влияньем пива и вина

выть хотелось громко и протяжно.

Словно кровь Христова запеклась,

забурела, сделалась густая.

Прежде про нее я думал — грязь,

а она не грязь — земля родная.

*      *

    *

Кто не дает покоя нам

с утра пораньше?

Может, дворник,

добывший с горем пополам

русско-таджикский разговорник?

Пичужки шебутной в кустах

я не заметил никогда бы,

не знай я, будучи в годах,

сколь громогласны наши бабы.

Их не смолкают голоса.

Поскольку поезд пассажирский

стоит здесь только полчаса,

Бог дал им голос богатырский.

*      *

    *

Все то, что было в нас хорошего,

в момент исчезло без следа,

как будто ледяное крошево,

как будто бы кусочки льда.

По саду нравится расхаживать

мне с наступлением весны

и в бочки ржавые заглядывать,

что талою водой полны.

На дне творится нечто странное,

а на поверхности — вот-вот

синицы тело бездыханное

воскреснет к жизни, оживет.

*      *

    *

Того, кто физики и химии

легко законы нарушал,

едва ли вспомнить мог по имени,

но я в лицо его узнал.

Жестикулируя решительно,

мы, словно два глухонемых,

все ж поздоровались почтительно,

попридержав коней стальных.

*      *

    *

Неодушевленные предметы

слишком много места занимают,

будто бы журналы и газеты,

что на летнем солнце выгорают.

Старый дом завален всяким хламом.

В комнатах просторных нынче тесно.

Тут нам горевать о главном самом

как-то скучно и неинтересно.

О свободе, равенстве и братстве

как тут предаваться размышленьям,

о духовном говорить богатстве,

если пахнет тленом  и гниеньем.

*      *

    *

На древних греков спящие похожи.

Они, как лучники и дискоболы,

как статуи в музее белокожи,

обнажены совсем иль полуголы.

Тела их молодые в свете лунном

особенно мне кажутся прекрасны,

они звучат подобно медным струнам,

с гармонией небесных сфер согласны.

Как бриз морской колышет занавески,

так веет утром из лесу прохладой,

и слышно, как в ближайшем перелеске

густой кустарник топчет зверь рогатый.

*      *

    *

Как будто музыка со дна

глубокой ямы оркестровой,

гроза за окнами слышна

теперь в аранжировке новой.

Она звучит на этот раз

торжественно и величаво,

так, словно на глазах у нас

вновь обретает мощь держава.

Страна с колен приподнялась

и распрямить сумела плечи,

но, как ни билась, ни рвалась,

а к связной не вернулась речи.

*      *

    *

Гнутые монетки со следами

биток оловянных и свинцовых

канули в предания с годами,

как и большинство друзей дворовых.

Это все достойно сожаленья,

но, по счастью, в глиняной копилке

вышедший давно из обращенья

рубль бумажный — как письмо в бутылке.

*      *

    *

Все бы закончиться могло

в конечном счете мордобоем,

из-под контроля вышло зло

с битьем посуды, бабьим воем.

Тот, кто лежал в земле сырой,

остался бы доволен нами.

Мы выпили за упокой,

как принято, под образами.

Я сел за стол, где до того

лежал в полковничьем мундире

покойник.

Около него.

Как страж ворот в загробном мире.

*      *

    *

Дождь обязательно найдет

прореху в пологе лесном,

а мы войдем в бетонный дот,

с войны торчащий за селом.

Он стал прибежищем давно

в ненастный день для нимф лесных,

как грот, где девы пьют вино,

сойдясь, из кубков золотых.

*      *

    *

Солнце раскалилось до красна.

У работниц метрополитена

шапочки из алого сукна

были столь красны обыкновенно.

Я об этом вспомнил просто так,

без на то особенной причины,

за окном когда клубился мрак

и туман ложился на равнины.

*      *

    *

Плотвичка щиплет нам ладони.

На мелководье всякий раз

мальки, спасаясь от погони,

защиты ищут подле нас.