«Если», 2011 № 01 - Журнал «Если»

Я сказал:

— Приятель, ты, похоже, мал да удал.

Он как будто смутился, а потом, непривычно растягивая слова, произнес нараспев:

— Я быть Тэнь кай Каль, наиглавнейший изучатель Машинная эра. Ты быть Челомат, а… — Озадаченный взгляд в сторону Оддни, долгий, полный глубокого восхищения, но от этого не менее озадаченный. — Нет Челомат, нет Бессмертный, нет первобытень Эпоха Грез, так, да! Э?

Я усмехнулся и сказал:

— С грамматикой полный швах, но я рад, что вы хоть немного говорите по-английски. По-гречески мы оба ни бум-бум.

Недоумение. Он раскрыл тетрадь, полистал и с нескрываемой досадой переспросил:

— Английски? Гречески?

Меня вдруг осенило. Тетрадка-то — пожалуй, самодельный словарик.

— Английский — это язык, на котором мы сейчас говорим. Греческий — тот… — Я указал на него, потом на дверь.

В ответ — неописуемое изумление.

— То речь Челомат. Я… мы… Зейя. — Он опять повернулся к Оддни, приблизился, обошел вокруг, глядя вверх, и отвел глаза, качая головой. Вернувшись ко мне, он сказал: — Найтить Челомат на Афродитэ быть дичь. Челомат нет ходи запредельно. Челомат с Греза? — Сердитый взгляд, грозное потрясание тетрадью. — Агент Бездна Времен? Объяснять, не то… Пеняй на себя.

Я уселся на пол, чтобы наши лица пришлись вровень, и уставился на «изучателя», отчего тому, похоже, сделалось неуютно, хотя глаза во мне — самое человеческое.

— Послушайте внимательно, мистер Тэнь кай Каль. Я не представляю, о чем вы. Что за «Челомат», черт побери?

Он сунул тетрадь под мышку и довольно долго смотрел на меня в упор, стараясь пробуравить взглядом череп, потом сказал:

— Челоматы явись из Эра Грез, летай к звездам, видай все чудеса, вертай домой умирать и оставляй вся наука Бессмертным. Сами сгинуть. Давно сгинуть.

Оддни прошептала:

— Он что же, думает, будто мы пришли сквозь время?

В ее голосе так и слышалось: «Невероятно».

Человечек тотчас обернулся, ошарашенно взглянул на нее и опять отвернулся ко мне.

— Запах Грезы… вторгайся. Отвлекай.

Я тихонько фыркнул. Бедняга понятия не имел, как мощно Ильва Йоханссен раскачала феромоны своей дивизии дубль-тел, чтобы держать меня, чешуйчатого, на боевом взводе.

— Она права?

Тревога. Пожатие плечами.

— Челомат нет ходи запредельно. Бессмертные нет ходи запредельно. Грезы нет верно! Души из Бездна Времен на Аресе? Может, так, да. Титаниды говори… — Снова сердитый взгляд, прищур, подозрение: меня морочат!

Я сказал:

— Вы не видите, что для нас все это чушь собачья?

Но Оддни вмешалась:

— Последовательность… Эпоха Грез, Машинная эра, Бессмертные, Бездна Времен…

Неприязненный взгляд: до человечка дошло.

— Что ты знай еще? После Бездна Времен?

Она сказала:

— Здесь и сейчас?

Он сказал:

— Откуда, по-твоему, берись народ Зейос? Кто создал мы?

Я сказал:

— Ручаюсь, не Господь по своему образу и подобию, верно?

— А кто такие «души из Бездны Времен»? Вы сказать, на Марсе. Марсиане?

Вдали заголосили сирены, и срез неба в окнах под потолком омыли переливы жемчужного света. В дверь забарабанили; наш дознаватель вдруг перепугался и кинулся наутек, выкрикивая что-то на местном гнусном изводе греческого. Дверь открылась, выпустила его и со стуком захлопнулась; языки замков со скрежетом вошли в пазы.

Опять крики. Опять сирены, громче прежнего. Что теперь? Я поднялся на цыпочки у окна и увидел расплавленную звезду, истекавшую в вышине молочным сиянием, достаточно ярким, чтобы отбрасывать тени в оранжевом свете Юпитера и солнца. Оглушительный рев в стороне космопорта, и — один, второй, третий — в воздух взвилось что-то вроде реактивных снарядов. Нет, не снаряды. Они походили, скорее, на выталкиваемые с пусковой площадки пороховыми ракетными двигателями истребители-перехватчики середины двадцатого века, вроде «Старфайтеров F-104»: разворот, сброс стартовых ускорителей — и вперед, изрыгая светлые струи ослепительно синего пламени, лечь на курс к расплавленной звезде.

Расплавленную звезду меж тем точно вспороли; прореха расползлась клоком звездного мрака. «Старфайтер» выпустил по ней маленький снаряд, стремительное пятнышко белого света, но, прежде чем оно добралось до цели, из черноты вихрем вынеслась эскадрилья летающих блюдец.

Я отвел взгляд, посмотрел на Оддни:

— Знаешь, если в следующие пять минут здания на горизонте растопчет Годзилла, меня это ни капли не удивит.

Она кивнула и сказала:

— Интересно, может ли дубль-тело сойти с ума и бредить.

Я вернулся к событиям в небе и успел увидеть, как из одного блюдца ударил тонкий зеленый лучик, прямой, словно луч лазера. Он подшиб мчавшийся все быстрее снаряд, превратив его в шарик туманного света, и — раз, два, три — ликвидировал ракетные корабли.

Вой сирен не смолкал, по улицам бежали толпы маленьких людей. А этот звук?.. Истошные вопли. Блюдца снизились, сломали строй и рассредоточились, пикируя к самым крышам и обстреливая город зелеными лучами. Чего бы ни коснулись эти лучи, следовал туманный взрыв.

Оддни сказала:

— Отойдите от окна, мистер Зед. Осколками стекла вам может поранить глаза.

Но… мне хотелось смотреть… Где-то поблизости рвануло; здание вздрогнуло, окошко перечеркнула длинная волнистая трещина. Я попятился к простенку. Участок большой двери, через которую нас доставили, сделался мутно-зеленым, замерцал и распался, оставив дыру с тлеющими краями. Через горячий металл осторожно перешагнул человечек в простом доспехе из кожаных ремней, в плотно прилегающем серебряном шлеме и с несомненным бластером в руке.

Приметив меня, он крикнул что-то себе за плечо, бойко подбежал, блестя глазами, и встал передо мной.

— Клянусь, Герой, лазутчики не ошиблись! — Такой британский английский сделал бы честь даже Рональду Колмену[18]. — Юпитерианцы и впрямь изловили на Венере Челомата. — Он обратил потрясенный взгляд к Оддни. Та улыбнулась и приняла позу.

Титанидам в скромной кожаной амуниции удалось вскрыть двери склада, и, едва луч бластера избавил нас от оков, мы смогли выйти на дебаркадер и спуститься к изрытой воронками площадке, где стояло на приколе летающее блюдце десяти метров в поперечнике. Взгляд то и дело натыкался на пестрые перья и алмазный блеск: это распростерлись среди своих клинков и копий мертвые зейянские ратники, окровавленные, если пали под ударами клинка, или с сожженными (вероятно, огнем зеленых лучей) руками-ногами.

Я выбросил их из головы, отчаянно пытаясь не злорадствовать, и осмотрел причаленное блюдце. Плоский диск сероватого матового металла, прозрачный купол многоместной кабины откинут на шарнире. Внутри — панель управления и ряд дополнительных сидений; сейчас человечки споро их развинчивали.