«Если», 2011 № 01 - Журнал «Если»

Местность здесь была ровнее, выше и отлого спускалась к сине-зеленым громадам гор в туманной дали. Где-то на полдороге темнело скопление приземистых бурых построек, барачный поселок, обнесенный стеной с явными сторожевыми вышками. Самое большое здание в центре комплекса смутно напоминало очертаниями Айя-Софию; в желтом свете блестел хрустальный купол.

За бараками отвесно вздымалось нечто высокое, торпедообразное, похожее на «Фау-2», которой приделали резко заломленные назад стреловидные крылья. Космический корабль, подумал я. Солидный. Метров двести, не меньше, а то и больше, смотря насколько он далеко… «Восстание на Венере»? Оно самое. Тогда это колония Рекса Синклера, точно. А корабль — «Полярис»? Том, Роджер и Астро?..[7]

Дубль-Ильва сказала:

— Знаете, подходить ближе не стоит.

Существует теория, как заставить сверхсветовики летать. Фантастическая теория, основанная на «Квантово-механической модели, альтернативной стандартной», Бёма. Теория гласит: перемещение быстрее света возможно только при условии движения сквозь время. Однако конформное время жестко навязывает свои ограничения посредством связанных с путешествиями в нем парадоксов, и единственный шанс обойти эти парадоксы — выскочить из одной вселенной и вписаться в иную, безгранично схожую с первой, в более ранний момент.

Во вселенную, которая по собственным внутренне закономерным причинам готова вас принять.

Эта теория работает как дверь в так называемый мультиверсум. И название «гипердверь» не хуже любого другого. Я сказал:

— Знаю. Но мы подойдем. Вперед!

На сей раз она шла за мной.

Мглистый свет почти целиком скрытого солнца в той стороне, которую я полагал западом, убывал, и я все яснее сознавал, с какой еще проблемой нам предстоит столкнуться. В конце концов придется вернуться к скафандрам. К пакетам с питательным сиропом и водой, которые позволят нам продержаться лишнюю пару дней.

Рано или поздно, если мы не отыщем эту окаянную гипердверь, нужда заставит отведать гадрозаврятины или вступить в контакт с неведомыми обитателями огороженного поселка. Отчего мы не включили в оснащение скафандра ручное оружие? Да кто же мог предвидеть, что на борту явно бесхозного звездолета придется стрелять!

Ильвина копия сказала:

— Если сейчас повернуть обратно и поднажать, мы успеем к скафандрам и «двередрому» засветло.

— Нет, пойдем-ка дальше. В случае чего можно забраться на дерево.

К тому времени как мы одолели около половины оставшегося до корабля расстояния, срезав напрямик так близко к поселку, насколько хватило духу, карминные сумерки превратили небо в кровь и вычернили древовидные папоротники. Картина великолепная (ничего подобного я и представить не мог) и до последней мелочи такая же чужая, как те ландшафты, что я видел воочию на подлинно чужих мирах родной системы — Марсе, Титане, Тритоне, Плутоне.

Вокруг заливисто орали квакши, и я задумался, кто это кричит на самом деле. Да, верно, в эпоху динозавров маленькие лягушки уже водились, значит… Глядя на Дубль-Ильву (роскошно-зловещие сумерки окрасили ее лицо киноварью), я сказал:

— Повезло. Никаких комаров.

Она ответила:

— И, вероятно, микробов, которые могли бы заразить меня вне зависимости от того, в какое время и куда мы попали.

Я уточнил:

— Только тебя?

Долгий взгляд. Темные глаза необычайно серьезны.

— Во мне куда больше человеческого, чем в вас, мистер Зед. Очень может быть, сейчас вы уже совершенно невосприимчивы к любым возможным инфекциям, бактериальным и вирусным. Ваши лекарства…

— А если бы ты приняла антирады?..

Захотелось отгрызть себе язык, но слово не воробей. Проклятье, она же клон. И ее дни сочтены.

Однако копия Ильвы весело улыбнулась — блеснули зубы, розовые в меркнущем свете, — и сказала:

— Боюсь, титьки отвалились бы.

Я невольно рассмеялся.

— Ильва…

Она выставила ладонь:

— Это не мое имя. Без Ее телеприсутствия — не мое.

Я услышал заглавную букву. Черту, подведенную под этим «ее».

— Если хотите знать, мой серийный номер — ДИ4048.

О господи. Все ее личные данные?.. Но сказал я другое:

— Четырех тысяч не было, ручаюсь…

— Модель четыре, номер 48.

А пятая модель уже есть? Бог весть, что за очередная гадость слетела бы с моих уст безмозглого себялюбца, но тут по законам жанра зашелестели кусты, и нас окружили миниатюрные люди в изукрашенной брильянтами кожаной сбруе под колышущимися перьями головных уборов, вооруженные копьями и мечами. Копья были нацелены на нас.

Один из них, наряженный, пожалуй, пышнее прочих, выступил вперед, выхватил меч, наставил его более или менее мне между ног (выше собственного темени) и сурово обрушил на меня невнятицу певучих слогов, ничуть не похожую на китайский.

Тишина. Немая сцена.

Опять звонкая маловразумительная тирада. Угрожающий взмах меча.

Дубль-Ильва шагнула вперед, загородив меня от всех острых наконечников, от всех отточенных кромок, и пробормотала:

— Я их задержу. Бегите.

Я спросил:

— Бежать? Куда, скажи на милость?

Она страдальчески обернулась:

— Пожалуйста, мистер Зед. Вы — Предтеча. Я даже не настоящая!

Это заставило меня улыбнуться (хотя в ту минуту, полагаю, мы были в нешуточной опасности) и сказать:

— Да брось. Разве Предтечи празднуют труса?

Я сгреб ее за плечи, посмотрел человечку со смертоносным маленьким клинком прямо в глаза и сказал:

— Итак: Комодофлоренсал[8], я полагаю?

И вздернул бровь, болван болваном: ишь, Спок выискался[9].

Новый залп околесицы.

— Нет? Ладно. Тогда веди меня к вашему главному.

Человечки переглянулись, определенно чем-то озадаченные. В следующий миг храбрец загнал клинок в ножны, вскинул руку в небрежном приветствии, похожем на нацистское, и внятно, по слогам произнес:

— Кали мера?[10]

Я почувствовал легкую дурноту и чуть не брякнул: «Мне это кажется греческой тарабарщиной»,[11] но смолчал.

Маленький военачальник шумно вздохнул, ткнул копьем в сторону поселка за оградой и что-то сказал: длинная череда тоновых слогов. Я пожал плечами, и мы двинулись в заданном направлении, а за нами потянулось войско, державшее ножку так, что любо-дорого. В детстве я десять тысяч раз рисовал в мечтах эту картину… Правда, мне и в голову не приходило, что путь в мои грезы лежит через Уран.

Внутри поселковых стен высотой от силы футов шесть у нас отняли одежду, а самих посадили в клеть из проволочной сетки; к ней мало-помалу сошлась гомонящая толпа человечков, глазеть-дивиться. Я, похоже, вызывал содрогание — возможно, меня принимали за разумного венерианского динозавра, о чьем существовании до сего дня не подозревали. Но основное внимание публики досталось моей спутнице, и я не поставил бы им это в вину.