Неделя — и ты моя - Alphard Македонская)

Выхватив из рук девушки душ и кое-как выключив воду, очень медленно, с проскальзывающей угрозой, Карина вернула душ на место, а затем, выпрямившись перед Катей и нависнув над ней, так же не спеша двинулась навстречу. Отступать сероглазой было некуда и она, прислонившись к ледяной плитке спиной, тихо вскрикнула от неожиданного холода.

Сине-серые глаза, в которых вновь смеялся коварный дьявол, манили девушку. Она ощущала себя будто в тумане. Все вокруг исчезло, растворилось, потеряло четкие границы и, превратившись в явную размытость, уплыло на задний план. По острому лицу Карины то тут, то там стекали капельки воды. Прилипшие ко лбу мокрые пряди синеглазая небрежно откинула назад. Уперев одну ладонь в стенку, и тем самым лишив Катю возможности бежать, Туман медленно склонилась над своей жертвой.

— Боишься меня, — это был не вопрос, а утверждение, но светловолосая все равно упрямо замотала головой, скорее из вредности, чем по правде.

Чем ближе наклонялась Карина, тем меньше становилась амплитуда движений головы сероглазой. Катя, которая уже успела замерзнуть, теперь забыла о том, что холод сковывал ее конечности. Сейчас в целом мире для нее ничего и никого, кроме Карины, не существовало. Последний раз сознание обессиленным голосом крикнуло: «Арсений!..» Поднявшись на цыпочки, Катя хотела уже что-то предпринять, но тут хлопнула входная дверь — домой вернулась Глафира.

Наклонившись прямо к самому уху светловолосой, Карина шепотом, который заставил пробежаться по обнаженному телу девушки стадо мурашек, произнесла:

— Не думай, что ты спасена.

— Надо сказать, что мы… Карина!

Последнее было скорее выброшено с выдохом. Синеглазая, пользуясь тем, что сероглазая отвлеклась на звук захлопнувшейся двери, неожиданно прильнула губами к нежной шее, заставив Катю умереть, а затем вновь возродиться — так сильно было вмиг поглотившее ее чувство. Поднятые руки, которые должны были оттолкнуть Кару, наоборот, притянули ее к себе, заставив прижаться чуть ли не всем телом к обнаженной Кате. Одна рука была неосознанно запущена в волосы.

Карина, которая планировала только раззадорить юное создание, теперь попросту не могла оторваться от нежной кожи. С жадностью она целовала мокрые хрупкие плечи, ключицы, возвращалась вновь к шее, заставляя Катю чуть ли не до крови прикусывать губу, чтобы не застонать в голос.

Но все-таки девушек вернули к реальности: Глафира постучала в дверь.

— Катя, ты там? Карина куда-то ушла… В общем, как закончишь, иди на кухню, хорошо?

— К… конечно, — отозвалась светловолосая.

Оторвавшись от желанного тела, Карина уткнулась лбом в плечо девушки и тяжело дышала. Глаза ее были широко раскрыты — она не могла поверить в то, что сейчас испытывала. Чувства обострились до невозможности, приходилось неимоверной силой воли сдерживать рвущиеся наружу порывы.

«Я же этого хотела… Заставить потерять голову, заставить сойти с ума, заставить желать меня… я этого добилась. Но какого черта меня так к ней тянет?» — Карина резко зажмурила глаза, а затем порывисто отстранилась от Кати.

— Карина…

— Потом, — выставив руку вперед, ответила девушка, стараясь не смотреть в глаза светловолосой.

Протянув ей полотенце, синеглазая постучала в стенку и крикнула:

— Глафира! У нас тут маленькое происшествие.

Когда кареглазая услышала голос Карины и поняла, откуда он идет, все внутри у нее перевернулось, и то, что девушка так старалась погасить в себе, вспыхнуло с новой силой.

========== Глава 11. Пятый день. Смятение ==========

Глафира словно на автомате протянула руку вперед и поставила пакеты с едой на стул — или на пол — девушка не помнила. Она недавно вернулась из магазина, и когда из ванной комнаты раздались сразу два голоса, Глафира сразу представила все самое нехорошее. У Кати голос был взволнованно-напряженный, а у Карины спокойно-коварный. Упорно пытаясь в корне пресечь все попытки ревности выкрасться наружу, она забыла о том, что, чем больше борешься, тем больше оказывают сопротивление.

Что-то холодное ухнуло вниз, как будто девушка проглотила разом всю пачку мороженого. Сердце принялось бешено стучать о грудную клетку. Мышцы ног расслабились, так что Глафира чуть не упала, но вовремя успела поставить руку на стол и облокотиться на него. Она испытывала противоречивые чувства, пытаясь хоть как-то взять себя в руки и что-то предпринять. Несмотря на вспыхнувшую огнем ревность, Глафире так или иначе необходимо было вызволить двух девушек, застрявших в ванной комнате.

Глубоко вздохнув и закрыв на пару секунд глаза, девушка спокойно произнесла:

— Сейчас я открою.

Карина только усмехнулась и, отвернувшись от двери, решила присесть на край ванны, чтобы там терпеливо дождаться, пока их с Катей выпустят. Повернулась девушка очень даже вовремя: Катя угрожающе пошатнулась. Кара вмиг оказалась на ногах. Глаза светловолосой подернулись странной пеленой, ноги подкосились, и девушка стала терять сознание.

Если бы не Карина, затылок юного создания поцеловался бы с краем ванны и окрасил его в темно-красный цвет. Но Туман успела. Подхватив девушку и не позволив ей упасть, она, опустившись на колени, бережно держала Катю.

— Глафир, если можно, быстрее, пожалуйста.

— А что такое? — теперь в голосе девушки, обычно теплом, явно чувствовался северный ветер.

— Катя без сознания, — коротко ответила Карина.

Удивляться, почему Глафира так холодно отреагировала на ее слова, Каре было не нужно. Она и так поняла, что к чему. Недобро усмехнувшись, Карина вполголоса проговорила:

— Я говорила, что со мной будет трудно.

Услышав, почему синеглазая так торопила Глафиру, девушка облегченно вздохнула.

«Значит, у них в ванной ничего не было. Катя просто потеряла сознание, а Карина, зайдя в ванную комнату, просто забыла, что нельзя закрывать дверь. И там она нашла Катю… Да, все именно так и было, и мне лишь послышалось, что Катя мне ответила, когда я зашла в квартиру. Да. Именно так», — обманывала себя Глафира, копаясь в инструментах, которые отец обычно оставлял в прихожей.

Пока кареглазая занималась самообманом и искала инструменты, чтобы самой открыть дверь, Карина постепенно приводила спящую красавицу в чувство. Предварительно накинув на Катю большое махровое полотенце — кожа девушки уже вся была покрыта мурашками, — Карина похлопала Катю по щекам, но так как это не особо помогло, набрала немного холодной воды и плеснула на лицо. Девушка удивленно вскрикнула:

— Ай, как же холодно! Боже-боже-боже! Я же себе все отморозила! Почему я лежу в ванне, накрытая полотенцем? Тут же жутко холодно! Стоп… а это что? — закинув руки назад, Катя наткнулась на какую-то мягкую преграду и, будучи от природы человеком любопытным, стала изучать «предмет».

— Гхм, — предупредительно кашлянула Карина.

— Ой! Оно еще и говорит! — подозрительным радостным голосом отозвалась Катя.

— Значит так, — тихо произнесла синеглазая, медленно убирая ладонь девушки со своей груди.

Катя благоразумно промолчала и позволила Карине убрать руку. Наливаясь помидорным цветом, девушка молилась всем богам, чтобы все, что сейчас с ней происходило, обернулось сном. Но, к сожалению, коварный сон оказался жестокой реальностью.

***

Холодный дождь острыми каплями врезался в ткань зонта. Катя тихо и чуть пугливо прижималась к куртке Карины. Девушка молчала практически всю дорогу. Лишь у самого подъезда Глафиры состоялся небольшой разговор:

— Тебе не надо меня провожать, я сама дойду.

— Ага, — бросила Туман, с сомнением посмотрела на мокрый асфальт.

Казалось, девушку совершенно не волнует то, что Катя была против, чтобы Карина проводила ее на другой конец города, домой. Синеглазая со скучающим видом переводила взгляд с обшарпанной скамейки на фонарь, в свете которого ровными штрихами были набросаны стремительные капли дождя. Но за видимым игнорированием скрывался целый вулкан чувств.

— Ты ведь меня даже не слушаешь, — спокойно произнесла Катя.

Карина замерла: слишком неожиданным был для нее спокойный и тихий голос девушки. Было в нем что-то новое, совершенно не свойственное светловолосой. Когда до Кары дошло, что же так удивило ее в голосе Кати, она только недобро улыбнулась.

— Поздно уже.

Катя хотела было заспорить, но, чувствуя себя неважно, без слов ступила под зонт Карины, взяла ее под руку, и девушки медленным шагом направились на остановку.

Периодически всхлипывая, Катя пыталась натянуть свой шарф себе на нос, чтобы как-то согреть его, а то он был такой красный, что Дед Мороз умер бы от зависти при виде Катиного носа. Но вопрос о том, как быстрее согреться и не отморозить себе все конечности, был далеко не главным. Мысли девушки сейчас были заняты решением других, более важных вопросов-проблем. Ругая себя за то, что она так неосмотрительно потянулась к Карине — не в буквальном смысле этого слова, — она пыталась разобраться в причинах своего поведения.