Ползучий плющ - Наташа Купер

— Нет, — наконец продолжила Люсинда, — но я знала, что у вас гости, и подумала, что будет невежливо выйти к ним неопрятной, поэтому и переоделась.

— Лулу, перестань морочить нам голову, — с напускной суровостью приказал Том. — Нам очень приятно тебя видеть, хоть ты и должна уже крепко спать, но я бы предпочел, чтобы ты просто спустилась вниз и сказала, что хочешь к нам присоединиться, а не рассказывала о сне, которого вовсе и не было.

— Нет, был, — заявила Люсинда, забираясь к Эмме на колени и угощаясь оливкой с ее тарелки.

— Но только не сегодня, верно? — уточнила Эмма. Люсинда признала это и, заправив за ухо прядь блестящих волос, добавила:

— Расти говорит, что почти всем снятся сны про погони, и неправда, что если упадешь на пол, то сразу же проснешься.

Уиллоу нахмурилась:

— Кто тебе сказал такое?

— Девочка в школе. Поэтому я спросила у Расти. Она знает все, — сказала Люсинда, глядя на мать из-под длинных темных ресниц.

Триш подумала, что она, должно быть, ожидает резкой реакции, но Уиллоу лишь спросила:

— Ты задаешь миссис Рашэм много вопросов?

— Да, — нетерпеливо ответила Люсинда. — Я же сказала, Расти знает все.

— Очень многое, — согласился Том, — но далеко не все. И твоя мать много знает, да и я тоже.

— Да. — Люсинда забраковала взятую с тарелки Эммы оливку и выбрала новую. — Но это же совсем другое.

— Люсинда, — внезапно заговорила Триш, — а во всех твоих страшных снах за тобой гонятся люди?

— Ой, нет! Иногда это собаки, иногда там большой гараж, в нем много машин и человек в униформе, и я там теряюсь. А иногда я не знаю, что это такое, мне просто страшно.

— А тебе когда-нибудь казалось, что в твоей комнате кто-то есть? Когда ты просыпаешься, я имею в виду?

Триш сознавала, что Уиллоу начинает беспокоиться, но Люсинда была просто счастлива поговорить о своих страхах с новым и заинтересованным слушателем.

— Теперь уже нет. Когда я была маленькая, я думала, что в комнате эти собаки. Поэтому я включала ночник, чтобы убедиться, что их нет.

Позднее, когда Том все-таки уговорил дочь покинуть их компанию, Триш сказала:

— Уиллоу, извини, что я затеяла эти расспросы. Я не хотела напугать Люсинду или расстроить тебя.

— О, не беспокойся за нее, но что ты хотела выяснить?

— Просто когда я в последний раз видела Шарлотту, она рассказала мне о страшном сне про чудовище, которого она боялась. Я не слишком серьезно к этому отнеслась. А теперь, после всего случившегося, меня мучит вопрос, были ли ее страхи только ночными кошмарами? — Она нахмурилась. — Просто мне хотелось убедиться, что это типично для ее возраста. Собаки Люсинды очень похожи на то чудовище. Сколько ей было, когда они ей снились?

— Не знаю, — напряженно ответила Уиллоу. — Она никогда раньше мне о них не рассказывала. Очевидно, она предпочитает доверять свои секреты миссис Рашэм.

— Уилл, — озабоченно произнес Том.

— Ну, что же поделаешь? Это плата за то, что перепоручаешь рутинный уход за детьми другим людям.

— Не расстраивайся, Уиллоу, — улыбаясь, сказала Эмма. — Лулу пыталась тебя поддеть. Она бросила пробный камень, рассказав о погоне во сне, а когда ты не отреагировала, она придумала что-то другое. Слишком уж она смышленая для своих лет.

— Или для меня. Возможно, ты и права, Эмма. Но все равно неприятно, когда ты думаешь, что прекрасно знаешь свою дочь, и вдруг выясняется, что она скрывает от тебя важные вещи. А что еще может быть у нее на душе?

— У Лулу? — грубовато уточнил Том. — Ничего. Только человек, у которого все в порядке, ест с таким аппетитом, с такой твердостью руководит своими подругами и родителями и добивается таких успехов в школе. Не надо превращаться из-за нее в психопатку.

При всей своей подавленности Триш позабавилась, глядя, как независимая, богатая романистка средних лет показывает язык своему важному мужу. Потом она повернулась к Триш:

— Ты совсем не ешь. Еще ягнятины?

— Честно говоря, я больше не могу. Поразительно, но я уже наелась.

— А это про миссис Рашэм! «Поразительно» — вот слово, которым можно определить ее и все, что она делает. Накладывай себе, Эм. Ты ничего не ешь.

— Вообще-то я тоже уже сыта.

Сразу после кофе Эмма собралась уходить, сказав, что хочет прогуляться до дому пешком. Триш готова была подвезти ее, но Уиллоу недвусмысленно дала понять, что хочет поговорить с ней.

Пока Том провожал Эмму до двери, Уиллоу сказала:

— Меня тревожит, что она ничего не говорит о Хэле. Как по-твоему, она в нормальном состоянии?

— Нет, — ответила Триш. — Но здесь мы вряд ли чем поможем. Она сказала мне, что ты сейчас постоянно ее кормишь. На мой взгляд, это единственное, что ты можешь сделать, пока она не пожелает поговорить.

— Мне так хочется ей помочь.

— Иногда человеку легче, когда ему не помогают и не задают вопросов.

— Уж я-то это знаю. — Вид у Уиллоу, которая большую часть жизни скрывала от всех окружающих свои чувства и подлинный характер, был пристыженный. — Но я так ее люблю и волнуюсь за нее. Если ты придумаешь, что я смогу сделать полезного, скажешь?

— Конечно, скажу, — ответила Триш, испытывая облегчение от того, что ее не будут пытать насчет Хэла и его возможных поступков.

— И еще я хотела спросить, может, мне поговорить со знакомой сотрудницей «Помощников Холланд-парка» и выяснить, что у них есть на Ники Бэгшот? Мне пришло в голову, что, имея больше сведений об этой девушке, тебе будет легче представить ее связь с делом Шарлотты.

Триш взглянула на нее с удивлением. Она никогда не думала, что Уиллоу столь проницательна.

— Ты держалась очень осторожно, но было совершенно ясно, по крайней мере мне, что ты собираешь на всех на них информацию. Я решила внести свой вклад. Даже подумать страшно, чему может подвергаться эта девочка. Ах, кажется, Том идет. Я тебе позвоню, если что-то выясню. Как чудесно, что мы повидались, Триш.

— Спасибо, что пригласила меня, Уиллоу, — ответила она, не в силах поверить, что солидная, уверенная в себе Уиллоу хочет скрыть от мужа свои благие намерения. — И тебе тоже, Том. Просто замечательно вырваться на время из своей квартиры. Я все время жду телефонного звонка и при этом надеюсь, а потом надеюсь, что его не будет, потому что знаю: единственная новость, которую мы можем услышать, — плохая. И тогда наступает момент, когда любая новость кажется лучше, чем неизвестность.

— А мы вынудили тебя говорить на эту тему, — сказал Том, обнимая жену за талию. — Извини. Ты, наверное, желала бы забыть об этом.

— Желала бы, но только не могу! Никто не может. Я все время думаю о Шарлотте. Такое мучение — ты не в состоянии ничем помочь и вглядываешься в одного человека, потом в другого, думая, что каждый из них мог иметь к этому отношение, и в то же время знаешь, что не мог. Я, наверное… Я, пожалуй, пойду, пока совсем не расклеилась. Спасибо за вечер.

— Надеюсь, что новости скоро будут. Хорошие, я имею в виду. Доброй ночи, Триш, — сказала Уиллоу, сочувствие смягчило ее строгое лицо. — Держи нас в курсе.

Только уже почти у самого дома Триш осознала, что ехала гораздо медленнее, чем обычно. Заперев машину и открыв входную дверь, она сообразила почему: она боялась ответа Бена на автоответчике.

На негнущихся ногах она шла по гулкому полу к телефону. Квартира казалась более просторной и пустой, чем обычно, и более одинокой. На автоответчике мигал красный огонек. Она нажала кнопку.

— Триш? Это Бен. У тебя был такой ужасный голос на автоответчике. Что-нибудь случилось? Я имею в виду, есть ли новости? Мне так жаль, что нас не было, когда ты звонила. Мы будем дома в десять с чем-то. Позвони, когда бы ты ни пришла. Мы не ляжем допоздна.

Потирая левую бровь костяшкой большого пальца, Триш набрала номер Бена. Услышав приторный, томный голос Беллы, она чуть было не дала отбой. Но слишком уж много стояло на карте.

— Белла? Здравствуйте, это Триш Макгуайр. Извините, что беспокою вас так поздно. Бен оставил сообщение, что я могу перезвонить в любое время. Можно его на два слова?

— Он в ванне. Есть новости о Шарлотте?

— Нет. Просто мне нужно поговорить с Беном об одном деле, которое всплыло сегодня, когда я расспрашивала коллег Ники Бэгшот.

— Не понимаю, чем он может вам помочь, но если вы скажете мне, что вас интересует, я у него спрошу.

— Я бы лучше спросила его лично, Белла. Будьте так любезны, попросите его перезвонить мне. Как только он сможет. Я буду ждать.

— Нет. Я… — Ее голос сделался приглушенным, словно она зажала рукой трубку. Через мгновение другой голос произнес: — Триш? Это Бен. Я был в ванне… извини. Что случилось? Я могу чем-то помочь?

— Бен, я сегодня была в парке, разговаривала с другими нянями, знающими Ники и Шарлотту, и они рассказали мне о мужчине, которого видели днем по средам.