Аллигат (СИ) - Штиль Жанна

Ольга стала перед зеркалом и раскрыла кружевной веер. Обмахиваясь им, кокетливо подняла глаза к потолку и сделала томный вид, представив, как это могла делать Шэйла. Получилось убедительно. Снова память тела? Ольга довольно улыбнулась.

Между окнами на стене, обшитой деревянными панелями, разместилась серия небольших красивых хромолитографий. Ольга максимально приблизилась к ним, всматриваясь в цветные изображения птиц и растений. Анна Пратт, — прочитала она имя автора на работах. Увы, не слышала о такой, да и иллюстраторами никогда не интересовалась.

За изящными рамками литографий тайников найдено не было. Как и в столе-матрёшке, и в столике для рукоделия.

Ольга стояла перед распахнутым шкафом. Несколько рядов разномастных шляпных коробок на верхней полке интереса не вызвали. Взгляд остановился на полке со сложенными палантинами, шалями, платками, шарфами, поясами и опустился на нижний ярус. Там выстроилась шеренга различной обуви: на шнуровке, пуговицах, застёжках. Не испытав большого желания примерить что-либо, «виконтесса» взяла первый попавшийся туфель. Осмотрела средней высоты устойчивый каблук-рюмочку. Почесала за ухом — мода есть мода.

В таком состоянии и застала её Мадди.

— Хотите одеться, миледи? — спросила она, робко присев в приветствии. — Ваше любимое лиловое платье… Пятно от крови не отстиралось… Простите, — краснея, запнулась горничная, спеша исправить свою неловкость: — Какое вам приготовить?

Кровь? Какая кровь? Ах, да… Ольга бросила взгляд на сложенные платья. Перебирая пальцами ткань, прислушалась к тактильным ощущениям и остановила свой выбор на тёмно-сером — мягком и тёплом — в тонкую синюю полоску.

Мадди достала его. Поправив стопку и исподтишка косясь на молчаливую миледи, ушла с ним в туалетную комнату. Быстро вернулась, держа в руках расправленное платье и одёжную щётку:

— Корсет?

Ольга в немом вскрике: «Боже упаси!» глянула на шагнувшую к комоду служанку. Молчаливого красноречивого отказа оказалось достаточно, чтобы та её поняла.

«Виконтесса» безропотно принимала заботу Мадди, наблюдая за её быстрыми и ловкими, отработанными до автоматизма, движениями. Как она одевает её, расчёсывает и укладывает волосы, закрепляя крупными роговыми шпильками и гребнем с длинными зубьями. Мягко массирует руки, втирая в кожу нежный розовый крем.

Горничная, закрыв несессер, открыла ларец с драгоценностями и Ольга, чуть подумав, выбрала некрупные серьги с одиночными сапфирами, такое же кольцо. В раздумье покрутив пальцем над колье и золотыми цепями с подвесками, захлопнула ларчик. На строгое плотное шерстяное платье с воротником-стойкой не просилось никаких ювелирных изделий.

— Брошь не желаете? — предложила Мадди, на что миледи отрицательно качнула головой. Странно. К этому платью хозяйка раньше выбирала другие украшения: крупные и тяжёлые.

Духи Шэйлы с ярко выраженной сладостью карамели и стойким ванильным шлейфом Ольге не понравились. Они немного напомнили ей назойливый запах писем вдовствующей маркизы.

— Отобедаете здесь, миледи, или спуститесь в обеденную залу?

Мадди с опущенными уголками губ и грустным задумчивым взглядом казалась растерянной и расстроенной.

— В обеденную залу, — встала Ольга, осматривая преобразившуюся себя в зеркале на створке шкафа. Высоковата, худовата, бледновата.

Результатом пришлось удовлетвориться. Она мысленно махнула рукой на свою новую внешность: «Дарёному коню в зубы не смотрят». А затворницей быть хватит. Пора посмотреть дом и познакомиться с его обитателями. Вот и начнём с места приёма пищи элиты общества.

Глава 17

Коридор встретил оглушительной тишиной. Ольга шла по однотонной широкой ковровой дорожке цвета зелёного мха. Со стороны лестничной площадки в высокие арочные окна проникал дневной свет. Праздничную воздушность коридору придавали высокий белый потолок и кремовые буазери на стенах. С великолепных офортов ручной акварельной раскраски на Ольгу смотрели героини пьес Уильяма Шекспира.

Закрытые двери однотипного строгого дизайна вели в покои, заглянуть в которые желания не возникало. За ними таилась чужая жизнь, до которой «виконтессе» нет дела.

Спустившись на первый этаж, Ольга свернула в коридор и оказалась в большой торжественно нарядной зале, по всей вероятности салоне. Застыла в нерешительности — пол устилал огромный светлый ковёр необыкновенной красоты, на который страшно было ступить.

Распахнутые портьеры, прихваченные шнурами с парными кистями, открывали окна, за которыми крупными хлопьями падал снег. Особый уют создавали панели тёмного дерева с фигурным рельефом и золочёными «рогатыми» настенными канделябрами. С высокого потолка свисала хрустальная люстра со свечами — куда же без них? — величаво отражаясь в зеркале над камином с монументальным порталом и консолями. Ольга никак не могла вспомнить, когда появилось электричество? Что в девятнадцатом веке — это точно.

Она любовалась часами на каминной полке, выполненными в стиле ампир — помпезными и вычурными. Им соответствовали парные канделябры с двумя свечами. Выбранный стиль, проработанные мелочи интерьера — дань моде. Роскошно и очень дорого. Здесь каждая вещь была на своём месте, здесь витал дух респектабельности и благородства. Мягкие кресла, со́фы и стулья, обитые одинаковой гобеленовой тканью, журнальные столики красного дерева с подсвечниками на них, шкатулками и низкими вазами… У хозяев особняка не было недостатка ни в художественном вкусе, ни в деньгах.

Ольга не сразу заметила пианино в тон мебели и мало чем отличающееся от современного. Разве что выше, шире и с подсвечниками по обе стороны от подставки для нот. А ведь Шэйла должна была уметь играть на нём. «Виконтесса» заморгала, посмотрела на руки и испытала лёгкое головокружение: она не умела играть ни на одном музыкальном инструменте. В их семье музыкой никто не увлекался, отдавая предпочтение литературе.

Где-то дальше по коридору раздался громкий бой часов. Ольга очнулась от дум и свернула на их звук. Ковры под ногами делали поступь бесшумной.

Одна из дверей распахнулась, и ей навстречу вышел высокий седой мужчина с подносом в опущенной руке.

Траффорд, — вспомнила она имя слуги. Приостановилась, не зная как реагировать на его появление.

— Добрый день, миледи, — опередил её мужчина с непроницаемым лицом. Легко поклонился и уступил дорогу к открытой двери. — Очень рад вашему выздоровлению.

— Добрый. Спасибо, — кивнула ему Ольга, чинно проходя мимо. Замедлила шаг. Из-под прикрытых ресницами глаз быстро окинула помещение с сервированным к ленчу столом.

Из-за него, отбросив салфетку в сторону, торопливо вышел граф Малгри и устремился ей навстречу.

— Какая приятная неожиданность! — улыбнулся он, ласково заглядывая в лицо невестки, замирая. Яркая синь радужки и сапфиры в её серьгах создавали необыкновенный эффект кругового лучистого сияния. Казалось, что Шэйла непостижимым образом изменилась. Взгляд стал острее, живее, веселее.

Ольгу окутало знойным вишнёво-миндальным ароматом, сдобренным ноткой горького дикого апельсина с долей хорошего табака.

Табак… Это запах табака, — наконец разгадала она загадку полюбившегося запаха:

— Вот, захотела составить вам компанию, милорд.

— Рад, бесконечно рад, — его сиятельство проводил виконтессу к столу. Отодвинул кресло и помог ей сесть. — Ты выглядишь великолепно, милая. Траффорд…

Ольга рассматривала столовые приборы и пустые тарелки, появившиеся перед ней. Засомневалась, не поспешила ли она с выходом в «свет»? Исподтишка поглядывала на графа Малгри. Он вернулся на своё место на противоположном конце длинного стола, вокруг которого разместились восемь мягких стульев и два кресла для хозяев. В одном из них сидела Ольга, впечатлённая встречей с графом. Ей казалось, что она давно знает этого мужчину и без опаски может ему довериться, рассчитывая на понимание и сочувствие.

И здесь, в столовой, всё было идеально. Респектабельный зелёный тон интерьера успокаивал и расслаблял.