Клэрити - Ким Харрингтон

Кухня у нас довольно новая для такого дома. Несколько лет назад мы сделали ремонт и установили сантехнику из нержавейки. Мама настояла, чтобы шкафчики были покрашены в ярко-желтый цвет, поскольку кухня — это «уголок счастья» в доме.

— Собираюсь сделать кускус, — сказала она, поднимаясь на носках и доставая из шкафчика большую миску. — Хочешь?

— Нет, — ответила я, поскольку понятия не имела, что это такое. — Мама, ты ему соврала.

Она продолжала искать что-то на полках:

— Ты хотела, чтобы я его обидела?

— Тебя обязательно надо втянуть меня в свое вранье? И что, теперь я должна идти на этот банкет, чтобы он не обиделся еще больше?

Чтобы не смотреть мне в глаза, мама упорно продолжала рыться в шкафчиках.

— Что, это так плохо — провести вечер с матерью? — сказала она.

— Не в этом дело, мама… — Я сделала паузу, прежде чем высказать то, что давно собиралась сказать. — Ты не можешь всю жизнь прятаться от мужчин.

Она обернулась и пристально взглянула на меня:

— Что ты имеешь в виду?

— Что не так с Филом?

— С Филом все так.

— Вот именно. Он хороший друг. Он добрый. Он с ума сходит по тебе. Он вполне клевый для пожилого. А лысые сейчас в моде.

— Клэрити! Фил, конечно, всем хорош, и если бы я хотела встречаться с кем-то, это был бы только Фил. Он чудесный человек. Но ты знаешь, как обстоят дела.

— Нет, не знаю. Расскажи мне поподробней, как они обстоят.

— Все, я не хочу больше об этом говорить. — Она раскрыла поваренную книгу и притворилась, что читает рецепт.

— Ты все еще думаешь, что отец вернется?

— Будь добра, передай мне пакет с мукой с верхней полки… во-он в том шкафу.

Внутри меня все трепетало. Я знала, что подошла к черте, которую никогда не преступала раньше.

— Пятнадцать лет, мама, — произнесла я мягко. — Он не вернется. Отец не вернется к нам. Мы даже не знаем, жив ли он.

Мне показалось, что ей стало холодно, что она перестала дышать. Из ее глаз выкатилась одна-единственная слеза, и она стремглав выбежала из кухни.

Вот что я наделала…

Проснувшись на следующее утро, я первым делом подошла к окну. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы предугадать грозу. Воздух был наполнен влагой, на небе собирались тучи.

Я проверила мобильник. Единственное сообщение было от Габриэля, который подтверждал, что разрешение получено.

Приняв душ, я спустилась вниз и обнаружила, что мама полирует большой стол в гостиной. Со вчерашнего вечера мы с ней больше не говорили, и я знала, что особых последствий не будет. Когда случался трудный разговор, мама предпочитала забыть о нем или делала вид, что его вовсе не было.

— Готовишься к сеансам? — спросила я, заглядывая в дверь.

Она покачала головой:

— Ты принимаешь желаемое за действительное. Первые клиенты — в одиннадцать. Может, кто-нибудь раньше заглянет, если не захочет стоять в очереди к мадам Масловой.

— Бизнес снова пойдет, — сказала я. — Вспомни, что ты сама говорила! Слухи — лучшая реклама. Как только пойдет слух, что ни одно из предсказаний мадам Масловой не сбывается, люди вернутся к нам.

Мама улыбнулась, но я видела, что она делает это через силу. Напрасно я вчера наговорила ей… Неприятности с бизнесом да еще это…

— Будь добра, разбуди своего брата. Он и так ленится всю неделю.

Бедная мама, если бы она знала…

Я отправилась наверх. Мы с Перри занимали две комнаты напротив.

Я обдумывала самые коварные способы побудки, но тут услышала звук льющегося душа. Черт, уже встал… Решив, что можно посидеть у него, пока он моется, я вошла в комнату. Здесь был ужасный беспорядок. На полу валялись одежда и пустая пластиковая бутылка. На тумбочке стояли пустые тарелки с крошками. Я вовсе не собиралась совать нос в его дела — просто решила прибраться. Когда я подняла с пола стопку книг, чтобы поставить их на полку, из одной вылетел лист бумаги и спланировал под кровать. Я встала на коленки, чтобы достать его, и задохнулась.

С фотографии мне улыбалась Виктория Хеппел. В руке она держала бокал, будто приподняв его для тоста. Темные глаза смотрели чуть влево. Лицо было ясным. Казалось, она вот-вот расхохочется. Мое сердце исполнилось жалости. Преданная бойфрендом и лучшей подругой, девушка уехала на уик-энд в чужой город — и была убита.

Над фотографией крупными буквами было написано: «Вы видели эту девушку в субботу вечером?» Текст помельче призывал всех, располагающих информацией, обратиться в местное отделение полиции. Но это была не полицейская листовка. Это была фотокопия написанного от руки текста с наклеенной под ним фотографией.

— Что ты здесь делаешь?

От испуга я уселась на пол. Листок вылетел у меня из рук и опустился на голую ступню брата. Вокруг бедер Перри было обмотано полотенце.

— Я хотела прибраться и нашла вот это.

— Ты обыскивала мою комнату!

— Нет! Я подняла книги, и листок выпал.

— Это уже неважно. Давай. Мне нужно одеться. — Он вежливо указал мне на дверь.

Я попыталась проигнорировать его просьбу:

— Это ты сделал листовку?

— Нет, я снял ее с телефонной будки возле «Ямми».

Я склонила голову набок:

— Зачем?

— Кто-нибудь мог рассказать полиции, что видел, как я уходил с Вики.

— Или сообщить хоть что-то о настоящем убийце, — возразила я.

Перри уставился в пол:

— Я не подумал об этом.

— А как получилось, что эти листовки ни разу не попались мне на глаза? Ты снял только эту?

Он виновато вскинул на меня глаза.

— Постой… — Я на секунду задумалась. — В тот вечер, когда был фейерверк, тебя весь день не было. Ты ходил по городу и срывал листовки?!

Он сел на кровать:

— Да, срывал.

— А если бы тебя кто-нибудь увидел? Ты понимаешь, как это подозрительно?

— Я был осторожен.

— Перри, — простонала я, — я стараюсь тебе помочь, но ты все больше и больше все портишь!

Я не сказала главного: каждый раз, когда я думала, что могу отбросить сомнения в виновности Перри, случалось что-нибудь, что заставляло меня сомневаться вновь.

Он положил локти на колени и закрыл лицо руками:

— Прости, я делаю все не так.

Зазвонил мой мобильный. Я взглянула на экран:

— Это Габриэль. Увидимся потом. Пока меня не будет, постарайся больше не делать ничего подозрительного.

Сказав «Да, я слушаю», я надеялась на то, что полиция с помощью этих самых пингов сумела отыскать Билли.

Сначала в трубке раздавался треск, потом я разобрала слова «…в лесу… Ты нужна здесь. Заеду за тобой».

— Что? — Я плотнее прижала трубку к уху. — Я не расслышала.