Сыны Перуна - Сергей Жоголь

Два бородатых мужика в высоких забавных колпаках вывели в центр площади здоровенную, мохнатую медведицу, таща ее на цепи, привязанной к широкому кожаному ошейнику, надетому на шею зверя. Радмиру почему-то сразу вспомнилась последняя охота, на которой он потерял близкого друга. Но этот зверь был не страшен. Медведица рычала, тряся вытянутыми вперед губами, забавно подпрыгивала на задних лапах, кружилась и кланялась сотрясающейся от громкого хохота публике, постоянно выпрашивала морковку у своих бородатых хозяев.

– Пойдем, оружие посмотрим, – потянув за руку Радмира, шепнул Путьша своему товарищу. – Вон купец новгородский зазывает.

Приземистый крепкий купчина с широкой, как лопата, черной бородой вовсю махал молодым воинам руками, призывая их в свою в лавку.

– Посмотри, гридь, какие мечи да чеканы есть, – обратился купец к Ропше, который из всех молодых ратников казался самым важным из-за своей гордой осанки и напыщенного вида. – Наконечники для копий и сулиц, кинжалы. Все лучшими кузнецами ковано, любой враг не страшен с таким оружием. А если кольчуги надобны, так и их полно, на любой вкус и размер.

– А стоит-то все это сколько? – простоватый Пешка только ахал и качал головой.

– Товар хорош, а стоит недорого, – и купец называл цены на тот или иной товар.

В ответ на его слова молодые дружинники только качали головами. В их кошельках деньги еще не водились в том количестве, чтобы выбрать тот или иной понастоящему добротный товар. Только Журба, выходец из богатой купеческой семьи, и Сувор, из варягов – бодричей, сумели прикупить себе по хорошему дорогому кинжалу из качественной стали с резными рукоятями из моржового клыка. Княжич Игорь и его ближние бояре да советники не слишком баловали своих будущих дружинников деньгами да подарками, особенно тех из них, кто ни разу еще не побывал в военных походах и схватках с врагами. Каждый из отроков и юных дружинников малой княжьей дружины получил в свое распоряжение по настоящей кольчуге, шлему, мечу да щиту, у всех имелись свои кони. Все это – и кони, и снаряжение, и оружие было, конечно же, не самого лучшего качества, и поэтому молодежи не терпелось поскорей побывать в настоящих боевых походах, чтобы обеспечить себя добротным снаряжением, которое имелось у большинства гридней киевского князя.

Выйдя от новгородского купчины, парни, пройдя дальше, оказались в рядах, где велась торговля лошадьми. Здесь тоже было на что взглянуть. От простых рабочих лошадок и жеребят до могучих, статных и сильных боевых коней. Все можно было посмотреть, купить или обменять на этом многолюдном участке торговых рядов.

– Вот эта похожа на Зоркину лошадку, – думал Радмир, глядя на невысокую кобылку и вспоминая о доставшейся ему от убитого друга животине, на которой он приехал в стольный град киевского князя. – А этот красавец похож на павшего Сивку, – заглядевшись на длинноногого жеребца, которого нахваливал его владелец – черноволосый и кудрявый византийский купец.

Вспоминая своего павшего от хазарской стрелы любимого коня, которого ему собственной рукой пришлось избавить от мучений, Радмир остановился.

– Эй, ты, что рот раззявил, зачем тебе такой конь, купи себе лучше козу, – раздался за спиной парня скрипучий хриплый голос.

Юноша обернулся. Позади него стоял тот самый дружинник нурман, который в день первой встречи с княжичем Игорем так ловко сбил паренька с ног.

«Как же его звать, Сигвальд, точно Сигвальд», – пытался припомнить Радмир имя своего обидчика.

Скандинавский воин стоял вместе с парочкой своих земляков, которые громко рассмеялись в ответ на шутку своего товарища. Оба приятеля Сигвальда представляли собой таких же отъявленных бесстрашных рубак, от одного вида которых у большинства окружающих стыла в жилах кровь. Многим из торговцев вне торговых площадей Киева приходилось сталкиваться с грозными скандинавами, являвшимися настоящей грозой холодных северных морей, и великим счастьем для этих купцов было, если после этих встреч они оставались живы.

– Ты их не зли, Сигвальд, вон они какие грозные, даже мечами опоясались, – с напускной дрожью в голосе выкрикнул один из спутников Радмирова обидчика. – Да что это я говорю, я из такого меча мог бы себе хорошую зубочистку сделать или заколку своей сестре в подарок.

Все как один оскорбленные спутники Радмира потянулись к своему оружию. Их было восемь против троих, но, несмотря на численный перевес, стычка, которая вотвот могла случиться, вряд ли окончилась бы для молодых парней победой. Нурманы были гораздо опытней и сильней, иначе их откровенная наглость не была бы такой очевидной. Каждый из трех скандинавов представлял собой бесстрашную боевую единицу, способную прикончить десяток неумелых бойцов.

– Если ты, собака скандинавская, не заткнешься, я эту зубочистку затолкаю в твою бородатую пасть, – не на шутку разъяренный Ропша выскочил вперед. – А для твоей сестры у меня тоже найдется длинный и острый предмет, который я могу засунуть ей в ее мохнатое место, – и парень похлопал себя пониже пояса, где, по его представлению, и находился предназначенный для сестры нурмана предмет.

Хоть все знали, что Ропша был очень скор на руку и остер на язык, такого от него никто из своих не ожидал. А уж нурманы, так те и вовсе онемели от такой наглости. Мечи выскочили из ножен и под визг и крики перепуганной толпы одиннадцать бойцов изготовились к уже, казалось бы, неизбежной битве.

– Мечи в ножны! – раздался совсем юный голос, от которого обе противоборствующие стороны застыли на своих местах. – Именем Великого князя Олега, приказываю всем убрать оружие. Альрик, Барди, ко мне.

Между нурманами и молодыми гриднями стоял недавний противник Радмира и Журбы по учебному поединку, юный Свенельд. Оба его огромных телохранителя с обнаженными мечами тоже оказались рядом.

– Кнуд, ты не в вике, и тут не палуба дракара 29, – Свенди смотрел на грозных нурманов, не испытывая страха. – Вы на земле русов и дали клятву нашему князю.

– Щенок оскорбил меня и мою сестру, – нурман весь позеленел от гнева. – Сигвальд и Моди могут подтвердить это.

Оба нурмана согласно закивали.

– Они первые начали потешатся над нами и нашим оружием, – попытался вставить слово в свое оправдание неугомонный Ропша.

– Они люди княжича Игоря, а вы воины боярина Страбы, пусть ваш боярин просит у княжича правого суда, – если тебе так хочется сразиться с его отроками. – А пока всем мечи в ножны и покинуть площадь.

Свенельд, повернувшись, подошел к своему коню, которого держал один из сопровождавших юного боярина отроков, вскочил в седло и уехал прочь, сопровождаемый Альриком и Барди.

Радмир смотрел своему спасителю вслед, но не Свенди и его огромные телохранители привлекли взгляд юноши. Он уже позабыл и о страшных нурманах, с которыми он чуть было не вступил в бой. Высокая светловолосая красавица, разодетая в белоснежные, расшитые бисером одежды, сопровождавшая юного свея, привлекла внимание парня. Она заметила, как Радмир смотрит на нее и кокетливо поправив стянутые на лбу дорогим серебряным обручем волосы, победно улыбнулась ему. В глазах ее был вызов – и Радмира словно обдало жаром.

– Ты готов меня сжечь своими глазами, – красавица рассмеялась, обращаясь к остолбеневшему парню. – Мне, пожалуй, лучше уехать, а то на такой жаре я и правда могу вспыхнуть, – и, повернув коня, последовала за уехавшим Свенельдом.

– Кто это? – только и смог вымолвить юноша.

– Сестра Свенельда, Асгерд ее имя, мне про нее еще как-то давно Хрипун рассказывал, – ответил Сувор, еще не успокоившийся от того, что всем им так легко удалось отделаться.

– Ты мой, придет время, и, клянусь рыжей бородой Тора, я разрежу тебя на куски и скормлю псам и воронам, – прошептал Кнуд, ткнув пальцем в сторону Ропши, – теперь радуйся каждому мгновению, которое тебе осталось прожить.

– А я клянусь своим мечом, что прикончу тебя и сам сожру твою печень, потому что ты просто мне не нравишься, – обращаясь к Радмиру, добавил Сигвальд.