Сыны Перуна - Сергей Жоголь

Ярогост, горбатый тощий старик, нечасто навещал княжьи хоромы, он жил в своей избушке в дремучем дубовом лесу и показывался на людях только в особых случаях. Но на этот раз он пришел к князю без приглашения. Идея была проста: служитель Перуна сумел внушить князю, терзаемому мыслями о том, что на его совести лежит смерть собственных братьев, что боги будут к нему милосердны лишь в том случае, если тот, кто убил братьев, станет хранить жизни Рюриковых потомков. Так Страба стал опекуном молодого княжича и одним из первых мужей при дворе князя.

Хитрый и расчетливый Страба за эти годы сумел не только втереться в доверие к юному княжичу, но и упрочить свое материальное положение. Он, используя свою власть и все выгоды, исходящие из этого, вел активную торговлю не только на улицах Киева и Новгорода, но и засылал свои суда и обозы в другие города и страны. Особенно бойко шла торговля с Каганатом и Византией. В Саркеле и Итиле расчетливый боярин имел собственные дворы и торговых людишек, являвшихся его представителями и ведших его дела, в том числе и политические. Огромный торговый двор имелся у Страбы и в Констан-

тинополе. Благодаря своим связям с нужными людьми и тем неоценимым услугам, которые оказывал им киевский боярин, он имел многочисленные льготы в торговых делах, не брезговал принимать довольно ценные подарки и деньги даже от самого императора. Все богатства Страбы в разных городах, странах и торговых походах стерегла

собственная верная дружина, большую часть из которой составляли скандинавы и варяги. Что бы знать, где и что творится в мире, боярина создал целую сеть соглядатаев и осведомителей. Засланные в разные страны и земли многочисленные шпионы доносили о том, где должны вырасти пошлины на те или иные товары, где назревает война, кто и где из правителей и важных людей имеет свои интересы и выгоды.

Таков был грозный боярин Страба, недругами которого невольно стали молодые радимичи Ропша и Радмир.

2

Страба был очень зол от того, что его дружинники из нурманов повздорили с отроками княжича, и теперь в глазах Игоря он предстал не в лучшем виде. Пусть мальчишка еще совсем ребенок, но он умен не по годам – кровь его отца дает о себе знать. Рюрик был хитер и коварен, и все эти качества унаследовал его сын. От своей матери-нурманки он взял жадность и какую-то безудержную жестокость. Всеми этими качествами юного княжича и старался воспользоваться хитрый боярин, чтобы оклеветать нынешнего князя и со временем занять его место.

Страба сидел в своем тереме. В маленькой комнатенке с единственным крохотным окошком под самым потолком, он, ссутулившись, восседал за дубовым столом и, нахмурив брови, и тяжело дышал. Вдруг негромкий стук в дверь прервал его размышления.

– Посетитель к тебе, боярин, купчина греческий, пускать аль не? – просунувшись в дверь, робко спросил вихрастый отрок, исполнявший в данный момент роль прислужника при Страбе.

– Я же сказал, что как только появится, сразу вести. Зови давай.

Отрок исчез, и через некоторое время в дверь, пригнув голову, вошел высокий худой человек, укутанный в длинный серый плащ с капюшоном, напрочь скрывавшим его

лицо.

– Может, еще чего надо, только вели, – прислужник, задержавшись в дверях, глуповато улыбнулся.

– Пошел вон, ничего не нужно! – рявкнул в ответ неизвестно чем рассерженный Страба.

Парень только пожал плечами и испуганно скрылся за дверью. Тем временем посетитель прошел вглубь комнатки, освещенной единственной маленькой свечкой, и откинул свой капюшон.

Это был мужчина неопределенного возраста, с темной, аккуратно постриженной бородкой и такими же темными, слегка вьющимися волосами. Лицо его не выражало никаких чувств и эмоций, а от взгляда серых, слегка прищуренных глаз веяло каким-то леденящим душу могильным холодом.

– Здравия тебе, великий воин и славный муж, привет тебе от нашего правителя, императора Василия. Давно мы с тобой не виделись, не общались, да вот думаю, пришло время дела наши обсудить, – первым начал беседу таинственный посетитель.

– Не надо бы про императора, а то мало ли что, и у стен есть уши, – недовольно проворчал Страба, позабыв даже ответить на приветствие гостя.

– Великий боярин так осторожен. Ну что же, это, бесспорно, похвально. Обещаю тебе впредь учесть твое пожелание. Ты позволишь мне сесть?

– Да, садись, – и Страба указал рукой на заранее приготовленный стул.

Гость бесшумно уселся на предложенное место. Несколько минут оба молчали.

– Ах да, может, ты голоден, если хочешь, я велю принести ужин и вина? – прервав затянувшееся молчание, произнес боярин.

– Не беспокойся, мой друг, не нужно формальностей. Мы встретились для доброй беседы, а не для насыщения наших животов. Наполненное чрево нуждается в затратах энергии на то, чтобы переварить съеденную пищу, а нам сегодня, я думаю, понадобятся все силы, чтобы решить наши дела и проблемы, – усмехнулся гость.

– Ты искал этой беседы, Фотий, что на этот раз нужно от меня Византии? – Страба начал заметно нервничать.

– Да-да, конечно. Не буду испытывать твое терпение. Нам нужно знать, что ждать от твоего князя, я имею в виду Олега. Он укрепляет свои позиции на границах с хазарами. Он отнял у Каганата его данников – радимичей и северян как ты думаешь, возможна ли война Олега с хазарами?

– Князю не нужна война со степью. Он пощипал хазар, но воевать с ними не станет, – с уверенностью заявил боярин. – Хазары – это щит, защищающий земли руссов от Дикого Поля. Если этот щит рухнет, вся степь полезет на приграничные земли князя и будет их грабить.

– А хазары, ведь они лишились подданых, – перебил боярина грек. – Разве правитель Хазарии не почувствует себя оскорбленным тем, что лишился данников?

– Не смеши меня, Фотий. Каганат теперь не тот, что был раньше. Бек озабочен междоусобицами и аланским восстанием, – усмехнулся Страба. – Ты не хуже меня знаешь о том, что творится в землях иудейских царей Хазарии. Ведь это твои соплеменники приложили к этому руку, затеяв смуту среди покоренных Каганом народов.

Услышав эту фразу, хитрый грек только улыбнулся в ответ.

– Киев сегодня силен. Об этом позаботились Рюрик и Олег. Раньше кочевники грабили славян, вытаптывали их поля и уводили в степи пленников. Когда-то скандинавские ярлы жгли и разоряли северные земли нынешнего русского княжества, а теперь хазары боятся тревожить эти земли, а бывшие викинги нанимаются в наши дружины. Нет, Бек не решится на войну с русами. На приграничных с Хазарией землях вовсю строятся заставы и укрепления, чтобы защитить новых данников Олега от набегов степняков.

– Но ведь на все это – на укрепления и сильное войско – князю нужны деньги, много денег, а Олег, как я слышал, берет с большинства покоренных народов лишь малую дань. Да и что можно взять с простых славян-варваров, никогда не знавших золота? Ведь Олег – варяг, а в роду у него были скандинавские викинги, им не свойственно завоевывать земли. Может, он решится на простой набег на Хазарию не с целью ее разорить и поработить, а просто для того чтобы взять богатства и добычу? – в голосе Фотия наряду с любопытством слышалась слабая надежда.

– Оставь эти мысли, Фотий. Какой набег, какая добыча? Олег – настоящий правитель и полководец, как ни грустно мне это признавать. Он расширяет свое государство, и многие покоренные народы идут за ним добровольно, – Страба тяжело вздохнул. – Укрепив свои границы с хазарами, он пойдет на юг, к уличам и дулебам 30, а когда завоюет их, двинется на тиверцев и хорватов 31. Олегу нужен прямой выход к морю, чтобы вести торговлю. А уж там, глядишь, и Византию потрясти можно будет, – и боярин с торжеством поглядел на скрывающегося под видом купца шпиона Византийского императора.

Фотий сидел, нахмурив брови. Все, сказанное боярином, не радовало его. Он думал.

– А возможно ли такое, что бужане и уличи, как и радимичи, встанут под знамена Киева добровольно?