Школа волшебства» и другие истории - Михаэль Энде

Но миска, на которой была нарисована ложка, и так снова и снова, всегда оставалась полной, сколько бы из нее ни черпали ложкой, на которой была нарисована миска, и так снова и снова. Ее никто не может вычерпать до дна, и так будет до скончания веков, поэтому каждый, кто голоден, кому нечего есть, может подняться на вершину горы и насытиться.

Нужно только отыскать замок…

Плюшевый мишка, или Трудный Вопрос

Жил-был старый плюшевый мишка по имени Вашабль. Это словечко — «Washable», что значит «разрешается стирать», — было написано на небольшом ярлычке, который свисал с уха медвежонка, когда тот был еще совсем новеньким. Поэтому мальчик, которому его подарили, так его и назвал. Но с тех пор много воды утекло. Мальчик теперь ходил в школу, он стал слишком большим для того, чтоб играть плюшевыми мишками. Для Вашабля годы тоже не прошли бесследно. Там и сям у него появились заплаты, а мех от бесчисленных стирок изрядно поистрепался.

Нынче большую часть времени он проводил, сидя на подушке в углу дивана и глядя прямо перед собой. Однако круглые сутки сидеть неподвижно, пусть и на почетном месте, не очень-то весело, поэтому Вашабль иногда немного танцевал сам для себя, но только тогда, когда его никто не видел. При зрителях он постеснялся бы, поскольку был капельку неуклюж, как, впрочем, и все плюшевые медведи.

Когда однажды Вашабль, как обычно, сидел в углу дивана, в комнату с жужжанием влетела муха и уселась ему на нос.

— Привет! — сказала она.

— Привет! — И Вашабль скосил на муху глаза.

— Что поделываешь? — поинтересовалась муха.

— Да вот, сижу здесь, — ответил он.

— Это я и сама виж-жу, — прожужжала муха. — А з-зачем?

— Просто так, — пожал плечами Вашабль. Муха задумалась.

— Но ты ж-же з-зачем-то долж-жен сидеть з-здесь, — предположила она.

— Не знаю, — покачал головой Вашабль. — Разве это важно?

— Еще как важ-жно! — прожужжала муха. — Это самое важ-жное на свете. Я, например, нахож-жусь з-здесь з-затем, чтобы летать по комнате и пробовать все на вкус. Ты мож-жешь летать по комнате и пробовать все на вкус?

— Не-е, — пробормотал Вашабль.

— Ну вот, полюбуйтесь на него! — насмешливо прозудела муха. — Он даж-же не з-знает, з-зачем на свете ж-живет. Ты глуп! Уж-жасно глуп!

Она закружилась вокруг его головы, монотонно жужжа: «З-зачем он з-здесь?… Уж-жасно глуп… ж-жутко глуп!» А потом улетела.

Старый плюшевый мишка задумался.

— Ну да, — сказал он самому себе, — видно, я действительно слишком глуп. Если все знают, для чего живут на белом свете, то я тоже хочу это выяснить. Порасспрошу-ка я зверей и птиц, может, и узнаю ответ на этот вопрос.

Он слез с дивана и вперевалку пустился в дорогу. Проходя мимо лестницы в погреб, он повстречал тмышку.

— Привет! — дружелюбно поприветствовал ее медвежонок. — Меня зовут Вашабль, и я охотно узнал бы, для чего, собственно говоря, я существую.

Мышь привстала на задние лапки и посмотрела на него снизу вверх.

— Единственное достойное объяснение, — чопорно проговорила она, — состоит в том, чтобы быть ловким, не позволять себя поймать и добывать сыр и сало для прокорма семьи. Ты можешь прокормить семью?

— Не-е, — сказал Вашабль.

— Бедняжка, — вздохнула мышь, — тогда я даже не знаю, для чего ты живешь на белом свете. — И с этими словами она юркнула в свою норку.

Вашабль пожал плечами и вышел из дома. Прямо за порогом начинался сад. По нему суетливо бегала курица, скребла лапкой песок и самозабвенно квохтала.

— Доброе утро, сударь, — прокудахтала курица, завидев Вашабля, — Я сегодня уже два яйца снесла, два чудесных яйца, исключительно яйцеобразной формы, два прямо-таки классических яйца. Вы, наверное, пожаловали, чтобы полюбоваться на них, не так ли?

— Вообще-то, нет, — ответил Вашабль.

— Разве вы совсем не интересуетесь яйцами? — склонив голову набок, спросила курица.

— Не-е, — признался Вашабль.

— Но что может быть важнее яиц? Единственный смысл бытия в том и заключается, чтобы нести яйца. Для чего вы живете на белом свете?

— Это мне и самому хотелось бы знать, — ответил Вашабль.

— В таком случае, сударь, послушайте меня, — сказала курица, — и последуйте моему совету: откладывайте яйца, откладывайте яйца. Откладывайте…

— Но я не умею… — растерялся Вашабль.

— Бездельник! — рассерженно прокудахтала курица и убежала прочь.

— Глупое создание, — проворчал себе под нос Вашабль и вышел на проселочную дорогу.

Первым, кого он повстречал, был вьюрок, плескавшийся в навозной луже.

— Эй, — зачирикал вьюрок, — ты чего уставился? Или ты никогда не видел, как кто-то купается?

— Видел, — ответил Вашабль, — меня и самого часто купали. Но я при этом никогда не брызгался, как ты.

— Чего же ты от меня хочешь? — спросил вьюрок.

— Я хотел бы знать, для чего существую на свете.

— Вот до этого мне нет никакого дела. Но я дам тебе хороший совет, приятель. Делай, как я, и просто не забивай себе голову лишними вопросами. Не давай себя в обиду и будь понастырнее, тогда ты всего добьешься. Важно только это.

Вашабль немного подумал и вздохнул:

— Я все же должен узнать, для чего вообще существуют старые плюшевые мишки.

В ответ вьюрок рассмеялся и улетел.

Погрузившись в думы, Вашабль потопал по дорожке и вышел на широкий луг, усыпанный прекрасными цветами. Он уселся в траву и принялся смотреть на пчелу, деловито перелетавшую с лепестка на лепесток.

— Послушай-ка… — обратился к ней Вашабль, — я хотел бы задать вопрос…

— Нет времени, нет времени! — прожужжала пчела и торопливо полетела к следующему бутону.

— Ты, верно, знаешь, для чего существуешь? — спросил Вашабль.

— Само собой разумеется! — сказала пчела. — Это заучиваешь еще с пеленок. Существуешь для того, чтобы быть прилежным, собирать мед и строить соты.

— Быть прилежным? — удивился Вашабль. — А как это?

— Быть прилежным значит все время быть при деле, то есть постоянно трудиться и никогда не лодырничать, понимаешь?

— Не-е, — ответил Вашабль. Тут пчела пришла в негодование:

— У меня нет времени на пустую болтовню! Не мешай мне работать, а лучше топай отсюда поскорее, пока я тебя не ужалила.

Мишка не стал искушать судьбу и поспешил уйти подобру-поздорову.

Посреди луга расстилалось небесно-голубое озеро. По его искрящейся на солнце поверхности величаво плыл лебедь с великолепным белоснежным оперением.

— Какой ты, право, красивый, — восхищенно промолвил Вашабль.

— Я знаю, — небрежно обронил в ответ лебедь и расправил крылья, которые теперь стали похожи на наполненные ветром паруса.

— А для чего ты существуешь? — поинтересовался Вашабль.

— Что за нелепый вопрос! — протянул лебедь. — Смыслом бытия является красота. Что же еще? — И он с удовлетворением поглядел на собственное отражение в воде. — Я воплощаю этот идеал. А ты?

Вашабль бросил взгляд на свое отражение и честно признался:

— Не-е.

— Ну вот видишь, — заключил лебедь, — в таком случае ты и в самом деле лишний на белом свете.

И с этими словами он снова принялся описывать круги по озерной глади и больше не удостоил старого плюшевого мишку даже взгляда.

На противоположном берегу озера начинался лес, и Вашабль направился туда. Через некоторое время он встретил птицу, которая сидела на ветке и кричала «ку-ку», «ку-ку».

— Что ты тут делаешь? — спросил ее Вашабль.

— Я считаю, — ответила кукушка. — Шестьдесят пять… шестьдесят шесть… шестьдесят семь…

— А что ты считаешь?

— Я считаю все, что существует: деревья, листья, еловые иголки, дни, часы и так далее. Шестьдесят восемь… шестьдесят девять… семьдесят…

— В этом есть какой-то смысл? — поинтересовался Вашабль.

— Еще бы! — воскликнула кукушка. — Мир — это число.

Реально только то, что поддается счету. То же, что нельзя посчитать, не существует.

— Ах, — с надеждой произнес Вашабль, — может, ты и меня посчитаешь?

— С удовольствием, — согласилась кукушка. — Постройся, пожалуйста, в шеренгу.

— Я не могу, — признался Вашабль. — Я это только я.

— Значит, ты не считаешься. — Кукушка вспорхнула с ветки и улетела.

Издалека донеслось, как она снова принялась считать, бог его знает что.

Старый плюшевый мишка забрался в самую глубину леса, который становился все гуще, все темнее. Лианы и другие вьющиеся растения, названий которых он не знал, свисали с деревьев до земли, преграждая ему путь. Вокруг простирались исполинские джунгли.

Высоко над головой Вашабля с ветки на ветку с пронзительным визгом скакала, горланя и кувыркаясь, стая обезьян.