«Карьера» Русанова. Суть дела - Юрий Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отличная машина. Чешская «Татра». Такие совсем недавно появились на трассе. И потому Геннадий не удивился, когда возле заправки двое парней принялись ходить вокруг машины с явно заинтересованным видом. Ему даже захотелось, чтобы они о чем-нибудь спросили его: за неделю Геннадий узнал о «Татре» все или почти все, прочитал документы, бывшие в комплекте, заглянул в журнал «За рулем».
Соскучился он по машине…
Очень соскучился.
Парни ходили вокруг не зря. Один из них действительно спросил:
— А что, дорогой, работа у тебя срочная?
— Срочная, — степенно ответил Геннадий. — У меня очень срочная работа. Я выполняю план.
— Тогда выполняй себе на здоровье. План — дело святое.
«Во, мазурик, — обиженно подумал Геннадий. — Уж и поговорить нельзя, сразу в бутылку…»
— Но, может быть, у вас еще более срочное дело, — интеллигентно сказал он, выбравшись из кабины. — Тогда нам есть о чем побеседовать.
— У нас действительно срочное дело, — вмешался другой парень, невысокий и щуплый, в больших роговых очках. — Нам нужно доставить на полигон трансформатор. Это недалеко, но дорога больно уж поганая, не всякая машина пройдет.
— Моя пройдет, — сказал Геннадий.
— Про то и разговор… А насчет побеседовать — это мы понимаем. — Он посмотрел на Геннадия с том безразлично-обреченным видом, с каким покупатель смотрит на спекулянта: и хочется, и колется, и по ушам бы дать за мародерство, да куда денешься, если товар нужен? — Это мы понимаем, — повторил он. — Не обидим. В накладе не останешься.
«А пошли вы ко всем чертям!» — хотел было сказать Геннадий, для которого беседа обернулась несколько неожиданной стороной. Но тут же подумал, что время у него есть, а денег нет — очень бы кстати сейчас Шлендеру долг вернуть, и потому нечего нос воротить. Чистоплюйством он еще успеет заняться. В конце концов — не поросенка на базар везет, а помогает горнякам добывать золото. И о деньгах не он разговор начал. Купцы какие! Полна рожа презрения. Я вам покажу, как деньгами кидаться!
— Значит, не обидите? — переспросил он.
— Не обидим, — кивнул тот, что в очках.
— Со временем у меня туго, — продолжал канючить Геннадий. — Да и машина… Хоть и сильная, да не обкатанная. Ей по таким дорогам вредно…
— Все понимаем! — Парень в очках снисходительно похлопал его по плечу. — И за прогон накинем, и за вредность прибавим. Пей нашу кровь, пока мы не в накомарниках. — Это он сказал уже улыбаясь, чтобы чертов шофер, не дай бог, но обиделся.
Затем получилось все очень быстро. Геннадий подогнал машину к складу, где объявились еще три дюжих молодца. Они погрузили трансформатор, ловко расчалили его тросами, чтобы громоздкая железяка не шастала по кузову на ухабах, сунули для надежности пару поперечных бревен: вышло не совсем габаритно, но дорога на полигон габаритами не ограничена, Геннадий возражать не стал. «Коли за все уплачено, — подумал он зловредно, — можете хоть кита поперек укладывать. Вам мои денежки еще отольются».
Так оно вскоре и вышло. Человек в очках, которого Геннадий определил как бригадира, сел в кабину с напарником и стал показывать дорогу. «Парнем» его теперь назвать было нельзя: вблизи он выглядел хоть и не пожилым еще, но в годах, и сразу не поймешь, отчего это — лицо у него молодое, глаза тоже молодые, а вид то ли нездоровый, то ли потрепанный.
«А может, и с похмелья», — подумал Геннадий.
— Теперь направо, — сказал бригадир, когда они подъехали к мосту. — Тут поосторожнее, бревна кое-где дышат, но ехать можно. Мост проверенный.
— Нельзя ехать, — вздохнул Геннадий. — Придется с другой стороны дорогу искать.
— Другой стороны нет! — запальчиво сказал бригадир. — И не переживай. Тут МАЗы в полном грузе ходят.
— Тут и танк пройдет, — согласился Геннадий. — Только если у него бревна по бокам не торчат.
Теперь уже и бригадир понял, что дорога закрыта. Перила были невысокие, но у самого моста нелепо торчал телеграфный столб, ограничивая ширину проезда.
— Мать честная, — тихо сказал он. — Вот ведь угораздило… Как же теперь быть?
Геннадий молчал. А что говорить? Не ему же было подсказывать дуракам, как трансформатор крепить. Теперь вот чешите затылки. Герасим бы над ними посмеялся, он бы свое слово сказал!
При мысли о Княжанском Геннадию стало не по себе. Не то чтобы совесть заела — просто не заслуживает Герасим, чтобы ему свинью подкладывать. Застрянет новоиспеченный шофер Русанов со своим левым грузом, потом Княжанскому головомойка… Да и о себе подумать надо было. Не с того начал, товарищ, карьеру делать…
— Выход один, — упрямо сказал бригадир, обращаясь не к Геннадию — Геннадий был тут человек посторонний, исполнитель и барыга, а к сидящему рядом напарнику, — выход я вижу один. Надо ехать на участок, там бревна помогут вынуть. Потом потихоньку обратно дошлепаем. Как думаешь?
Напарник пожал плечами.
— Далеко до участка? — спросил Геннадий.
— Далеко. Километров двадцать. А дорога похуже этой… Можно на полигон за ребятами сбегать — это рядом, только без крана мы тут ничего не сделаем.
— Молитесь своему богу, — сказал после некоторого молчания Геннадий. — Крепко молитесь. Авось поможет.
Он достал из-под сиденья бечевку, измерил расстояние между выступавшими бревнами и ширину проезжей части — получилось тютелька в тютельку! По два сантиметра с каждого боку — это при условия, что гнилой бечевкой можно с такой точностью мерить…
— Помолились? — весело спросил он бригадира. — Теперь смотрите, как это делается…
Ах, хорошо! Хорошо жить на белом свете, когда руки упрямо и точно, сами по себе, будто слившись с баранкой, ведут машину по самой кромке моста, так, что баллон — он слышит это напряженным слухом — с одной стороны чиркает о перила, а с другой стороны бревно — гореть ему синим огнем! — едва-едва, на толщину волоса, задевает за столб, и машина спокойно, не дрогнув, проплывает себе по мосту с притихшими горняками и драгоценным горняцким грузом…
«Отольются вам мои денежки, — теперь уже почти радостно подумал Геннадий. — Еще и на водку сверх того потребую или на коньяк, Герасима угощу за вашу дурость…»
— Умница! — сказал бригадир и потрепал Геннадия по руке.
Слово было неожиданным. Геннадий поежился. Ладно… Пусть — умница. Не для вас стараюсь, для Русанова.
— Горим, понимаешь, ко всем чертям, — продолжал бригадир. — То с одной стороны прижмет, то с другой. Сезон в самом разгаре, золото идет богатое, а у нас дыра на дыре. Ко всему еще трансформатор полетел, сутки без энергии сидим.
Теперь он обращался уже к Геннадию, признавая в нем человека, причастного к их общему делу.
— План не выполняете? — вежливо спросил Геннадий.
— План мы уже дали, — вмешался второй товарищ. — Худо-бедно, а вытянули… Дело в другом. Участок у нас экспериментальный. Поставили мы новые установки на испытание, и вот такая петрушка. Кое-кто в них вообще-то не верит. Чуешь? А судить по результату будут, никому не интересно, что у нас мониторы старые или еще что… Вот и вертимся. Думаешь, от хорошей жизни уговаривать тебя стали?
— Начальство надо трясти.
— Вот-вот, — сказал бригадир. — Друг на друга и киваем. Мы на начальство: начальству, дескать, виднее. Начальство говорит: «Соревнование — творчество масс». Словами кидаемся, а дело стоит.
«Сознательный какой», — усмехнулся про себя Геннадий. Он хотел еще что-нибудь такое подумать, но уже было некогда. Приехали.
— Вот тут и разгрузимся, — сказал бригадир, когда они остановились неподалеку от распределительного щита. — Сейчас ребята лебедку подгонят.
— А чего ее гнать? — удивился Геннадий. — Вам же тут неудобно.
— Ближе нельзя. Плавуны там, откос рядом. Боюсь — загремишь.
— Ну да… Еще чего! На ровном месте спотыкаться — лучше дома сидеть.
— Попробуй, — согласился бригадир. — Парень ты вроде везучий… А то и правда — нам потом мороки много.
Геннадий подогнал машину под лебедку, присел было закурить и вдруг увидел, что глинистый откос, ничем вроде бы не угрожавший, едва заметно дрогнул под задними баллонами, явственно обозначив извилистую, постепенно расширявшуюся трещину.
— Скорее! — закричал он. — Ребята, живо! Плавун пошел!
Но все уже и без него увидели, что грунт стал оседать. Рабочие торопливо закрепили трансформатор, он повис в воздухе, и тогда Геннадий, стараясь не буксовать, тихо тронул машину.
— Выворачивай! — донесся до него голос бригадира. — Кренит!
«Заткнись ты, бога ради, зануда! — мысленно выругался Геннадий. — «Кренит!» Меня уже не кренит, а переворачивает кверху колесами». — Он что есть силы вывернул руль, дал полный газ — машина взревела, приподнимаясь на дыбы, прыгнула вперед и врезалась в стоявший рядом бульдозер.
