На распутье - Павел Дмитриев

Зато советский деловой стиль… Это было нечто! Нельзя отвечать парой слов, типа «ok, проект под скрепкой». Все писалось развернуто, по полной программе, как минимум несколько абзацев. Начиная от даты «вх.» и «исх.», которых автоматически не поставит мейлер, и заканчивая орфографией. Быстрее, чем за два-три часа, при всем желании не уложиться.

Успел убедиться, что не слишком помогает диктовка машинистке. Конечно, она-то текст набьет, но ведь потом его все равно надо будет править, отдавать перепечатывать набело. И опять… как минимум читать, прежде чем ставить подпись. Дома тоже все с нуля, даже гвозди вбивать — так сначала надо купить не только их, но еще и молоток. Причем «железку» и рукоятку отдельно. На это накладывалась беготня по НИИ и заводам, часто на птичьих правах. Даже моя толстокожая психика начала сдавать от таких нагрузок.

…Так что, утром в субботу половиной коллектива отправились на электричку. Благо еще осенью начали работать по пятидневной схеме.

Повезло, что база отдыха находилась на нашей ветке, всего через пяток станций. Несмотря на выходные, в электричке оказалось свободно, зимой желающих выбраться на природу было мало. В основном по широким деревянным лавкам сидели суровые тетки, уже возвращавшиеся домой после утреннего продуктового набега на столичные магазины. Но и молодежи, типа нас, с лыжами и рюкзаками, хватало. После маленькой незлой толкотни легко нашлись сидячие места для наших девушек.

Профилакторий с влекущим на восток названием «Заря» оказался совершенно новым, кажется, местами недостроенным. В моей истории к концу девяностых такие сооружения успели превратиться в унылые, медленно разваливающиеся памятники социализма. К две тысячи десятому большинство из них уже было выкуплено, старые корпуса снесены, и на их месте, за высокими заборами, красовались усадьбы олигархов местного масштаба. Лишь некоторые особенно удачно расположенные турбазы уцелели в бурных волнах капитализма и радовали отдыхающих своими недешевыми услугами.

В шестидесятые все было проще. Никого не расстроили многоместные номера и соседство с совершенно незнакомыми коллегами. Не напрягли туалет в конце коридора, а также ненавязчивость персонала (за полным его отсутствием в данном корпусе санатория). Житейские мелочи! Мы побросали свои вещи, переоделись и, следуя советам местных старожилов, отправились на обед в столовую.

Вот где в СССР, оказывается, был настоящий праздник желудка!

— Здравствуйте, девушки, покормите? — спросил я на раздаче, проталкивая по нержавеющим трубкам лотка пустой поднос. — Мы из НИИ «Интел», путевки сдали только что.

— Валь, Валь! — закричала в глубь кухни розовощекая толстушка, орудовавшая в котле здоровенным деревянным черпаком. — Тут приехали из НИИ, ну, которое на семерку!

— Спроси, они на завтраке были?

— Нет! — громко ответил я. — Только приехали.

Но откуда эти-то тетки знали про номер нашего почтового ящика?!

— Зин, так, значит, положи им двойную порцию! — посоветовал неведомый голос.

Без лишних разговоров и формальностей девушка начала шустро накладывать огромные порции. Особого выбора не было, пара гарниров, мясо, чай, кофе с молоком, капустный салат с горошком. Но качество еды оказалось непривычно хорошим. Даже советский гуляш, известное прибежище мясных обрезков и ошметков, оказался нежным, рис правильно сваренным. А в борще, к которому давали полный стакан сметаны, только что не стояла ложка. Но все равно, за обещанной добавкой никто не пошел. Больше желудка не съешь.

Засиживаться не стали, лес манил белым, только вчера выпавшим снегом. Прокат был под стать санаторию — новый, густо заставленный черными лыжами с крупной серебристой надписью «Марий Эл». Отдельно висели палки из бамбука с большими синими кольцами, закрепленными внизу коричневыми кожаными ремешками.

Устроено все было весьма просто. К платформе лыжи шурупами прикручивалась пластина металлической скобы одного из трех существующих в природе типоразмеров. Поверх нее, для удержания носка ботинка, закреплялась петля из узкого брезентового ремня с пряжкой. Задник притягивался специальным тросиком с пружиной, передний конец которого удобно закреплялся специальной многопозиционной «собачкой», установленной отдельно сантиметрах в десяти перед креплением. Все это носило остаточные следы зеленой краски, выдававшей армейское происхождение амуниции[140].

— Что это за крепления? — спросил я ответственного работника лыжехранилища, пытаясь закосить под наивного нуба[141].

— Кандагар[142].

— Их что, в Афганистане придумали?

— Это где вообще?

М-да. Вот и поговорили.

Универсальное крепление предполагало использование обычной обуви. Разумеется, по советским меркам, так как мягкие импортные сапоги Кати для лыжной прогулки не подходили категорически. Впрочем, она это учла заранее и захватила из дома «правильные» ботинки.

С основной группой на «двадцатку» мы с женой не пошли, ей сейчас такие нагрузки были ни к чему. Спокойная прогулка по «пятерке» — самое то. Жаль, что тут не имелось широкой дорожки, чтобы не торопясь идти под руку. Хотя в этом обнаружилось свое очарование, на разговоры не тянуло — вроде и вместе, рядом, а все равно, каждый оказывался сам по себе. Итак… неспешно вынести лыжу вперед, перенести на нее вес, подтолкнуть себя палками… Нет, проехать после этого пару метров не получится, не легкий пластик под ногами, а тяжелое, толстое дерево. И «коньком» не толкнешься, деревья и снег… Зато сколько времени можно смотреть по сторонам!

На первый взгляд — вокруг унылая серая хмарь без малейшего лучика солнца. Но при этом на свежем снегу от яркого света слепило глаза. Такого никогда не увидишь в сером городе, пусть даже маленьком, типа М-града. Стоило на мгновение замереть, и отчетливо проступала мягкая тишина леса. Не только на широких лапах сосен, даже на тоненьких вениках берез лежали островки мягкого снега. Хотелось, как в детстве, подбежать, пнуть ствол и увернуться от падающего сверху за шиворот мягкого и пушистого водопада. Впрочем, тут это тоже можно было проделать. Лыжня причудливо вилась между деревьями, и если хорошенько ткнуть палкой…

— А!!! Петька, сволочь, ты что сделал?!

Обернулся, м-да. Точно рассчитал. Высоко перекинул лыжи на целину и покорно пополз по ней отряхивать заваленную снегом жену. Главное успеть заклеить рот поцелуем пожарче, чтобы так, языком по языку. Все же имелось какое-то особое очарование в чуть мешковатых спортивных костюмах на девушках. Они казались такими по-плюшевому мягкими, домашними и ласковыми. Особенно если лицо розовело от холода, а кончики волос были в легком куржаке… Да скинуть скорее с рук петли палок, обнять, пусть на лыжах…

— В сторону хоть отойдите! Нашли место!

Вот принесла нелегкая, бабуля лет под семьдесят, в пушистом оранжевом самовязаном свитере! Где только она такую фруктовую овчину нашла? Подкралась, старая, метра на два. За ней еще группа, человек пятнадцать.

— Я уж пять минут на вас смотрю, охальники! — Она добродушно засмеялась, не постеснявшись показать пару оставшихся зубов.

— Да всего-то снег…

— Видела я, внучок, как снег стряхивают… Эх, молодость-молодость. Ладно!

Бабуля неожиданно резко выпрыгнула из лыжни и пошла тропить дорогу в обход. Идущие следом пенсионеры вереницей двинулись за ней, некоторые отпускали шутки, впрочем, необидные. Пришлось назло им преодолеть легкое Катино сопротивление и еще раз впиться губами… Когда поцелуй закончился, вокруг шумел только тихий, но совсем не темный лес.

Вечером был такой же сытный и качественный ужин. Бассейн реально удивил, никак не ожидал, что он будет полноценным двадцатипятиметровым, на восемь дорожек. Думал, тут такая же небольшая лужа, как в пятизвездочниках двадцать первого века. А в «Заре» еще и глубина метра в четыре под трехметровой вышкой. Впервые за последний год наплавался и напрыгался до потемнения в глазах. Удалось даже завоевать «переходящий жестяной кубок» в соревнованиях на сто метров вольным стилем. Не зря в детстве родители платили деньги за секцию.

Стало понятно, почему никто не парился из-за убогих многоместных номеров. Заснул я еще до того, как голова коснулась подушки.

На второй день у всех ломило мышцы. Надо почаще выбираться из конторы на природу или хоть теннис настольный поставить в одной из комнат. На лыжню никого не тянуло, так что решили не спеша покататься с горок. Оказывается, тут это принято даже на обычных беговых лыжах. Еще вчера смотрел, как забавляются детки. Они нашли небольшую горушку прямо на краю санатория и — фыр-р-р! — гоняли с нее, яростно отталкиваясь палками, прямо между деревьев. Но это не наш метод. Говорили, неподалеку имеется вполне «взрослая» гора, и даже нечто почти небывалое — подъемник![143]