История города Рима в Средние века - Фердинанд Грегоровиус

Замок ПьерЛеоне был подвергнут осаде; он был, однако, одним из самых неприступных в городе. Огромный театр Марцелла, к которому примыкали башни замка ПьерЛеоне мог служить превосходной крепостью; затем Тибр и развалины больших портиков, а именно портика Октавии, делали эту местность, заключеенную между рекой и Капитолием, еще более неприступной. Замечательно, что ПьерЛеоне, вновь возникший род еврейского происхождения, удержали за собой или избрали для жительства местность у древнего транстеверинского Гетто и моста на остров; этот мост, у которого уже в то время жили евреи, последние называли Pons Ju daeorum. Центральную часть замка составлял вышеназванный театр; дома ни походившие на башни, были расположены вдоль реки и доходили до церкви Св. Николая in Carcere, древней диаконии, устроенной на развалинах прекрасного древнего храма. Церковь существует доныне, но дворцы ПьерЛеоне исчезли; башни бывших дворцов обращены были в высокие жилые дома, и в остатках их помещаются теперь мясные лавки и склады старых вещей, принадлежащие евреям соседнего гетто. В силу удивительной иронии судьбы местность, где возвышался замок гордых римских сенаторов и консулов, получила в конце концов свой первоначальный скромный вид: там, где под охраной еврейских магнатов-выскочек умер знаменитый папа, проповедовавший крестовый поход, где жил и другой папа из той же семьи ПьерЛеоне, — там евреи снова громоздят свой хлам, как это делали в свое время предки ПьерЛеоне и Анаклета II.

ПьерЛеоне настойчиво призывал к себе на помощь папу, который после того, как его сторонники потерпели чувствительное поражение, бежал в Альбано. Поставленный в затруднительное положение, Пасхалий искал помощи у баронов и, чтобы получить ее, раздавал им церковные земли; наиболее щедро был наделен Птолемей, которому папа отдал в ленное владение Арицию. Проникнув в Рим, папская милиция разбила противную партию, взяла в плен юного префекта и уже заключила его в замок Фумоне; но в это время вероломный Птолемей неожиданно напал у Альгида на сторонников папы, взял их самих в плен и освободил своего племянника. Измена Птолемея послужила сигналом к восстанию Кампаньи, римляне напали на замок ПьераЛеоне, и злополучный папа бросился искать спасения в укрепленных замках Сецца в Вольских горах. Тогда восставшие нобили обратились к Генриху с приглашением прийти в Рим. Генрих послал им письма и подарки в надежде, что все эти трудные обстоятельства сделают папу по отношению к нему более уступчивым. Восстание действительно было настолько серьезно, что нельзя не удивляться, почему римляне тогда же не провозгласили своей независимости; с наступлением лета, однако, борьба между партиями прекратилась. Пасхалии привел с собой войска из Беневента и с помощью их мог занять, по крайней мере, Транстеверин. Неизвестно, состоялось ли между папой и римлянами какое-либо соглашение и признал ли папа Петра префектом; как бы то ни было, город или, вернее, господствовавшая в нем знать достигла в то время фактически полной независимости от папской власти.

Затем прибыл сам император, и папа, как зверь, которого преследуют без устали, принужден был снова бежать. Разгневанный безуспешными переговорами своих послов, Генрих решил еще раз подчинить Пасхалия своей воле, но последний настаивал, чтобы император покорился постановлению собора; сын Генриха IV, однако, хорошо понимал, к чему сводится такое предложение. Он прибыл перед Пасхой 1117 г., делая вид, что является не для вражды с церковью, а в полном смирении и для того, чтобы мирно разрешить спор об инвеституре. Тем не менее папа немедленно бежал в Монте-Касино и в Беневент. Беральд, аббат фарфский, Иоанн Франджипане и Птолемей тотчас объявили себя сторонниками императора. Затем, когда Генрих завоевал несколько папских городов, римляне отворили ворота города своему бывшему врагу. Встреча, приготовленная Генриху его сторонниками, оказалась полным триумфальным шествием; император, сопровождаемый супругой, ехал верхом на коне; город был разукрашен цветами; повсюду народ громко выражал свое ликование; процессии схизматиков встречали императора и следовали за ним; но из кардиналов и епископов никто не явился приветствовать его.

Генрих приложил старания к тому, чтобы привлечь на свою сторону духовенство; некоторые кардиналы и Бурдин, архиепископ братский и папский легат, вступили в переговоры с ним; но всякое соглашение оказывалось невозможным ввиду нежелания Генриха отказаться от инвеституры. На Пасхе он отправился в базилику Св. Петра, но не по мосту Адриана, так как замок св. Ангела был в руках папских сторонников, а через реку на лодке. Он собрал совет, на который явились так же некоторые кардиналы; Генрих выразил при этом свое сожаление о том, что папа отсутствует на совете, и объявил себя сторонником мира между церковью и империей. В напыщенной речи он указывал на благие последствия того, когда оба главы христианства находятся в согласии между собой. Слава одного, говорил он, делается достоянием другого; их соединенная сила страшна для всех. Сенат, консулы, знать, все добрые граждане Рима и всего мира взирали бы на их согласие с чувством полного удовлетворения. Готы, галлы, испанцы, африканцы, греки и латиняне, парфяне, индейцы и арабы тогда бы нас или страшились, или любили. Но, увы, мы действуем не так и пожинаем другие плоды!

Кардиналы отвечали с твердостью и достоинством. Они указали на действительное положение дел и напомнили императору о совершенных им насилиях. Затем они отказались короновать его во время приближавшегося праздника, сославшись на то, что императоров, присутствовавших в Риме в высокоторжственные дни, всегда короновал папа, после чего императоры совершали свое шествие по городу. Честолюбивый Бурдин, как папский легат, исполнил, однако, этот обряд, и Генрих отпраздновал Пасху с большой пышностью. С помощью золота ему удалось привлечь на свою сторону почти весь Рим. Юного префекта Генрих утвердил в должности, а с фамилией самого могущественного из капитанов даже породнился. Птолемей почувствовал себя крайне польщенным, когда император сосватал ему свою дочь Берту. Этот граф, сын Птолемея I Тускуланского и внук консула Григория, чрезвычайно гордился своим родом, за которым насчитывал уже два столетия и который, по удостоверению племянника графа, диакона Петра, жившего в Монте-Касино, происходил по прямой линии от Юлиев и Октавиев. Высочайшим актом Генрих утвердил графа в правах владения всеми землями, полученными им от своего деда, и вместе с тем подчинил его непосредственно имперской власти; таким образом, в лице Тускуланского графа явился снова старинный грозный враг пап. Могущество Птолемея по отношению к церковной области было очень велико; владения графа простирались от Сабины до моря, вследствие чего «Тускуланский диктатор», герцог и консул всех римлян, был как бы настоящим государем Лациума. Тускуланские графы вели за свой собственный счет войну с гаэтанцами и заключили с ними договор как независимые государи; согласно этому договору, гаэтанской республике было предоставлено право свободной торговли в Тускуланских землях.

Тем временем Пасхалий созвал собор в Беневенте и отлучил Бурдина от церкви. По просьбе папы капуанский государь послал отряд войска в римскую область; император отбыл в Тоскану еще около Троицына дня; тем не менее, чтобы прогнать норманнских солдат, оказалось достаточно одних тускуланских вассалов и нескольких германцев. Только осенью Пасхалию удалось выступить из Беневента с более значительным войском и подвинуться до Ананьи. К тому времени папа был уже в преклонных летах и чувствовал себя больным. Рождество он отпраздновал в Палестрине под защитой Петра Колонны, во владение которого безвыходность положения, быть может, заставила папу отдать этот город. Между тем партия папы усилилась, и дружественные бароны помогли ему вернуться в Рим, где между партиями шла яростная борьба. Появление папы в Транстеверине в сопровождении свежих войск напугало фарфского аббата и Птолемея, и римляне снова приняли сторону Пасхалия; но в то самое время, когда осадные машины уже были придвинуты к базилике Св. Петра, где префект с несколькими консулами заняли укрепленную позицию, папа почувствовал, что собственные его силы окончательно изменяют ему.

Перед смертью Пасхалий убеждал кардиналов хранить между собой согласие, следовать благоразумию и бороться против «дерзких притязаний германцев»; он умер в ночь на 21 января 1118 г., восемь дней спустя после возвращения своего в Рим, в здании, находившемся неподалеку от бронзовых ворот замка св. Ангела, Так как базилика Св. Петра была занята противниками, то тело умершего папы было погребено в Латеране. Правление Пасхалия II отличалось большими бедствиями и постоянными тревогами и в этом отношении походило на правление лишь очень немногих его предшественников. Пасхалию приходилось вести борьбу не только с императором, но и с постоянными мятежниками, причем против него восстала даже вся церковь.