Враг мой – друг мой - Сергей Самаров

Он убежит... У него и дух силен, и тело сильно...

И сам Умар убежит... Несмотря на то что в голове и в бороде только седина и ни одного черного волоска не осталось. Убежит обязательно. И даже знает, зачем это сделает...

Нет, конечно, в лес, в пещерку его теперь ничем не заманишь. Не тот он человек, чтобы дважды на одни и те же грабли наступать. И пулемет на чердаке ему не понадобится. Но, во-первых, он горец, он до последней капли крови горец, и потому тюрьма и вообще всякое отсутствие свободы для него убийственно. А во-вторых, Умар должен обязательно сыну помочь. Он не успел научить Астамира многому, в первую очередь не успел научить его жить среди мирных людей. А это целая наука... И эту науку сыну еще предстоит постигать...

– И что ты сделаешь, когда убежишь? – спросил у Астамира второй гранатометчик – Завгат. – Первое, что ты сделаешь?..

– Первое, это воды напьюсь... – ответил младший Атагиев мечтательно. – Вдосталь... Прямо из ручья. Суну лицо в ручей и буду пить, пока весь ручей не обмелеет...

– А потом?

– А потом я убью того неблагодарного полковника...

– Это которого? – не унимался Завгат.

– Полковника Раскатова... Старшего лейтенанта Раскатова... Отец отпустил его, как старого друга, а полковник привел к нам спецназовцев...

– Предателей надо убивать... – согласился Завгат.

– Не так все было... – возразил Умар. – Я его отпустил, а он сказал, что не может так просто уйти... Он обещал прийти и освободить пленников... Когда человек предупреждает, он не предатель...

– Тогда – да, – Завгат и с этим согласился. – Тогда он не предатель, и убивать его не стоит... Может, стоит, но не за это...

– Он должен был чувствовать благодарность за свое спасение и спасти отца... – сказал Астамир. – А он этого не сделал. Он должен был на колени перед своим командиром упасть и просить, чтобы отца освободили... А он не упал на колени... И за это его стоит убить... Ведь впервые отец спас его в Афгане, под пулями на себе вытащил... Через минное поле тащил... А он не попросил... И потому отец здесь... За это надо убить...

– За это надо... – Завгат и с такой трактовкой согласился.

– Все не совсем так... Не на своих плечах я его вытаскивал, а на плечах своих разведчиков... Вот через минное поле путь я прокладывал, это точно... Но я знаю лучше всех вас, что, окажись я там раненым, Раскатов точно так же меня тащил бы... И через минное поле, и под пулями... А здесь у него нет власти, и он попросить не смог... За это не убивают...

– А-а... – отмахнулся Завгат. – Убивать – не убивать, стоит – не стоит... Разбирайтесь сами...

Астамир хотел еще что-то сказать. Но Умар на сына посмотрел строго, взглядом показывая свое недовольство. И этого хватило.

– Идет кто-то... – сказал Астамир. – Сюда идут... Четыре человека...

– Где? – не понял Мовлади. – Где ты видишь?

– Я не вижу, я слышу... – сказал Астамир, и стал торопливо прятать под одежду Лонг Гиан. – Может, воду несут?..

– Лучше – еду... – мечтательно сказал Мовлади.

Еще когда к двери подходили, Умар, конечно же, не мог не рассмотреть ее. Он вообще все, что на глаза попадалось, рассматривал внимательно – привычка разведчика...

Дверь наружу открывается, двойная, крепкая, из толстых досок сколоченная. Распахнуть ее или выбить ударом ноги невозможно, потому что наискосок поперек обеих створок накладывается тяжелая металлическая полоса, и она уже запирается замком. Сколько ни бей ногой изнутри, с этой полосой ничего не сделаешь.

Сейчас он слушал, как скрипит, поворачиваясь, ключ в тяжелом замке. Если этим замком кого-то стукнуть по голове, того же, скажем, часового, то он сам и навсегда подарит тебе свой любимый автомат. Об этом Умар тоже думал, когда снимали замок, перед тем как их запустить в помещение... Замок – хорошее оружие, и грех таким оружием не воспользоваться, если представится возможность. Как грех было не осмотреть кучу строительного мусора, где Умар нашел пару медных контактов. Теперь под одеждой у Астамира Лонг Гиан прячется. А это тоже оружие хорошее. И с таким оружием тоже можно без проблем уговорить часового поделиться автоматом. Одному автомат, второму память о нем, если память после удара Лонг Гианом не отлетит вместе с душой...

Замок сняли. И остался он у кого-то в руках. Хотя, может быть, и на петлю повесили... Тогда до него и дотянуться можно, в случае если их сейчас выводить будут... Теперь заскрипела креплением, одновременно тяжело звякая, крепкая стальная полоса. Надо учесть на будущее... Сняли замок, убрали полосу, и можно ударить ногой в дверь. Дверь наружу распахнется и ударит по автоматному стволу... Или по двум автоматным стволам, в зависимости от того, сколько часовых придет сюда. А сразу после этого можно будет всем вместе выскочить и напасть. Лонг Гиан есть, только два-три удара и следует нанести... И все будет в порядке... И это будет путь к свободе... И автомат или даже два автомата будут под рукой... Это уже будет путь к свободе с оружием в руках... Все так просто... Стоит только поискать и найти... И еще необходимо, чтобы все этот план поддержали, а не желали, как Анзор, копаться остаток жизни в огороде...

Нет, пусть даже есть такое желание... Может быть, и сам Умар не отказался бы от такой участи, только сразу, только без тюрьмы... Копайся себе, и все... И на скамейке возле дома сиди вечерами... И даже в магазин не ходи...

Без тюрьмы...

А для этого следует убежать...

Дверь распахнулась... Умар специально смотрел внимательно, что будет за дверью в этот раз, потому что понимал – во второй раз все может повториться. И сразу отметил, какую прекрасную ситуацию он упустил, не решившись на активные действия. Атаковать можно было бы прямо сейчас, но для этого следовало всему джамаату подготовиться. Распахнулась дверь... Часовой стоит, забросив автомат за плечо, и держит в руках замок... У второго часового в руках какая-то коробка, руки заняты, и автомат тоже за спиной. А два офицера рядом – не помеха. Они пистолеты бы достать не успели, как оказались бы в лежачем положении после ударов Лонг Гианом. Да и без Лонг Гиана их бы просто смяли и растоптали...

Момент был упущен, но Умар не расстраивался, потому что второй момент будет обязательно. То, как федералы пришли в тюрьму, вовсе не исключение из правил – это система. А, изучив ее, с любой системой легко справиться...

– Заноси... – сказал один из офицеров часовому с коробкой. – Поставь на середину... Все, молодец, иди...

И зашел сам. И почему-то второй офицер прикрыл створки двери. Поведение крайне странное, отметил Умар.

Офицер осмотрелся, кивнул, как старому приятелю, Астамиру, потом нашел взглядом Мовлади и тому тоже кивнул.

– Не переживайте, парни... Сегодня ночью вас вытащим... Немного потерпите... Только до ночи... После трех часов, примерно... Я тут вам пока перекусить принес... Там хлеб и тушенка в банках... Извините уж, тушенка только свиная осталась... На ужин, может, из столовой что-то добуду... Вот консервный нож...

Он наклонился, чтобы положить нож на коробку, и Умар рассмотрел погон – капитан.

– Ладно... До вечера... Значит, после трех часов... Пока держитесь... Прокуратура только завтра приедет... Вас уже не застанет... Ваши заботы – наши заботы... Выручим...

Офицер еще раз всех осмотрел, повернулся и к выходу двинулся. Закрылись створки, заскрипела и легла на них металлическая полоса, щелкнул, закрываясь, замок...

– Кто-нибудь что-нибудь понял? – спросил Умар среди общего напряженного молчания.

Никто не ответил.

– Астамир...

– Это тот капитан, с которым эмир работал... – сказал Астамир. – А второй, что там остался, майор... Вместе они...

– И что это значит? – опять спросил старший Атагиев.

– Это значит, что они не хотят, чтобы мы дали против них показания... – медленно выговаривая слова, потому что одновременно все просчитывал, сделал вывод Астамир. – Он не случайно всех осмотрел, а поздоровался только со мной и с Мовлади. Он нас вчера запомнил, когда мы к нему ездили и он эмиру платил...

– Он заплатил эмиру? – переспросил Умар.

– Да... Я не знаю сколько. «Сколько договаривались», – сказал. Мовсар пересчитал и сунул деньги в карман. Потом мы уехали... Но нас он запомнил... И теперь боится...

– Да, он прокуратуру не зря вспомнил... – добавил Анзор. – Не хочет, чтобы мы со следаками встречались... Боится за свою шкуру...

– И хорошо, что боится... – решил Умар. – Если боится, то поможет нам сбежать... В три часа... В три часа мы будем на свободе... Я знал, что это произойдет... Не так, иначе думал... У меня уже и план был готов, но это легче...

– Конечно, такие свидетели кому нужны... – радостно сказал Мовлади.

И шагнул к коробке.

– Будешь, значит, свинину есть... – с усмешкой сказал Беслан.

Мовлади испуганно отдернул от коробки руку.

Умар взял консервный нож. Вообще-то этим ножом можно не только банки открывать, им и ударить можно так, что если и не убьешь человека, то отключить на время можешь вполне. Особенно если ударить по голове. Короткое и толстое закругленное лезвие своим острием пробьет черепную коробку.