Черная синица - Алексей Алексеевич Ефимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алина кивнула.
«Тот парень и на это намекнул, – сказала Ника. – Чувствовалось, что он ревнует тебя и сам был бы не прочь. Потом я позвонила Олегу и спросила, знает ли он о тебе и Горшкове. Он не хотел говорить, так что пришлось тоже намекнуть ему, что Бурову вряд ли понравится, что он спал с его женой. После этого он все рассказал, даже больше, чем я просила».
«Ты не сказала вчера про Олега».
«Я ему обещала».
«Спасибо. Он единственный, кто любил меня, а не использовал. Это был короткий курортный роман. Он хотел еще, а я – нет, и мы расстались друзьями».
«Как Белкин узнал о том, что ты спала с Горшковым?»
«Горшков ему сказал. Они ж вместе были, Белкин лег под Горшкова, все делал, как тот просил, не лез в Стамбул. А потом Белкин стал ко мне клеиться. Я сказала Горшкову, а ему было все равно, он ничего не сделал. Наоборот, мне кажется, ему было это выгодно. Еще один повод покрепче меня связать. Только Олегу было не все равно, он за меня заступился. Больше Белкин не лез».
«У тебя есть деньги?»
«Хватит на первое время. Откладывала потихоньку. Я хотела сказать Бурову и уйти, но не говорила и не уходила. Когда спала с ним, чуть не блевала. Он жрал „Виагру“ пачками и строил из себя Казанову. Любил трахать меня в офисе на столе. Знаешь, однажды я всерьез хотела его убить, думала, как это лучше сделать, а потом поняла, что не смогу. Жаль, что он не умер от ковида, тогда бы и замуж за него не вышла, и Горшков отстал бы. Что с меня взять, кроме того, что есть у каждой женщины?»
«Буров подарил мне Range Rover, когда выздоровел, – продолжила Алина. – Машина зарегистрирована на меня, но он не отдаст ее мне, да и хрен с ним».
После вина и чая легли спать. Ника раздвинула диван – чего ни разу не делала за те три года, что жила здесь, – потом они пожелали друг другу спокойной ночи, но еще долго не могли уснуть.
«Завтра буду искать квартиру, – сказала Алина. – Начну новую жизнь».
«Здесь безопаснее. Посмотрим, как будут развиваться события».
«Спасибо, Ника. Можно тебя обнять?»
«Да».
Ника почувствовала, как кольнуло в животе и тут же успокоилось.
Алина ее обняла, придвинувшись ближе. Потом губы Алины коснулись ее щеки и ее губ. Замерли. Они ждали, на квантовом расстоянии чувств.
«Спокойной ночи, – сказала Ника. – Хватит на сегодня впечатлений».
Алина улыбнулась в темноте.
Легла. Обняла Нику.
Так они и уснули.
Сейчас, утром, южным московским летом, они пили кофе и строили планы на день.
– Погуляем, пока не жарко? – предложила Ника. – Я давно не гуляла по центру. Не с кем.
– Я тоже. Жила в клетке как домашнее животное. Каждый шаг нужно согласовывать, без охраны нельзя.
– Теперь я твоя охрана. – Ника открыла напольный кухонный шкаф.
– Вау! – вырвалось у Алины.
Она подошла ближе.
В шкафу не было ничего, кроме ножей, от пола до высоты человеческого роста, в два вертикальных ряда, на деревянных подставках-лесенках.
– Мой любимый остался в Стамбуле, – сказала Ника. – Возьму, пожалуй, этот.
Она сняла с подставки один из больших ножей.
– Идем? – спросила она.
Они гуляли до часу дня, пока не стало жарко, а потом съели в кафе на Чистых прудах по три шарика мороженого и решили сходить в кино.
Выключив накануне телефон, Алина так и не включила его.
– Совсем другие ощущения, – сказала она. – Как будто живешь по-настоящему, а не в промежутках между звонками, сообщениями и тупым просмотром соцсетей.
– Я удалила соцсети, – сказала Ника. – Они не помогут, когда нет настоящих друзей. А когда есть настоящие друзья, с ними нужно общаться вживую.
– Предлагаю сходить вот на этот фильм, – продолжила Ника. – «Главный герой».
– Мне все равно, – улыбнулась Алина. – Я сто лет не была в кинотеатре.
Они не прогадали. Фильм как нельзя кстати подходил к настоящему моменту.
– Я чувствую себя, как этот парень, – сказала Алина после сеанса. – Я жила в компьютерной игре, с прописанной ролью, а потом стала свободной.
– Может, просто сменила игру?
– Эта мне нравится больше.
Алина взяла Нику под руку, и так они вышли на улицу.
Здесь было жарко и душно – как перед грозой. Небо затягивали тучи.
– Обещают ливень, – сказала Ника. – У нас теперь как в тропиках – то ураганы, то ливни. Глобальное потепление. А люди убивают друг друга и рвут куски побольше – пока не вымрут и некому будет рвать.
Алина промолчала.
Они шли по аллее Бульварного кольца, а ветер, усиливаясь, гнал им навстречу пыль и мусор.
Громыхнуло. Раскатистый удар сотряс тучи над головами. Порыв ветра швырнул под ноги сухую ветку. Она прилетела как стрела, пущенная с неба.
– Ника, мы не успеем. – Алина крепче взялась за руку Ники. – Может, на такси?
– Алина, это жизнь. Свобода. Чувствуй ее во всех ее проявлениях.
Громыхнуло еще раз.
Редкие крупные капли дождя, перемежаясь с пылью, летели им в лицо.
Темнело.
– Ника, мы не успеем, – повторила Алина. – Вызови, пожалуйста, такси. – Она щурилась от пыли.
– Хорошо.
Ника взяла телефон, и в это мгновение раздался звонок.
«Григорий Буров» – высветилось на экране.
– Не бери трубку, – Алина остановилась. – Не надо. Я не хочу.
Она с отвращением и испугом смотрела на имя своего мужа.
Проигнорировав звонок, Ника открыла приложение для заказа такси.
Следом пришло сообщение. Короткое, из нескольких слов, не от Бурова, но с его телефона.
«Григорий Валентинович в больнице. Обширный инфаркт. Состояние тяжелое. Просит приехать Алину. Кард. центр, Рублевское ш., 135».
Падали крупные капли дождя, порывы ветра гнули кроны деревьев на центральной аллее Чистопрудного бульвара, а Алина смотрела на сообщение, словно перечитывая его раз за разом, и молчала.
– Бог все видит, – наконец сказала она. – Бумеранг возвращается.
– Он правда думает, что я приеду? – прибавила она.
– У него есть маленькая надежда.
– Я не приеду.
– Хорошо.
Ника вызвала такси.
Пока ждали машину, спрятавшись от ветра за углом сталинки, снова раздался звонок.
«Григорий Буров».
– Я отвечу, – сказала Ника.
Алина не успела ее остановить.
– Да. – Ника взяла трубку.
На другом конце линии был сам Буров. Он говорил тихо, с одышкой, хриплым далеким голосом.
– Вероника, здравствуйте. Алина с вами?
Ника взглянула на Алину. Догадавшись о смысле ее взгляда, та энергично покачала головой – нет, меня здесь нет.
– Да, – сказала Ника.
– Можете дать ей трубку? – голос Бурова, казалось, слабел с каждым словом.
– Она не хочет с вами говорить.
– Попросите ее приехать. Я хочу кое-что сказать ей напоследок. Врачи говорят, что шансов у меня не много.
– Я передам.
– Спасибо.
Ника положила трубку.
Молния расчертила небо острым зигзагом, и следом так громыхнуло, что, казалось, вздрогнула стена дома.
Это был условный сигнал для дождя.
Тот с шумом обрушился на душный пыльный город, всей своей тропической мощью, и Ника поняла, что нет смысла прятаться от него, вжимаясь в стену дома.
Давай, давай, лей. В этом городе много грязи. Мы тоже грязные. Отмой и нас как следует.
Дождь не успел их отмыть.
Подъехало такси.
Перебежав тротуар с пузырящейся водой, они запрыгнули в салон автомобиля.
– Он просит тебя приехать, – сказала Ника. – Хочет сказать что-то важное.
– Я не поеду.
– Не боишься, что однажды пожалеешь? Если поедешь, ничего не потеряешь.
– Не хочу его видеть.
– Ты сможешь сказать ему напоследок все, что захочешь. Отправить его на тот свет с тем, что он услышит. Подумай. Ты ничего не теряешь.
Алина задумалась. По ее щеке текла тонкая струйка воды, но она этого не замечала.
– Хорошо, – наконец сказала она. – Ты умная,
