За все земные грани - Оливия Финчли

— Боже, так здорово снова увидеть тебя, Элиз! — воскликнул Джек. — Садись скорей.

— Я тоже рада снова встретить тебя, — призналась Лиз, садясь в машину. — Ты так загорел, видно, много времени проводил у моря! — Элизабет еле сдерживала смешок, вспомнив реплику Кросби по поводу бездельников.

Джек включил двигатель, и они помчались к воротам, тормоза громко визжали на каждом повороте. Когда они проезжали мимо дома, девушка бросила взгляд на окно в кабинете и заметила темный силуэт фигуры, стоявшей у окна и наблюдавшей за ними.

Была полночь, когда Джек привез ее домой. Элизабет опасалась, что Кросби, будучи всегда на страже ее добродетели, не спит, но, если не считать светильников, горевших на веранде у входной двери, дом был погружен в темноту.

— Спасибо за прекрасный день, Джек, — сказала Лиз, когда тот остановил машину перед домом. — Я прекрасно провела время!

— Я тоже, — отозвался он. — Мы должны это повторить, и чем раньше, тем лучше!

Они действительно прекрасно отдохнули. В их распоряжении была лодка, принадлежавшая друзьям Джека, и несколько человек из числа их общих знакомых по круизу ждали у пристани, среди них была и Терри. После великолепного ланча, состоявшего исключительно из блюд, приготовленных из морских продуктов в ближайшем ресторанчике, они весь день плавали по заливу, купаясь, принимая солнечные ванны, играя в веселые игры, в карты или просто слушая поп-музыку. Они пообедали в популярном ресторане: сидели за столиками на террасе и слушали игру местного оркестра, напомнившего им о поездке в Мексику. К огромному облегчению Элизабет, Джек пил умеренно и, оставаясь в прекрасной форме, был душой общества.

Выключив двигатель, он повернулся к Лиз и обнял ее одной рукой за плечи.

— Я надеюсь, ты заметила, как примерно я вел себя весь день, — сказал он немного шутливо.

— Честно говоря, да, — девушка рассмеялась. — Надеюсь, что это не испортило тебе день.

— Вовсе нет! Я сильно изменился: мне исполняется уже тридцать в этом году, и пришло время стать более степенным гражданином!

Элизабет улыбнулась, и при мягком свете ламп на веранде их взгляды встретились. Джек придвинулся чуть ближе, крепче обнял за плечи и коснулся рукой ее лица.

— Ты мне на самом деле нравишься, Лиз, — мягко признался он. — Понравилась с самого начала. В тебе есть что-то очень хорошее, очень серьезное. Похоже, ты помогла мне успокоиться, проявить свои лучшие качества.

— О, Джек! — воскликнула девушка. — Как приятно слышать такие слова!

Она чувствовала, что молодой человек собирается ее поцеловать, и когда его губы дотронулись до ее, Лиз закрыла глаза. Это был нежный поцелуй, и она наслаждалась им, но сознание ее осталось трезвым, а пульс не ускорился, даже когда его губы стали более настойчивыми и требовательными.

Когда Джек оторвался от нее, Лиз снова улыбнулась. Он действительно приятный человек, но он теперь казался ей мальчиком, по крайней мере, по сравнению с… Девушка посмотрела в сторону и прикусила губу, внезапно осознав, куда ведут ее мысли.

— Мне пора, — сказала она. Джек проводил ее до самой двери.

— Я позвоню тебе, как только у меня будет свободное время, — пообещал он.

— Буду ждать, — ответила Элизабет.

Он еще раз коротко поцеловал ее, подождал, пока она войдет в дом, затем вернулся к машине и уехал.

Следующий день был воскресным, и девушка встала чуть позже, чем обычно. Кросби нигде не было видно, и поэтому после неторопливого завтрака она прошла через холл в кабинет, чтобы посмотреть, не работает ли писатель там. Она не ошиблась: он сидел склонившись над письменным столом и держал в руке ручку как обычно.

— Доброе утро, — сказала Элизабет, входя в комнату. — Я вижу, вы уже усердно трудитесь. Извините, что немного опоздала, но я не предполагала, что вы станете работать сегодня.

Кросби поднял голову, откинулся на спинку кресла и окинул ее долгим внимательным взглядом. Элизабет подготовилась к ядовитым репликам по поводу свидания с Джеком и неизбежным расспросам, но вместо этого, к ее удивлению, Юлиус наградил ее теплой, почти отческой улыбкой.

— Хорошо провела время? — спросил он.

— Да, — ответила девушка настороженно. — Очень.

— Прекрасно. Надеюсь, ты ничего не имеешь против того, чтобы поработать сегодня несколько часов. Я уже так близок к завершению книги, что мне не хочется останавливаться.

— Хорошо, — сказала Лиз. Все еще обескураженная, она медленно отправилась к столу за блокнотом и карандашом.

С того дня Юлиус стал обращаться с девушкой подчеркнуто вежливо. Казалось, он определил дистанцию между ними, изо всех сил пытаясь продемонстрировать, что ему безразлично, как Лиз проводит свободное время.

Хотя это было настоящим облегчением — избавиться от необходимости защищаться от критики, — но теперь, когда Кросби оставил в покое ее личную жизнь, Лиз немного не хватало прежнего внимания Юлиуса, несмотря на то, каким бесцеремонным способом он его выказывал.

Однажды в пятницу после обеда они работали в кабинете. Элизабет возилась с пленками, которые Юлиус надиктовал предыдущей ночью, в то время как сам он, склонившись над письменным столом, лихорадочно заполнял очередные страницы. Неожиданно писатель отодвинул кресло, схватил пачку исписанных страниц и положил их перед Лиз.

— Вот, — воскликнул он. — Дело сделано!

Элизабет посмотрела на него. Лицо Юлиуса выражало торжество: радостная улыбка, победоносный взгляд, чувство удовлетворения.

— О, великолепно, мистер Кросби! — воскликнула девушка, отвечая на его улыбку. — Мои поздравления!

Писатель потер руки, глаза его сияли.

— Я думаю, что мы должны это отпраздновать, организовать настоящую вечеринку.

Лиз улыбнулась. Он вел себя как маленький ребенок, который только что получил от Санта-Клауса подарок, о котором мечтал.

— Звучит заманчиво, — отозвалась она.

— Ты так помогла мне, — продолжал Юлиус все тем же восторженным тоном, — что я собираюсь значительно повысить твое жалованье. — Он помолчал минутку и, нахмурившись, посмотрел на Лиз. — Только сделай мне одолжение. Постарайся истратить часть денег на подходящее для празднества платье. Насколько я могу судить, ты не покупала одежду с тех пор, как мы познакомились. — Он покачал головой. — Скромность идет тебе, Элизабет, но ты будешь сопровождать меня в город, и я не хочу, чтобы люди подумали, что я плачу своей секретарше зарплату на уровне пособия по бедности!

Прежде чем Лиз успела произнести хоть слово, он повернулся и легкой походкой вышел из комнаты, громко насвистывая. Девушка сидела какое-то время, глядя ему в след, по-настоящему задетая критикой. Затем посмотрела на свое старое голубое хлопчатобумажное платье и вынуждена была признать, что Кросби прав. Она действительно выглядела достаточно убого.