Мессия, пророк, аватар - Орест Ницман

– Ой, умру! – то и дело восклицал Рови-Натха. – Ну и насмешили, сил нет… Нет, не могу больше с вами… Дайте отдохнуть… – Он сделал неопределенный жест, будто опомнившись. – И потом… мне вообще-то нужно идти дальше. Задержался я тут с вами… Ой, насмешили…

Тем и завершился разговор. Рови-Натха покинул селение. Оглянувшись на повороте дороги, заметил, что люди стояли будто в недоумении, глядя ему вслед. Позже до него дошли сведения, будто бы жители эти расправились со своими идолами – раскололи, раздробили их на куски на своих священных капищах.

Но в следующие селения, встреченные на пути, его уже не впускали. Оказывается, по велению жрецов местных богов жителям запрещалось слушать проповедника, пришедшего неизвестно откуда. «Ну что ж, – рассуждал Рови-Натха, – если кому-то и хуже, то не мне». И шел своей дорогой. Он спешил. И все-таки в пределах Персидского царства задержался до весны. Помешала дождливая зима, когда дороги сделались непроходимыми.

Однажды, отыскивая себе пристанище, где бы обосноваться на некоторое время, он поднялся повыше в горы. Там и нашел он грот, где можно прятаться от непогоды, разводить костер. Словом, можно жить.

Рови-Натха вспомнил своего давнего учителя – гуру Натху. У того пещера была уютнее. За многие годы обитания старик обустроил логово. Никто не мог нарушить покой хозяина, без веревочной-то лесенки… Грот Рови-Натхи легкодоступен. Заходи и зверь, и человек! Больше двух месяцев провел Рови-Натха в одиночестве, как вдруг нежданно явился человек, на первый взгляд – глубокий старец. Присмотрелся к нему Рови-Натха и разобрался, что этот «старец», возможно, только немногим старше его самого. «Вот уж потрепала его жизнь», – подумал с сочувствием Рови-Натха.

Пришелец был одет в синий халат из шелка, сильно потертый, подпоясанный кушаком, сплетенным из синей, красной и белой лент. Волосы гостя были длинны и нечесаны. Странные волосы: совсем выгорели они на солнце и имели цвет соломы. А издали-то похожи на седые космы. Вот и показался человек стариком.

Пришлый назвал себя первым:

– Я странствующий жрец бога Аурамазды, верховного бога, создателя вселенной, творящего добро…

Рови-Натха не отвечал. Он с интересом слушал.

– …бог Аурамазда постоянно в борьбе с Анкра-Манью, злым богом, – продолжал гость и вдруг, резко сменив тон, спросил: – Ты не глухой ли, странный человек в белой одежде, занявший пещеру, в которой я обычно отдыхаю после странствий?

Теперь уж нужно не молчать – ответить.

– Нет, я не глухой. Я хорошо тебя слышу… Но скажи мне теперь ты, о человек, чью пещеру я занял по чистой случайности, кто дал тебе предания о названных тобою богах?.. Не могу повторить их имена, такие трудные для моего слуха. Да и слышу я о твоих богах впервые.

– Значит, ты не из здешних мест, как я и предполагал, – заключил жрец. – Придется открыть тебе глаза на наши верования… Они очень-очень древние, наши предания. Их дал наш великий пророк Заратуштра. Он сочинил гимны во славу бога добра. Он также сочинил гимны и о боге зла. Все гимны о добре и зле составляют основу нашей веры – Авесту. Там говорится, что Аурамазда в конце концов обязательно одолеет Анкра-Манью. И тогда всюду восторжествуют правда и добро. И на нашу землю явится Саошиант – Спаситель рода человеческого. И рожден он будет девственницей.

Рови-Натха учтиво слушал жреца, а сам думал: «И тут – девственница, ничего поновее люди выдумать не в состоянии, подай им непременно Спасителя, да еще рожденного девственницей, – значит, совсем уж безгрешного. А почему же так? Человек-то все равно тот же – девственницей ли рожден или мужней женой». Вслух он спросил:

– Ну а насчет Сотворения мира… Такой ведь нелегкий труд свершил этот твой… как там его?

– Не богохульствуй, чужой человек, – строго сказал жрец. – Аурамазда Великий – слава ему! – сотворил все сущее: и небо, и землю, и все, что между.

– Да, труд поистине велик, – согласился Рови-Натха и усмехнулся.

– Ты не веришь в Сотворение мира Всевышним? – Глаза жреца недобро блеснули.

«Как он делает такие глаза?.. Этот блеск…» – подумал Рови-Натха. Однако жрец ждал ответа. И начал Рови-Натха издалека:

– Много дорог прошел я, многие земли видел. И людей многих встречал. Десять лет уж в пути. А сколько племен и народов прошло предо мной… И в каждом племени или народе мне рассказывали, что именно их бог – а не бог другого народа – сотворил Вселенную. Теперь и ты говоришь, что твой…

– Великий Аурамазда! – поспешно воскликнул жрец, воздев худые, жилистые руки.

– Да, да… И он тоже сотворил мир. И я спрашиваю себя: кто же из всех богов подлинный творец? А может быть, они сговорились и создали Вселенную вместе, артельно?

Жрец явно рассердился и зло глядел на Рови-Натху, будто желая испепелить взглядом нечестивца. Длинные белые волосы жреца развевались на ветру, вдруг налетевшем с вершин близких гор.

– Аурамазда гневается! – грозно произнес жрец и выбросил вперед правую руку. – Огнем он покарает богохульника…

Рови-Натха уже не слушал жреца и решил немедленно покинуть пещеру. Пусть хозяин остается там и делает что хочет, а он – странник – найдет себе другое место для жилья. Рови-Натха вскинул на плечо котомку и ушел, легко перешагивая с камня на камень. Он почувствовал большое облегчение, совсем свободно ему стало на душе. И вскоре он нашел неплохое местечко – довольно глубокий грот под нависающей скалой. Он вошел под своды грота и за большим валуном, будто бы принесенным сюда мифическим великаном, увидел еще одно маленькое помещение, похожее на каморку. «Тут можно спать, а при входе – приемная для гостей». Он натаскал сухой травы, что стояла кругом в изобилии, приготовил мягкое ложе, бросил в угол котомку, улегся и в одно мгновение провалился в глубокий и крепкий сон…

Неблагодарное дело – оспаривать реальность того, что бывает во сне. Иному привидевшиеся картины дороже яви. Сон Рови-Натхи был нескончаемым. Будто прошла перед глазами вся жизнь, пока еще недолгая, но полная событий…

Четырнадцать лет Рови-Натхе, тогда еще мальчику по имени Рови. Он сидит на ослице, за спиной матери, обхватив ее руками поперек туловища. Голову он повернул вправо и прижался щекой к теплой материнской спине. Он даже слышит, как стучит сердце матери. Да и живот ее тоже теплый. И мягкий. Он спрашивает мать: «Я вышел оттуда?» И слегка нажимает на живот. «Да, конечно», – отвечает Нехама и смеется. Живот ее вздрагивает, когда она смеется. Справа от них с матерью шагает Ровоам-старший, держа ослицу на поводу. Возвращаются они из Египта. Отец, как всегда, угрюм. Другим его Рови никогда и не видел. Сейчас он особенно угрюм. Наверное, ему не нравится разговор матери с сыном. Рови знает почему. Ровоам, его отец, вечно озабочен одним вопросом: в чем тайна зачатия и рождения Рови? Своим этим вопросом Ровоам постоянно донимает мать. Измучил он ее. Правда, она привыкла уж и не отвечает мужу. Про себя она даже посмеивается, иногда и открыто. Ровоама это злит. Он все-таки хотел бы поговорить с Нехамой, разобраться во всем до конца. Поэтому у Рови с матерью будто бы заговор против Ровоама. Но когда речь идет о каких-то провинностях сына, мать на стороне мужа. Провинностях, конечно, мелких, незначительных. Вообще-то он мальчик послушный…

Ну вот, а потом Рови-Натха увидел во сне купеческий караван, отправлявшийся в Индию. Затем увидел себя уже сидящим на верблюде, когда напросился к купцам в попутчики. Его не хотели брать, только один человек согласился – дядя Симеон. Потом были долгий путь к высоким горам и встреча с гуру… «Здравствуй, Рови, – радостно кивает гуру; на его смеющемся лице стало еще больше морщинок-лучиков. – Много земель обошел? – спрашивает учитель. – Уверовал в богов или укрепился в неверии?» Рови-Натха хочет ответить, но не получается у него. А гуру спрашивает опять: «С чем придешь к людям? О чем будешь с ними говорить?» Рови-Натха снова пытается что-то объяснить учителю, но тут гуру начинает уменьшаться и, сделавшись величиной с муху, с жужжанием улетает…

Странный сон. И он мог бы быть каким-нибудь предзнаменованием, неким взглядом в будущее, назиданием, может быть. Но нет, Рови-Натха не из тех, кто верит в подобное. Теперь уж ему начинает открываться Истина. Многолетние странствия по разным землям не прошли впустую. И как только наступит весна, он отправится домой. Он жаждет увидеть свою иссушенную солнцем и ветрами землю. Он донесет знания до своего народа, просветит бедных, обманутых соотечественников, откроет им глаза на устройство мироздания, на великую гармонию мира, существующего вечно. Да, вечно, а не созданного будто бы всего за семь дней. Он расскажет людям об этом.

Рови-Натха вздохнул. До весны все-таки еще далеко! А хочется немедленно, сразу двинуться в путь. Не расплескать бы переполненную чашу знаний, донести бы до дома…

Нет, смирись Рови-Натха, придется тебе потерпеть. Делай каждое утро то, к чему привык: прогуливайся возле своей пещеры, умывайся ключевой водой, готовь себе нехитрую пищу, добытую в горах, и размышляй, споря с самим собой. Потерпи, Рови-Натха!