Наковальня - Николас ван Палланд

Вначале была Терра-Нова — первая пригодная для людей планета, открытая за пределами Солнечной системы.

Терра-Нова была приятным миром, с суммарной площадью суши большей, чем у Земли. Но ее первобытным континентам зеленым ковром расстилалась богатая хлорофиллом растительность — дом для разнообразной и обильной животной жизни.

За первые двадцать лет колонизации люди умудрились застроить чуть ли не половину этих континентов дорогами, зданиями, увеселительными парками и другой изрядной чепухой. Пока не появилась «ЗвездТх» и не положила этому конец, вводя строгие директивы для застройки и разработки этой и всех пригодных для жизни людей планет, которые будут открыты в будущем.

Свершилось чудо: человечество извлекло урок из собственной истории.

В последующие десятилетия космической разведкой руководило «ЗвездТх» — управление по межзвездным путешествиям и исследованию и эксплуатации планет, учрежденное союзом, который в конце концов стал Конгрессом Звездных Систем (сокращенно КЗС), Тремя главными принципами «ЗвездТх» были: Уважение к Жизни; Место для Многообразия; Ограничение в Росте. В конечном счете именно третьему из этих принципов довелось стать наибольшим источником споров.

Меньше чем за три столетия после того, как генинжевая Чума опустошила Мать-Землю, а термоядерные пожары создали Стеклянные пустыни в Северной Америке, Австралии и Большой Европе, дети Земли разнесли свое семя по Семнадцати Планетам и многочисленным независимым колониям, разбросанным по двадцати шести звездным системам, и создали Конгресс Звездных Систем, который включает каждую из этих планет и колоний. Двумя маргинальными членами КЗС были каторжная колония, расположенная на Приюте, спутнике огромной газовой планеты Левиафан, которая управлялась непосредственно КЗС, и Земля.

Хотя Земля являлась членом КЗС и официально одной из Семнадцати, членство ей было предоставлено в лучшем случае без энтузиазма. В свободном потоке людей и информации между системами — членами КЗС Земля торчала камнем. Ее девятисотмиллионное население было наименее однородным и в расовом, и в культурном отношении по сравнению с населением любой из Семнадцати Планет. Строгость ее Законов о неприкосновенности частной жизни вошла в легенды. Земля имела больше чиновников и государственных служащих на душу населения, чем любая планета из Семнадцати, и ее правительство было самым неторопливым и, как ни странно, одним из самых совестливых. Не существовало чиновника на Земле, который не гордился бы свинцовой медлительностью, с которой проворачивались ее сравнительно честные колеса парламентской власти.

В последующие сто лет после открытия Терра-Новы редкое десятилетие проходило без заселения еще одной планеты, пригодной для жизни человека, — еще двенадцати в общей сложности (Марс, Серый Пейзаж и Тор, хотя и заселенные, были враждебны человеческой жизни). Однако с той поры открытия кончились. Прошло сорок семь лет, прежде чем была найдена следующая годная для людей планета.

Этой планетой был Куерин. Красивый мир континентов, устланных ковром джунглей, и глубоких океанов, Куерин отвечал всем мечтам застройщиков. Если бы не одно «но».

Там уже жили.

Куеринцы прошли долгий путь; их культура вполне соответствовала эпохе позднего неолита: каменные орудия, огонь, примитивные обряды. Антропологи, наблюдающие за ними через спутники слежения, были в экстазе. Впервые найдена дышащая кислородом раса квазимлекопитающих, имеющих по четыре противостоящий пальца на руках; раса, использующая орудия и все еще пребывающая в том состоянии, в. каком человечество находилось пятьдесят тысяч лет назад.

«ЗвездТх» немедленно наложила карантин на эту планету.

С самого начала статус Куерина стал центром политической борьбы. По одну сторону выстроились в боевом порядке десятки транссистемных корпораций, которым открытие новой планеты, как обычно, сулило сказочные прибыли. Разделяя с ними общее дело, но ни в коем смысле не являясь союзниками этих корпораций, плечом к плечу с ними встали тысячи групп специального интереса — неизменно религиозного, — каждая со своей мечтой о созданий личного (и, разумеется, эксклюзивного) рая, скроенного по своим собственным индивидуальным заповедям. Обе эти группировки лоббировали открытие Куерина для колонизации.

Против этого жадного безумия встали правящие органы КЗС — в виде его крыла «ЗвездТх». Ситуация не застала «ЗвездТх» врасплох; это управление больше ста лет готовилось к возможной встрече с инопланетным разумом. Используя Постчумовую Хартию о защите нетехнологических обществ, которая устранила технический статус в качестве решающего критерия для оценки культуры как таковой и утвердила право низкотехнологических обществ на индивидуальное самоопределение по планетному закону, «ЗвездТх» начало кампанию за невмешательство и право на самоопределение для Куерина.

Дебаты кипели в коридорах власти в течение трех стандартных лет.

Споры обострились до предела после статьи Педро Хесуса Мондигаса и Луизы ван Стратен, впервые опубликованной в денубской компьютерной сети под заголовком: «Куеринцы: вид, застывший в истории?» Раскопки, проведенные роботами вблизи двух деревень, показали, что туземцы Куерина просидели в этом состоянии развития не два тысячелетия, но по меньшей мере триста пятьдесят тысяч лет!

Это дало. потенциальным застройщикам ключ, в котором они нуждались. Хотя о культуре нельзя судить по ее чисто техническому развитию, о ней можно судить по ее способности развиваться и отвечать на изменяющиеся обстоятельства. Куеринцы застряли на стадии позднего неолита на три с половиной сотни тысяч лет, следовательно, они не способны меняться и, по сути, зашли в эволюционный тупик.

Битва за Куерин велась в парламентах, сенатах, ассамблеях, конклавах, кабинетах министров и консультативных советах по всему КЗС. С незначительным перевесом движение за невмешательство вышло победителем. Перевес был очень незначительный, но его хватило. Официально решение опиралось на вопрос: действительно ли куеринцы зашли в эволюционный тупик? Неофициально оно было продиктовано освященным веками политическим принципом: «Зачем сегодня терять голоса на том, что может прибавить тебе голоса завтра?»

«ЗвездТх» постановило: продлить карантин на Куерине еще на двадцать лет с целью дальнейшего изучения туземцев.

Обе стороны дебатов отошли на свои позиции готовиться к битве, которая неизбежно возобновится, когда дело Куерина будет вновь открыто через два десятилетия.

НАКОВАЛЬНЯ ТОРА

Когда Габриел проснулся, правая рука больше не болела, зато болело все остальное. Над ним плыла по потолку паутина теней, разрываемая бесформенными островками света, движущимися одновременно с нарастанием и ослаблением звука транспорта, проходящего снаружи. Землянин попробовал пошевелить пальцами и обнаружил, что почти их не чувствует.

Он снова закрыл глаза. Обрывки событий прошлой ночи постепенно слились в связное целое. Габриел вспомнил сумасшедшую поездку, когда он качался, повиснув на хлопалках, в сотнях метрах над улицами города, пока подвесная машина то ныряла, то выныривала из транспортного потока. Потом в каком-то затемненном зале его впихнули в другую подвесную машину, и снова поездка, от которой запомнился запах пота и страха и шепот двух его спутников. Потом бег по черным залам, где ярко-красные и оранжевые проемы зияли в темноте, как раны. Нездоровый смех и грустные лица, выглядывающие из щелей и углов; безумные головы Площади Психов. Габриел дважды услышал это название.

Потом еще одна поездка в подвесной машине и, наконец, руки, много рук, помогающих ему войти, снимающих с него рубашку, и блаженное облегчение после анестетика, распыленного на его руку и плечо. Затем кровать — жесткая и холодная — и что-то кошмарное, мерзкое, неестественное — что через мгновение ушло.

И потом сон.

— Ну и здоров ты дрыхнуть, приятель!

Габриел снова открыл глаза и увидел Киппера, стоящего над ним со своей обычной усмешкой на лице.

— Я не сплю.

Землянин с трудом сел. Все его тело казалось сделанным из сырого дерева. Руку задергало.

— Осторожно, обезболивающие контакты!

Рядом с ним появилась незнакомая женщина, бледная и худая как тростинка, с длинными, жесткими волосами, падающими на глаза. Она сняла два контакта с его руки, покрытой тонкой сеткой, ограничивающей движение. Свернув провода контактов, женщина убрала их в коробку, искоса поглядывая на Габриела. «Как нервный воробей», — подумал он. Землянин заметил, что на левом запястье у нее вытатуированы двойные арки Церкви Рога Изобилия.