Маглор. Трилогия (СИ) - Вера Чиркова

Пусть поспит. А когда проснется, даже не вспомнит старика, пять минут стоявшего у карты, держась за украшенную дешевыми камушками раму. Да и желающие уточнить рельеф окрестных холмов, направление дорог и троп немного обождут.

От лавки я неторопливо направился в порт, точно зная – дом коменданта стоит таким образом, что миновать его довольно сложно. И я уже рассмотрел крышу утопающего в зелени особняка, выходящего фасадом на набережную, но вот подходить ближе не стал. Две сигналки сработали почти одновременно и, проследив за их направлением, я обнаружил очень знакомую ауру. Шаркая ногами, протопал к выложенной из каменных плит лестнице, ведущей к причалам. С рассеянным видом повертел головой и сделал очень нерадостное открытие: бандит, устроивший засаду на бастарду, обосновался прямо на балконе коменданта.

– Жареная рыба! – воззвала рыбачка с лотком на шее, завидев, как я не спеша спускаюсь по лестнице.

Я подал медную монетку – так, как дают только те, кому деньги достаются тяжелым трудом, а не сыплются из чужих карманов. Получил широкую створку раковины, в которой лежала горсть румяных некрупных рыбок, накрытых ломтем хлеба, и пробурчав, что там небось одни кости, уселся прямо на ступеньке. Мне не столько хотелось есть, сколько нужно было обдумать, как поступить дальше. О том, чтоб явиться к коменданту и начинать открывать ему глаза на его гостей, не могло быть и речи.

А промолчать, сесть на яхту и плыть куда-то вместе с бандитами, которые наверняка сумели уже найти способ попасть в пассажиры, было вообще откровенной глупостью. Да против такого поступка во весь голос бастовало мое чувство самосохранения, твердо уверенное, что дальше дна нам уплыть не дадут. Ну а к нему примешивался голос разума, чувство ответственности и обычная хозяйственность, сообщавшая, что если и удастся уплыть самому, то с остатками вещей придется точно распрощаться. Как и с надеждой на гонорар за выполнение контракта.

– Вот, это икра. – Рыбачка подсунула мне добавку и жалостливо оглядела, словно прицениваясь. – Далеко идешь?

– На юг хочу. Там уже ягода поспевает, тепло. Но добираться морем нет денег.

Она помолчала, повздыхала и нехотя сказала:

– Ну так иди к обозникам. Они всех берут. Чем больше народу, тем лучше, волки по ущельям шалят. Голодные после зимы. Только за еду заплатишь. А тебя, может, и так возьмут, если народ веселить вечерами станешь.

– А чей обоз?

– Так наш же! Бикаил, купец, по первопутку товары из столицы привез, теперь в Черуну с рыбой и поделками идет. Должны были еще третьего дня уйти, да угорь пошел. Вот и задержался. У меня брат с ним ходит, говорит, должны перед рассветом отправиться. Угорь, он несколько дней в мешках живой остается, потому и спешат.

Мне вовсе не казалось благоразумным присоединяться к обозу, но я внимательно выслушал все, что рассказала рыбачка, уточнил, где собирается обоз, к кому идти договариваться, и неторопливо поплелся кружной дорогой в рощу, где ожидали меня спутники.

Но едва добрался до границы действия своих сигналок, рванул вперед со всех сил. Намного увеличенных мгновенно активированным заклинанием.

В роще шла схватка, и еще не добежав до полянки, где оставил спутников, я активировал те свои ловушки, которые могли распознавать своих и чужих.

Дружный взрыв криков и ругательств показал, что ловушки сработали, и в этот момент я выскочил на место схватки. Парочка бандитов уже лежала на земле. Причем вовсе не неподвижно, а пытаясь отползти в сторону и подняться. Впрочем, потери были и с нашей стороны. Один из воинов полулежал рядом с дорожными сумками, схватившись рукой за плечо, и сквозь его пальцы струилась кровь.

Остальные трое стражников, встав полукругом, махали мечами, удерживая первую линию обороны. За ними кучер, Мэлин и Косилла, вооруженные арбалетами, прикрывали раненого воина и Ганика. Как там стреляла бастарда, я не рассмотрел, а вот гувернантка, выстрелившая как раз в этот момент, попала в грудь одного из нападающих. Однако болт, коснувшись невзрачной куртки, не пробил ее насквозь, а отскочил, как от котелка.

Вот как, обозлился я. Стало быть, это люди тех же магов, судя по их мощной защите. И возможно, даже те же самые, кого я уже отправлял на горшок. Ну так это же хорошо, ни одно заклинание, попавшее в человека, не исчезает моментально, даже если и ликвидированы последствия его воздействия. И по старому следу можно добавить все, что заблагорассудится. Точнее, на что хватит сил.

Сил я жалеть не стал, хотя, следуя этикету ковена, смертельных или неизлечимых заклинаний пока тоже не использовал. Собрал несколько надежных и особо пакостных по ощущениям заклятий и начал по одному пускать во врагов. Схватился за живот и в полусогнутом виде скакнул в кусты один, начал дергаться от обжигающих укусов невидимых насекомых второй, уронив меч, вцепился себе в волосы, раздирая ногтями кожу, третий. В четвертого я бросил судороги ступней, и он очень удачно свалился прямо под ноги подельнику.

И в этот момент сработала моя защита. Отреагировала так, как реагировала на тренировках только на связку самых сильных заклинаний, и я, мгновенно собравшись, привычно активировал именной амулет и добавил энергии из резерва отражающему щиту. Он всегда получался у меня удачнее всех, потому что я искренне считал, что это справедливо – отвечать врагу тем же оружием, каким начал бой он сам.

Фиолетовое пламя вдруг вспыхнуло на кажущемся пустым местечке всего в тридцати шагах от кучки спутников, обрисовывая теряющую невидимость и щиты фигуру незнакомца.

Его аура стала заметна в тот же миг, и по моей спине, заставив скрипнуть зубами, потекла струйка липкого страха. Она была невероятно похожа на ауру незнакомца, сидевшего на балконе коменданта, и это значило, что все происходящее гораздо серьезнее, чем я себе вообразил. Один чужой маг – это наемник, авантюрист, изгой, охотник-одиночка. А вот два – это организованное преступление, и не просто для наживы, а ради неизвестных, но заведомо грязных политических интриг. И в таком случае мне пора немедленно приступать к самому нежелательному и секретному плану.

Тем более что посверкивающие искрами щиты уже едва держат усилившийся натиск чужих заклинаний.

Я прикоснулся пальцами к шапочке, на несколько мгновений сдвигая ее в сторону, тщательно выделил из обрушившейся на меня волны эмоций колющее холодным раздражением сознание незнакомца и безжалостно бросил в него одно из самых жестких и длительных ментальных заклинаний, удар Лоа.