Даун - Михаил Ремер

И вот я сижу у Михалыча. Я жду, когда он раскроет свой альбом. Я жду, когда он покажет мне настоящее море. Жду, как тогда ждал волшебства от фокусников в цирке. И вот оно. Свершилось! Альбом открыт. Я вижу фотографии Михалыча.

Как и все в его доме, фотографии в альбоме живые. Черно-белые, пожелтевшие от времени; вряд ли Сережа или папа стали бы хранить такие. А у Михалыча хранятся. Он бережно перелистывает страницу за страницей. Рассказывает мне про каждую из карточек. Вот он рядом с огромной металлической машиной. Она такая большая! Как гора! А Михалыч управлял ей. Он управлял этой горой!

– Мой Т-62, – гордо заявляет он. – Пять лет в нем отколесил, потом уволили из армии. По состоянию здоровья. «Ты, – говорят, – Михалыч, долг свой перед Родиной выполнил, теперь она о тебе позаботится». Определили меня в колхоз этот трактористом. А мне большего и не надо! – перелистывает он страницу.

Я вижу веселого дядю. Он машет кому-то рукой из кабины трактора. Я вглядываюсь и вижу, что это Михалыч. Только без бороды. И молодой.

– Лучшим трактористом был. Уж значков сколько, а грамот! Вот Нинка моя-то. – На следующей карточке – молодая женщина, так похожая на маму. – Заводная была! Как пела! А танцевала страсть как ладно! Уж никого в деревне не было, кто лучше нее пляски плясал. Уж ее и на районные выступления возили. Танцовщицей от колхозу-то нашего. Гордился за нее, страсть как! Я-то, когда из армии уволился, холостой был. Сюда приехал, так на меня поначалу-то и не смотрел никто. Ну какой из тебя жених в тридцать пять лет, говорят? Обидно было, страсть как. Только вот Нинке и приглянулся. Она-то не ровня мне по годам-то. Первый раз увидел ее, так ей восемнадцать только-только стукнуло. Ну я, понятное дело, пока обжился, пока туда-сюда, год-то и прошел. А тут и я готов в дом свой ее вести. Так и поженились. Ладно мы с ней жили, страсть как! Только схоронил ее пять лет назад тому. И сынок наш вот – МГУ закончил с отличием. Затем еще что-то там. Послом теперь служит в Ве-не-су-э-ле. Вот. А вот, Константин Борисыч, море! – показывает он мне свое сокровище. – Один раз в жизни и видел его.

Я вглядываюсь в фотографию. Вижу пляж, Михалыча и косую полосу воды в углу карточки. Совсем чуть-чуть, но и этого достаточно, чтобы понять: это – настоящее море. Впервые в жизни я хочу увидеть его своими глазами! Этот небольшой клочок соленой воды.

Михалыч

Подружились мы с Костиком страсть как! Уж и не думал, что друга себе такого найду под старость-то! Дожил до седин, а друзей-то и не осталось. Кто умер, кто спился. Кто и в город утек. Жизнь такая стала, что и нечего в деревне делать. Скука одна! Мне-то старику – куда там бежать? Вот и сижу здесь на тракторе, фермеру служу. Получаю неплохо, да тут и пенсия.

Да и сынок-то, спасибо, не забывает. И денег присылает, и открытки шлет на Новый год да на 23 февраля. Не приезжает только. Мне-то его страсть как повидать хочется! Да только не положено ему, потому как пост ответственный. Уж и тоска взяла, страсть какая, а тут – на тебе и подарок такой: Надежда внучка привезла.

Страсть он как на Славку моего похож! Такой же глазастый, такой же бойкий. Только Славку я последний раз лет двадцать назад как и видел. Не положено ему отвлекаться от дел своих. Порядок потому как такой. Ну да и мы не дураки, понимаем все: нельзя человека от дел важных отвлекать. Хотя соскучился страсть как!

Ну, так нам и с Константином Борисычем вдвоем хорошо! Гостей принимать положено по-царски. Порядок такой. Вот я его и на рыбалку, и в поле на тракторе, и на мотоцикле. Страсть он как любит на мотоцикле кататься! А и мне, старику, в радость.

Второго дня фотографические карточки показывал ему. Жаль только, со Славкой всего две у меня. Школьные которые. Фотограф из города приезжал, фотографировал отличников.

Я вот тоже карточку фотографическую сделать хотел, страсть как. Пленку купил даже с фотоаппаратом, да все не до того было. А потом Славка в институт поступил московский. Уехал, да больше и не приезжал в деревню к старикам.

Костик

Мы посмотрели все фотографии. Теперь пойдем рыбачить на пруд. Специально для меня Михалыч сделал небольшую удочку.

– Вот, Константин Борисыч, и тебе удочка. А то я сам только и рыбачу, а ты рядом сидишь. Несправедливо. Вот сейчас пойдем с тобой и вместе рыбу ловить будем.

Мы сидим на деревянном мостике. Свесили ноги вниз. Следим за поплавками. Почему-то на мою удочку ничего не ловится. А Михалыч вытаскивает одну рыбину за другой. Но мне не обидно. Ничуть. Мне нравится просто сидеть здесь. А еще мне хорошо оттого, что Михалыч рад. Он даже что-то напевает! Жаль только, у нас совсем мало времени. Солнце садится, значит, нам скоро ехать домой. Я бы с радостью остался здесь! Мне так хорошо! Но нельзя: бабушка будет беспокоиться. Мне пора. Михалыч словно чувствует. Он вытаскивает удочку.

– Пора нам ехать, – поднимается Михалыч. – Надежде обещал тебя к десяти привезти домой. Обещал – значит, надо делать. Порядок потому как такой.

Я так хочу побыть здесь еще! Но я не спорю. Я знаю: бабушка ждет. Если мы задержимся, она будет переживать. Ей будет плохо.

– Вот, Константин Борисыч, наловил-то страсть сколько рыбы! – слышу я довольного Михалыча. – Даже больше, чем я.

И действительно, в моем пакете много-много рыбы. Даже больше, чем у Михалыча. Наверное, это Хозяин Оранжевого Мячика передал мне привет. Впрочем, теперь я догадываюсь, кто он такой.

Михалыч может все. Правда! Он ловит рыбу. Ездит на мотоцикле. Даже показывает волшебные штуки. С картами, с монетами. Даже с обгоревшей спичкой. Это мой любимый фокус. Михалыч знает это. Он показывает его чаще всех остальных.

Сначала он рассматривает спичку, перед тем как зажечь ее. Затем сильно-сильно ударяет ей о коробок. Она загорается. Это чудо! Столько раз я пробовал сам зажечь спичку! Я все делал точь-в-точь как Михалыч. Правда! Я доставал спичку из коробка. Я брал ее и бил черной шапочкой по коробку. Почему-то она не загоралась. Я знаю почему. Потому что это умеет делать только Михалыч. Это – его тайна.

Михалыч дожидается, когда спичка сгорит до середины, и гасит ее.

– Смотри, Константин Борисович, – подмигивает он мне. – Сейчас я поймаю ниточку и сорву головку со спички.

Он поднимает руку вверх. Он что-то ищет в воздухе. Он ловит невидимую ниточку! Он хватает ее пальцами. Он быстро делает петлю вокруг обгоревшей половинки. Он резко дергает за невидимую нить. Головка спички отлетает в сторону!

Когда-нибудь я тоже буду так уметь! Обязательно. Я научусь зажигать спичку и ловить эту невидимую ниточку. А пока я снова и снова прошу Михалыча повторить этот волшебный фокус. Я снова и снова смотрю за каждым его действием. Я снова и снова пытаюсь увидеть момент, когда в воздухе получается ниточка.

Во дворе у Михалыча стоит покосившийся сарай. Почему-то он всегда закрыт. Даже когда Михалыч рядом. Мне это странно. Когда мы приезжаем к нему в гости, он открывает все двери. Кроме этой. Наверное, там спрятано что-то нехорошее.

– Мне вздремнуть бы не худо. Устал страсть как, – говорит он мне. – А ты пока, Константин Борисович, побегай здесь. Поиграй. Можешь малины порвать в саду. Или яблок набрать. А я тут, на солнышке, погреюсь.

Он вытаскивает на солнце свое любимое кресло. Что-то напевает себе под нос. Устраивается, укрывается одеялом и закрывает глаза. Кому-то может показаться, что он уснул, но это не так. Если что-то со мной случается, он тут же бежит на помощь. Впрочем, такое происходит редко.

В такие моменты я остаюсь хозяином во владениях Михалыча. Мне любопытно все! Я хожу вокруг деревьев. Пытаюсь понять, почему одни яблоки висят на ветках, другие падают вниз. Вожусь рядом с мотоциклом Михалыча. Я хочу научиться летать! Так же, как это делает Михалыч. Я захожу в дом и выхожу из него. Хочу понять, почему на улице жарко, а в доме всегда прохладно. Я смотрю в колодец. Мне страшно любопытно, что это за человек там, на дне. Но в колодец нельзя наклоняться. Можно упасть внутрь. Тогда меня уже не смогут достать. Тогда я займу место этого человека на дне колодца. Того, который машет руками.

Потом мне все это надоедает, и я бегу к сараю. Он, хоть и запертый, но старый. Тут и там между досками щели. Иногда они такие большие, что туда можно просунуть руку. Иногда – едва только заглянуть одним глазком. Когда на улице день, я вижу, что внутри стоит какая-то странная штука. Длинный стол с двумя кругами. Один внизу, другой – наверху. Я пытаюсь понять, что это такое, но никак не могу. Наверное, это одна из волшебных штуковин Михалыча. И все же я не сдаюсь. Я снова и снова возвращаюсь к этому сараю, чтобы снова и снова разглядывать эту штуку. Мне страшно интересно, что же это такое. Только Михалыч почему-то не понимает меня.

– Михалыч, что у вас там внутри, в сарае? – дергаю я его за руку. – Я хочу внутрь! Хочу, чтобы вы показали мне волшебство с ней.

– Не надо тебе туда. Там – нехорошее место. Страсть какое нехорошее.