История влюбленного демона - Гала

Он откинулся на спинку кресла, заложил руки за голову и задумался.

Похоже, догадка, мелькнувшая у Пэт, когда она сказала, что конечная формула может быть не только какими-то буквенными или цифровыми знаками, оказалось верной. Но формула не была вещью или даже живым существом. Похоже, все еще сложнее. Один из магических авторов смутно упоминал о состоянии конечной формулы. А что это такое, Гор пока даже не догадывался.

Вздохнув, он заложил закладкой отмеченное им место в огромной книге и закрыл инкунабулу. Некоторое время бывший демон сидел, уставившись в пространство. Состояние конечной формулы…Интересно, что это такое?

Тихий звук шагов заставил его оглянуться. Увидев приближающегося Узнавшего Суть Вещей, Гор поднялся и почтительно склонил голову. Старик, мельком бросив взгляд на инкунабулу, чуть заметно усмехнулся.

— Ты приближаешься к цели? — спросил он, опустившись в большое мягкое кресло, стоявшее у стены.

— Да так……- неопределенно пожал плечами Гор, — трудно сказать…

— Но кое-что ты все же нашел? — вопросительно глядя на него пронзительными умными глазами, спросил Узнавший Суть Вещей.

— Не знаю, смогу ли я понять, что такое «состояние конечной Формулы», — безнадежно вздохнул бывший демон, возвращаясь на свое место.

— Поймешь. Не сомневайся, — теперь уже откровенно усмехнулся старик.

Гор озабоченно потер лоб и опять вздохнул. Увидев Узнавшего Суть Вещей, он вспомнил о недавнем разговоре с Пэт, потребовавшей, чтобы он узнал, где могут находиться Коннор и Жрица. Бывший демон поерзал в кресле, не зная, как начать разговор. Гор даже откашлялся, решившись прямо спросить, известно ли старику об этом. Он, открыл уже было, рот, но тут же закрыл его, увидев пристальный взгляд, которым разглядывал его Посвященный.

— Ты хочешь что-то спросить?

— Я? Э-э-э…М-м-м…Да нет… — проклиная себя за трусость, промямлил бывший демон. Круглые глаза Пэт, укоризненно и осуждающе глядевшие на него, представились ему.

— Да, черт побери! — Гор решительно хлопнул по подлокотнику. — Я хотел спросить, где сейчас находится Мастер.

— Хм… — поднял брови старик. — Зачем тебе это знать?

— Ну… — развел руками его растерявшийся собеседник. Он, действительно, не представлял себе, как ответить на этот вопрос. Не скажешь же Просветленному, что ведьма хочет предупредить измену зятя!

Узнавший Суть Вещей внимательно смотрел на Гора, и глаза его смеялись.

— Похоже, она из тебя веревки вьет?

— Кто? — испуганно дернулся бывший демон.

Старик усмехнулся.

— Твоя подруга. Ведьмочка, — пояснил он.

— Ну… — опять протянул Гор, не зная, что сказать. «Похоже, Просветленный все знал. Значит, Пэт была права. Отношение Жрицы к Коннору для него — не секрет», — подумал он, опуская глаза, чтобы не встретиться взглядом с Узнавшим Суть Вещей.

— Она беспокоится за сестру… — виновато объяснил бывший демон. — Я понимаю ее.

— Любовь… — помолчав, вздохнул старик. — Она дает нам силы, она их отнимает…Жизнь становится прекрасной, когда ты любишь и любим, и кажется бесплодной пустыней, когда уходит любовь…

Он задумался, и долго молчал, забыв о Горе, о его вопросе, глядя куда-то в неведомую даль. Бывший демон терпеливо ждал, осторожно поглдывя на неподвижно сидящего старика.

— Скажи своей ведьме, что она может не беспокоиться. У ее сестры впереди — долгий путь, — внезапно повернувшись к Гору, громко сказал Узнавший суть Вещей, очнувшийся от своих видений.

Он встал и теперь смотрел на своего собеседника строго, но, по-прежнему, доброжелательно.

— Она совершит большую ошибку, если будет вмешиваться в дела старой магии. Передай ей это.

Величественно кивнув растерянному Гору, Узнавший Суть Вещей исчез.

— Мда… — почесал в затылке бывший демон. — «Скажи ей…» — передразнил он старика. Сказать-то я могу. Только она все равно сделает по-своему.

Филлис никак не могла заснуть. Она уже привыкла коротать ночи на маленькой кушетке, стоявшей в палате. Первую ночь после примирения с Коннором она проспала, как ребенок. Душевная боль смягчилась, а надежда, что Коннор вернется, и они опять будут счастливы втроем, принесла некоторое подобие покоя. А теперь…Неужели Коннор может забыть ее и полюбить другую женщину? Филлис вспомнила, как вспыхнула в ее сердце ревность, когда она увидела Коннора, а вернее, тогда еще Коннэла, идущего вместе с миссис Дрейк к его дому. Сидя в машине и наблюдая за ними, Филлис тогда впервые ощутила ядовитую стрелу ревности в своем сердце.

«Но ведь потом все было хорошо, — убеждала она себя. — Хорошо? А когда ты прогнала Коннора? Это тоже было хорошо? — упрекнул ее холодный голос рассудка. — И как хорошо было тогда ему, и говорить нечего! Но ты ведь об этом не думала?»

— Но я же попросила прощения! — вела она мысленный диалог с рассудительным голосом. — И он простил!

— Вспомни, сколько раз ему приходилось прощать, и ты поймешь, что когда-нибудь это должно будет ему надоесть!

Филлис закусила губу. Было нестерпимо горько сознавать, что внутренний голос — тихий, но упорный голос совести, — во многом прав.

«И — что? Что теперь? Теперь я могу каяться, бить себя в грудь, признавая, что всегда была несправедлива к Коннору? Разве это что-то меняет?»

Филлис встала, подошла к Кону и, постояв у его постели, поцеловала мальчика в бледный лоб. «Я сделаю все, что в моих силах…» — вспомнила она слова Коннора. Присев на кушетку, Филлис вспоминала свою последнюю встречу с ним здесь, в этой палате. Конечно, он был нежен, как всегда. Но…Какая-то усталость была в его голосе, какое-то спокойное отчуждение…Или это только показалось ей? Невольно Фил стала вспоминать каждую мелочь: как он посмотрел, как обнял, как сказал… «Нет, — говорило сердце, — не сомневайся! Он любит тебя по-прежнему. Помнишь его глаза? В них были только нежность и любовь!»

Но трезвый, не затуманенный любовью, рассудок упрямо твердил свое: «Он не стал задерживаться, постарался скорее уйти. Может, потому, что устал от твоей несправедливости? И поцеловал он тебя не так страстно, как обычно. И голос…У него был такой спокойный голос! Конечно, он сделает все, чтобы спасти сына, но ты… Похоже, теперь его сердце не будет полностью принадлежать тебе…»

Филлис удивилась тому, что ей не хочется плакать. Сердце саднило непривычно жгучей болью, но слез не было. Какая-то отчаянная решимость помогала ей сдерживать разрастающиеся, как лавина сомнения. И только, когда она представила себе улыбающуюся Дайану Дрейк и целующего ее Коннора, у нее защипало в глазах, и две слезинки скатились по щекам.