Burglars trip - Valley

- А потом он сказал, что я вампир, - сообщил Фэйт желтому камню и заплакал.

Пора его оттуда вытаскивать. Во-первых, я еще в детстве запретил ему сидеть на камнях, а во-вторых, Кес все равно ничего делать не станет. Так и будет развлекаться, пока Фэйт не уснет. Хватит.

Я решительно направился к пентаграмме, но Кес перехватил меня на полпути.

- Подожди, не надо.

- Даже не надейся, - я и так уже разозлился. – Он простудится.

- С какой стати? В таком виде не простужаются.

- Глупости.

- Хорошо, я к себе его заберу. Если ты не против, конечно.

Я был против. Но что-то в его взгляде не дало мне возразить.

- Давно?.. Это… - я кивнул на Фэйта.

- Достаточно.

- Что-то важное?

- Да как тебе сказать.

- Как есть.

- Представляешь, - досадливо поморщился он, - этот болван заморозил мне процесс.

И Фэйта уже в свои игры бессмысленные втянули! Какой, к дьяволу, процесс?! Тут опять что-то происходит, о чем я не имею понятия?!

- Что сделал? – как можно спокойнее спросил я.

- Превратил процесс в состояние.

- Это плохо?

- Это ужасно, - засмеялся он. – Только таких вот талантливых… индивидуумов в моих процессах и не хватает.

- Я не понимаю. Или выражайся нормально, или… ну и что? Кто угодно может превратить процесс в состояние.

- Да? Ты, например, не смог бы. Ты не умеешь останавливать процессы, ты умеешь только их ликвидировать.

Обязательно надо гадость сказать.

- Как Гриндельвальд?..

- В целом - да, - усмехнулся он. – Но я надеюсь, это ненадолго.

- Люци ненадолго остановил?

- Ты недолго будешь решать проблемы лобовым способом. Должно же когда-нибудь количество перейти в качество. Хотя в твоем случае с этим какие-то фатальные проблемы. Извини.

Он вошел в пентаграмму и, осторожно взяв Фэйта под руку, поднял его с пола.

- Пойдем, Люци, - Кес забрал из его безвольных пальцев камень и аккуратно положил на пол. - Расскажешь мне, что было дальше.

Фэйт не возражал. Видимо, ему было без разницы, кому жаловаться.

Я не был в ашфордских подземельях, с тех пор как Кес в них переселился. Поэтому далеко не сразу сообразил, где нахожусь. Честно говоря, я бы так этого и не понял, если бы…

В общем, очень мне плохо было.

И я ничего не мог вспомнить. Вот как из ресторана вышел, так ничего не помню.

Может быть, они меня заколдовали как-то?..

- Здравствуй, Люци.

Одного взгляда было достаточно, чтобы стало ясно – Кес все знает. Да и взгляда, честно говоря, было не нужно. Я бы и по тону определил.

Айс сказал ему про письмо, и он понял, что это моя работа. Они с Кесом наверняка напали. Я даже встать не могу. Ужасно. И почему-то очень похоже на похмелье.

- Я ничего не помню.

- Не паникуй. Где ты видел способного похвастаться хорошей памятью клурикона?

- Что со мной?

- Ты немного выпил, видимо, дома, потом пришел сюда, - принялся скучным голосом перечислять Кес, - сел на Тревесе в пентаграмму…

Мерлин…

- Зачем, а?..

- Не знаю, Люци. Душа просила.

- Темного Лорда душа?! Меня просила?! Почему меня?!

- Тихо, тихо, что ты, - он одновременно старался меня успокоить и не смеяться. Получалось у него плохо. – Просто не надо столько пить.

- Чего его душа от меня хотела? – шепотом спросил я, пытаясь справиться с волнами накатывающей паники.

- Люци, я имел в виду тебя. Вот и выражайся после этого художественно.

- Ты говорил, что у меня вообще души нет, - я начал понемногу успокаиваться. – Так что она ничего просить не могла.

- Тогда не знаю. В общем, для особо слабонервных говорю прямо. Вернувшись из той харчевни, где ты пообещал своим новым знакомым Ирландию, ты у себя дома в одиночку, прошу заметить, надрался, прости господи, как последний босяк, потом пришел к нам, сел в пентаграмму и рассказал Томми о своих приключениях.

Прелесть какая…

- А потом? – вопрос прозвучал так неуверенно, что мне стало неловко.

- А потом явился Севочка и, как обычно, все испортил, - засмеялся Кес.

- То есть, он не знает, что случилось?

- Пока нет.

- Не говори ему, - попросил я, отводя глаза. – Он и так весь извелся.

- Должность у него теперь такая.

- А ты и рад! Это ты во всем виноват, между прочим. Зачем было такое устраивать?

Он молчал, и мне снова стало не по себе.

- Кес, я хотел как лучше.

- Безусловно. Но скажи, мой мальчик, что тебя так расстроило? Судя по всему, ты нашел неплохую замену Томми. Теперь не скучно?

- Я ничего не знаю о вампирах. Я даже не знаю, поверили ли они мне. И… Кес, они считают, что я тоже вампир.

- Разумеется. Они и должны так считать. Как может быть иначе?

- И… они очень страшные.

- Сколько их было?

- Трое. Но двое быстро ушли, а с одним мы потом долго торговались.

- Ну, хорошо, - он взял со стола серебряный кубок и поднес мне. – Выпей и спи. Все образуется так или иначе.

Ладно, даже если он на меня и сердится, то хоть виду особо не показывает. И на том спасибо. Зато проследит теперь, чтобы эти их очаровательные соседи меня не прибили. Может быть.

Его преступление состоит в его взглядах на жизнь. Эти взгляды

настолько отвратительны, что достойны сопоставления

с делами любого другого великого преступника.

Бертольд Брехт

Решить с испуга и по злобе всех перетравить было гораздо проще, чем даже приблизительно придумать, как это сделать.

Как?

Как отравить вампиров?

То есть, теоретически я, конечно, это знал.

Но я так же отлично знал, что у всех свои причуды. Каждый клан испокон веков защищается по-своему. Есть даже такие, что до сих пор серебра боятся. Где-то в Африке. Да и то только потому, что с серебром толком никогда не сталкивались.

Чем больше я думал об этом, тем больше сложность задачи вытесняла конечную цель. Разбираться, насколько такой подход глуп и неоправдан, не хотелось.

В конце концов, я для того и стал Князем, чтобы делать, как мне нравится.

Кес правильно говорил о репутации. Я всегда слишком много оглядывался. На Дамблдора, на Темного Лорда, да и на самого Кеса.

Вот что он имел в виду, когда говорил, будто человек все в жизни стоящее делает один.

Я тогда не понял его. Это не значит, что ни с кем нельзя делить свои идеи и труды. Вовсе нет. Можно. Просто это не должно быть определяющим. Никогда. Я должен сам решать, куда идти, как поступать и где стоит остановиться. Независимо от… Ни от чего независимо. Если на этом пути есть спутники – прекрасно. Нет - значит нет. Дело все равно должно быть сделано.

Даже думать не хотелось, сколько еще всего я не понял, злясь на то, что Кес поступает совсем не так, как говорит.

- Ты опять используешь его привязанность. - Я сразу узнал голос Дамблдора. - Это так нехорошо, что даже и не знаю, что сказать.

- Я ничего не использую, Альба. Если Севочка не решит эту небольшую проблему, то ее решу я. И, кстати, мое решение будет надежнее.

- Разумеется, оно будет надежнее! Ведь ты закрепишь владение кровью. С человеческим жертвоприношением. Что смешного?

- Несколько своеобразно звучит, ты не находишь?

- Как есть, так и звучит, - отрезал Дамблдор. – Придумал! Молодец!

- Перестань. Перестань, Альба.

- Зачем ты это затеял?

- Или он сейчас решит все сам, или…

Я затаил дыхание. Но Кес молчал.

- Говори, – не выдержал Дамблдор.

- Или я не хочу этого видеть, - прозвучал чуть слышный ответ.

Повисла довольно долгая пауза.

- Зачем же так мрачно? Он еще молод, ты сам уверял, что в его возрасте…

- Не надо, Альба. Он уже Князь. Даже если бы ему было десять лет, а не сорок, он все должен решать и делать сам. А он только и смотрит на глупых стариков вроде нас с тобой. Это недопустимо. И если он до сих пор не понял…

- Он уже давно все понял, - не отступал Дамблдор. - Дай же ему время! Это очень несправедливо.

- Ты вообще представляешь, как он мне надоел?

- И жестоко. И не надо мне тут говорить, что иначе ты не умеешь.

- Не умею.

- Так давно пора было научиться. Твои слова, кажется.

Кес молчал, и Дамблдор поднялся с кресла.

- И вот еще что. Северус все решит и сделает сам.

- Очень сомневаюсь, - проворчал Кес.

- Ты не только несправедлив к нему, ты его недооцениваешь. Он тебя еще удивит.

- Еще удивит? Куда еще-то?

Раздался звук вырывающегося из камина пламени.

- Вот увидишь.

Судя по всему, Дамблдор ушел. Я чуть приоткрыл один глаз.

- Все-то ты знаешь, Альба, - очень довольным голосом сказал Кес уже пустому камину. – Про всех. Кроме себя.

Я сидел на ковре в комнате Эйва и рассеянно перебирал разбросанные вокруг печатные листы.