От дам-патронесс до женотделовок. История женского движения России - Ирина Владимировна Юкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эмансипация трактовалась, как правило, в очень общих выражениях. Умеренный либерал А. С. Гиероглифов сформулировал это так: «Дать женщине независимое социальное положение и вообще уравнять с мужчиной»267. При определении женской эмансипации и путей ее достижения возникало много противоречий, обойти которые авторам было очень непросто. Идейный пафос защиты женщин наталкивался на собственные представления о женщинах, на отсутствие образцов деятельности женщин в общественной сфере. Тот же Гиероглифов, ратуя за эмансипацию женщин, утверждал, что «многие отрасли человеческой деятельности не могут быть согласованы с природой женщины и ее обязанностями»268. Таким образом, предполагалось, что женщина должна создавать «нравственный характер общественной атмосферы», но вставал вопрос – как? В который раз выход был найден через нравственно-общественно-идейную деятельность женщины как «матери и воспитательницы человечества» «в самой ячейке общества – в семействе, откуда она распространится уже в другие более обширные общественные центры – в клубы, собрания и т. д.»269. В руках женщины, по мысли Гиероглифова, должна находиться «нравственная инициатива общественного мнения», а ее интересы должны составлять политика, литература, наука, культура, все движения политической и общественной жизни.
Эта идея, в равной степени как компромиссная, так и иллюзорная, была, конечно, не нова и популярна в разных политических кругах. Ее модификации озвучивались деятелями либерально-демократического, и радикально-демократического лагеря, и консервативного. На страницах «Русского инвалида»270 эта идея прозвучала в следующей интерпретации. Женщина как «практик жизни», живущая «помышлениями о семье», действует снизу (то есть из приватной, частной сферы жизни), идет к пониманию «общей идеи» от жизненных мелочей, а мужчина, руководимый идеями гуманизма, права и справедливости, «идет сверху» (надо понимать, из сферы общественной). Женщина преобразует семью, а мужчина – общество в целом271. «Влияние женщины на общество всего действительнее и благотворнее может свершаться через посредство семейства. <…> Это естественная сфера ее», – писал другой автор272. Деятельность женщины по нравственной гармонизации своей «женской части человеческой жизни» оценивалась как крайне важная для общества. Журналы 1860‐х годов буквально пестрят такого рода размышлениями.
Еще один сюжет, тоже популярный в либеральной среде, – взаимодополняемость полов, важность качественного исполнения своих обязанностей каждой половиной человечества для его поступательного цивилизационного развития. В изложении одного из современников эта идея звучала так: человечество до сих пор жило своей одной половиной, другая слишком мало могла проявить себя. Поэтому для человечества наступит истинно нравственное и полное развитие, когда оно станет жить не только умом и силою мужчин, но и любовью и сердцем женщин273. Основанием этой идеи выступала мысль о разделении сфер женского и мужского как определенного самой природой, что позволяло использовать эту идею и противникам эмансипации.
Либерально-демократическая печать фиксировала как отрадный факт «проникновение новых идей в душу современной женщины» и поддерживала любые проявления общественной деятельности с ее стороны. Это и участие в организации воскресных школ, и появление женщин в университетах в качестве вольнослушательниц, и создание первых женских организаций (как, например, основание в 1861 году Московского женского общества по распространению полезных книг – председательница А. Н. Стрекалова), и даже бойкот товаров из тех стран, которые осудили Россию за «польский вопрос». Все это рассматривалось как шаги женщин к гражданственности в их «стесненных обстоятельствах». Критика женских инициатив строго порицалась. Некий г-н Иванов обрушивался на «СПб. ведомости» и «Голос» за их глумление над идеей бойкота, клеймя эти издания ни много ни мало как последователей попа Сильвестра – автора «Домостроя». Досталось от него и литературе, которая «немного сделала для женского вопроса»274.
Радикально-демократические круги разрабатывали свою версию «женского вопроса». Писарев полностью разделял мнение Вернадской, что существующее направление в воспитании женщин прививает им «мелкость понятий и узость симпатий»275, искусственно их ограничивает и ведет к «горестным последствиям». Поэтому он выступал за всемерное развитие физических, умственных и нравственных способностей женщин, утверждая, что «в природе женщины нет ничего такого, что отстраняло бы женщину от деятельного участия в решении насущных задач нашего времени»276. Он призвал женщин в ряды «мыслящих реалистов» – главных деятелей по переустройству мира.
Писарев возлагал на мужчин ответственность за все существующие женские проблемы. Женщина у него – элемент страдательный, задавленный обстоятельствами жизни и не несущий никакой ответственности ни за какие свои действия: «Я во всех случаях безусловно оправдываю женщину»277. Его взгляды поражали современников своим радикализмом, но наиболее проницательные из них понимали, что это другая сторона все той же позиции умаления и объективизации женщины.
Все тот же г-н Иванов справедливо заметил в отношении позиции Писарева, что женщина «не нуждается в той снисходительности, с какою автор относится к ней, положим, очень гуманно, но вместе с тем и очень поверхностно»278. Возникшая практически одновременно с самим «женским вопросом» традиция осмысления женских проблем не только как ответственности, но и как вины мужчин была заложена Писаревым. Он писал, обращаясь к мужскому сообществу:
Оглянемся на самих себя, посмотрим, каковы мы сами; посмотрим, что мы, люди дела, люди мысли, дали и даем нашим женщинам? Посмотрим – и покраснеем от стыда!279
В 1860 году «Современник» опубликовал «веховую» статью М. Л. Михайлова «Женщины, их воспитание и значение в семье и обществе»280, произведшую «землетрясение в умах» и принесшую автору славу «творца женского вопроса». Постановка проблемы была обновлена. Михайлов объявил женскую эмансипацию самой главной характеристикой эпохи – «одной из самых высших, самых характеристических явлений нашего века»281. Он критиковал Ж. Мишле и П.‐Ж. Прудона за их «гигиенический взгляд» на женщину, а Библию и «Домострой» – за их антиженские нравственные нормы. Он внятно обосновал различия не только в воспитании мальчиков и девочек, а в том, что мы сегодня называем социализацией, и определил ее первопричиной существующих половых (гендерных) различий и основой только что не всех социальных проблем. В качестве меры по преодолению кризисных явлений в обществе Михайлов предлагал новую концепцию женского воспитания и образования, которая заключалась в совместном обучении детей обоего пола и в воспитании у женщин мужских качеств. Эти странные, на взгляд современников, меры означали только одно – создание одинаковых условий социализации для девочек и для мальчиков. Другими словами, Михайловым оспаривался старый просветительский тезис об особой природе женщины. Он утверждал зависимость развития женского интеллекта
