Счастливая жизнь для осиротевших носочков - Мари Варей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Привет. Не знала, что ты придешь.
– Прости, я тебя не узнал, – после недолгого молчания говорит Джереми.
Он смотрит на меня странно – так, будто видит впервые, и у меня возникает чувство, что макияж, украшения и необычная прическа здесь совсем ни при чем. Он смотрит на меня так внимательно, что я машинально поправляю сари. Однако спокойнее мне не становится.
– Я искал туалет.
– В конце коридора поверни направо.
Джереми кивает, но не двигается с места. Может, он выпил лишнего? Никогда не видела, чтобы он вел себя так нерешительно… Припоминаю, что Саранья взяла у меня его номер. Интересно, зачем? Чтобы поблагодарить и пригласить на сегодняшний праздник или чтобы предложить куда-нибудь сходить? Может, они встречаются? Внезапно осознаю, что с некоторых пор Саранья почти не рассказывает о своих свиданиях с парнями из «Тиндера».
– Красиво, – вдруг говорит Джереми, кивком указывая на мой почти законченный рисунок. – Не знал, что ты умеешь рисовать.
– Нет-нет, совсем не умею… Это просто павлин.
– Да? А мне показалось, что это феникс.
– Нет, это павлин.
– Как скажешь… Хорошо, тогда увидимся.
С этими словами Джереми выходит из кладовки. Опускаю взгляд на рисунок. Приходится признать, что он прав. Я отошла от первоначального замысла. Синяя птица с расправленными крыльями, окруженная красным, желтым и оранжевым пламенем, очень похожа на феникса. Пожав плечами, кладу руки прямо на середину ранголи и несколькими движениями уничтожаю рисунок, на создание которого у меня ушло столько времени. Синяя птица растворяется в смеси цветов. Феникс не возрождается из пепла. Все это детские сказки. С чувством удовлетворения смотрю на свои синие от порошка руки. Вот какая участь ждет феникса на самом деле. Его поглотит собственное величие: ослепленный своим же светом, он погибнет за то, что считал себя бессмертным; его сожрет пламя, в котором он сжигал других.
К тому времени, как я возвращаюсь в зал, все уже танцуют. Включая Джереми, которого окружили двоюродные сестры Сарании. Они танцуют, красиво двигая руками, отчего браслеты у них на запястьях сверкают и переливаются. Джереми явно чувствует себя не в своей тарелке, но изо всех сил пытается подражать их движениям. Это зрелище заставляет меня улыбнуться. Внезапно Саранья хватает меня за руку.
– Алиса! Куда ты запропастилась?!
– Делала ранголи.
Она закатывает глаза и тянет меня танцевать. Сопротивляюсь, но потом сдаюсь, наклоняюсь ее уху и, пытаясь перекричать музыку, спрашиваю:
– Ты пригласила Джереми?
– Конечно!
– Вы виделись после того, как мы ездили за покупками?
– Да, разок. У одного из моих подопечных был день рождения, нужно было отвезти его в «Комеди Франсез», а у меня больше нет знакомых с машиной! Джереми очень милый.
Не успеваю толком осмыслить услышанное – Саранья втягивает меня в безумный танец под индийский рэп, которому хором подпевают все гости. Старательно повторяю замысловатые движения, которые всем остальным удаются с небывалой легкостью. Дискошар озаряет разноцветные сари светлыми бликами. У меня такое ощущение, словно я попала в мюзикл. Смотрю на людей вокруг и поражаюсь радости, которую излучают их лица. Когда у меня в последний раз было это чувство легкости? А это желание танцевать?
– Джерем! – зовет Саранья и, похитив Джереми у своих двоюродных сестер, тащит его к нам. – Ты двигаешься неправильно! Сосредоточься!
– Из-за тебя я выпил лишнего, – стонет он. – У меня ноги заплетаются!
Саранья медленно показывает Джереми движения. Он наблюдает за ней с добродушно-насмешливой улыбкой, от которой у него в уголках глаз появились морщинки.
Через некоторое время музыка становится тише, начинает играть медленная песня. Удивленно смотрю на часы. Четыре утра. Праздничное возбуждение спадает, и я чувствую себя выжатой как лимон. Незаметно ускользаю, поднимаюсь в студию Сараньи и, переодевшись, оставляю аккуратно сложенное сари у нее на кровати. Беру свое пальто и возвращаюсь обратно в ресторан. Взглядом выискиваю Саранью в толпе, чтобы попрощаться. Она танцует с Джереми и не видит меня. Решаю не отвлекать их и выхожу на улицу. Холод кусает меня за горло, и я, дрожа, застегиваю пальто на все пуговицы. Потом достаю смартфон и вызываю «Убер». Машина приедет через тринадцать минут. Вздыхаю, и изо рта вырывается облачко белого пара. Если бы я знала, то заказала бы такси, когда была внутри, что позволило бы мне избежать лишней траты времени. Минуты текут мучительно медленно. Хлопает входная дверь, и ко мне присоединяется Джереми. Одну руку он засунул в карман куртки-авиатора, в другой держит мотоциклетный шлем.
– Алиса? Ты уезжаешь?
– Да, жду свой «Убер».
– Тебя подвезти? Я на мотоцикле.
– Конечно нет. Ты выпил, тебе нельзя за руль.
– Как скажешь, мамочка, – со смешком отзывается Джереми.
– Я серьезно! Это опасно. Поехали со мой на «Убере».
– Я ни за что не оставлю свой мотоцикл на улице на всю ночь.
Со вздохом смотрю на экран телефона. Машина приедет через три минуты.
– Где ты его припарковал?
– Через дорогу. Почему ты спрашиваешь?
Открываю приложение и отменяю заказ.
– Потому что я отвезу тебя домой.
– И на чем же? – спрашивает Джереми с весельем и удивлением.
– На мотоцикле, раз ты не хочешь оставлять его здесь.
Он растерянно смотрит на меня, а потом начинает тихонько смеяться.
– У тебя хоть права есть?
– Да, есть. Давай сюда ключи.
Протягиваю руку ладонью вверх. Джереми некоторое время колеблется, но потом послушно кладет на нее свои ключи. Прикосновение его пальцев, вызывает у меня дрожь, и я смущенно отдергиваю руку. Я бы предпочла, чтобы мы ненавидели друг друга…
– Ладно, босс, – говорит Джереми, – но ты наденешь шлем. И будешь осторожна! Напоминаю: судьба осиротевших носочков в моих руках, и если я сейчас погибну в аварии, то приложение никогда не выйдет…
С улыбкой сажусь на мотоцикл. Джереми садится позади.
Опускаю забрало шлема и завожу двигатель. Джереми берется руками за бак, чтобы не упасть, и мы трогаемся с места. Дороги пусты, размытые огни уличных фонарей со скоростью проносятся мимо, и я чувствую эйфорию. От усталости не осталось и следа, я больше не хочу домой. Мы едем по каналу Сен-Мартен, Джереми говорит, куда повернуть, но я не слушаю и теряюсь в лабиринте переулков.
Джереми наклоняется ко мне и кричит, пытаясь перекрыть звук двигателя:
– Что ж, ладно! Раз ты решила устроить экскурсию по Парижу, то на следующем перекрестке поверни налево. Так мы окажемся на набережной.
Последовав совету, выруливаю на набережную Сены. Без барж и лодок, тревожащих ее поверхность днем, освещенная огнями старинных уличных фонарей река кажется гладкой, как зеркало. Джереми указывает на Нотр-Дам, его розовый витраж и две освещенные башни, потом – на бывший королевский замок Консьержери и на мосты Пон-Неф и Пон-де-Арт. Я молча слушаю его серьезный голос, в котором звучит улыбка, и понимаю, что впервые вижу Париж без толпы туристов и угрюмых парижан. Дома в османском стиле, проспекты, обрамленные оградой из деревьев, старомодные желтые указатели, на которых зелеными буквами написано «Метрополитен», Эйфелева башня, величественно сверкающая в холодной ночи, освещенный купол Большого дворца… Этот Париж предназначен для влюбленных. Ветер рвет полы моего пальто, но я не чувствую холода. Я мчусь по пустынным улицам, чувствуя такую свободу, словно нахожусь на паруснике посреди океана. Но потом зеленый крест аптеки напоминает мне о времени, и я поворачиваюсь к своему спутнику:
– Прости за крюк, сейчас я отвезу тебя домой!
Под руководством Джереми я не без сожаления поворачиваю в сторону Девятого округа и останавливаюсь перед нужным зданием.
– В городе максимально допустимая скорость – пятьдесят километров в час, а не сто двадцать, – с улыбкой замечает Джереми, слезая с мотоцикла.
Хихикнув, снимаю шлем и встряхиваю волосами. Красивые локоны, которые накрутили сестры Сараньи, уже наверняка потеряли свой вид. Джереми внимательно смотрит мне в глаза.
– Итак, ты предложила отвезти меня домой и устроила мне романтическую прогулку по набережной Сены. Похоже, сейчас самое время предложить тебе подняться ко мне и пропустить по стаканчику…
Кладу ключи от мотоцикла в шлем и отдаю ему.
– Но я не пью, а ты слишком хорошо воспитан, чтобы звать к себе коллег посреди
